Дальше был холодный ужас.
Где я буду жить до решения суда, я не знал.
Я стал судорожно говорить: «Позвоните адвокатам, они скажут».
Они вновь начали звонить, им ответили, что не знают о местонахождении моих адвокатов.
Татуированный человек обрадовался этому. И, сказал, тогда я не могу выпустить тебя. Он молча взял из моих рук вещи, которые он мне передал, и стал оформлять какие-то бумаги, видимо, о возврате моих вещей и, соответственно, меня.
Охранник-«переводчик» стал говорить ему, что есть же решение суда о моем освобождении (я постоянно твердил ему это, как мантру), что мы должны его выпустить.
Но вурдалак превратился в бультерьера. Он вцепился в меня и не хотел выпускать. Ругаться и ссориться охранник с ним не стал, он был миролюбивого склада, да и какой смысл спорить из-за меня?
Сказать, что я испытал стресс, это ничего не сказать.
Обратно в камеру?!!
Я был в ступоре, но вдруг агрессивность вернулась ко мне, страх перед татуированным маньяком пропал.
Терять мне было уже нечего.
И мне сразу неожиданно пришла мысль: консульство РФ! Консульство РФ!!
«Я буду жить в консульстве РФ», – уверенно сказал я. Безапелляционно.
Не знаю, откуда взялась эта идея. Причем, как только она появилась, я без обдумывания моментально ее произнес.
Это было сказано как-будто не мной, не моим голосом. Голосом Ангела-Хранителя.
А самое главное – так уверенно! Как в пустоту, как какая-то безусловная истина, не нуждающаяся в каких-то доказательствах.
И они почему-то сразу поверили.
Мой ответ их полностью удовлетворил.
«Адрес?» – спросили они у меня.
«Я не знаю, – сказал безразличным голосом. – Выясняйте сами».
Я уже не просто защищался, а контратаковал!
Контратаковал бультерьера.
Он пребывал в нокдауне, с ним, наверное, никто так не разговаривал. Вот уж эти русские.
Собрался с мыслями и вбил три гвоздя в гроб этого вурдалака.
«Я адвокат», – с гордостью, даже с пафосом произнес я (отношение к адвокатам в Бразилии очень уважительное). Пауза.
«Я освобожден по решению суда» (сказал я, с акцентом на слове суд).
Опять сделал паузу.
«И как гражданин России буду жить в консульстве своей страны».
И отвернулся от них, выпалив это.
Вурдалак был раздавлен.
Будто наступило утро, прокукарекал петух, появился свет и его темная власть кончилась.
Он вернул мне вещи, стал сам заполнять мою анкету. Я расписался.
И мы вышли.
Он передал меня следующей смене.
Далее меня передавали по цепочке.
От двери к двери.
Пока я не пришел к начальнику тюрьмы. У него уже находились и мои адвокаты.
Битва акул
Я вновь начал заполнять анкету.
Адвокаты же вели какую-то великосветскую беседу с начальником тюрьмы. Беспрестанно улыбались. Со стороны это могло показаться встречей старых друзей, которые очень рады друг другу.
Они были похожи на упитанных, довольных жизнью, вальяжных донов с улыбками чеширских котов.
Начальник улыбался им в ответ большой акульей улыбкой.
У него были массивные дорогие золотые часы и изысканные тоненькие очки.
Как только возникала проблема, адвокаты сразу принимались элегантно ее улаживать. Чувствовался профессионализм. Это были адвокаты из Сан-Паулу, то есть из финансовой столицы Бразилии, которые специально проделали длинный путь в это захолустье.
Начальник тюрьмы вопросами тактично, как щупальцами, выискивал слабые места. Просчитывал возможность укусить, адвокаты мгновенно реагировали – показывали зубы, отвечали коротко, но по сути. Далее наступала пауза, видимо, он обдумывал шансы и, если их было меньше пятидесяти процентов, – не рисковал.
Улыбка возвращалась на его лицо, это было сигналом, что проблема улажена.
Таких ситуаций было порядка пяти.
Вообще это была удивительная картина, никогда ни до, ни после я не видел такого преображения лица. Улыбка моментально сменялась хищным оскалом, а при урегулировании проблемы вновь происходило ее возвращение с налетом благодушия.
Да, сегодня ему попался твердый орешек, с непонятной, диковинной историей, наверное, так думал он.
И, самое главное: что с ним делать?
Такие же чувства испытывает директор банка, когда ему приносят странный вексель, оформленный по всем правилам, но на очень редкой бумаге, экзотичной формы и на очень большую сумму.
И он чувствует, что что-то не так. А что – понять не может, да и отказать вроде бы нельзя.
Снова возник вопрос с местом моего пребывания.
Внутренне я напрягся.
С лица начальника тюрьмы также сразу сошла улыбка, и лицо его стало беспристрастно хищным.
Я упомянул про консульство РФ, но начальник сразу спросил: «Есть подтверждающая бумага?»
Ее не было.
«Вот, – обращаясь к адвокатам, сказал начальник, – сами видите, куда я его выпущу?»
Да, тертый калач.
Лучше бы я и не упоминал.
Адвокаты также взглянули на меня жестким взглядом, в котором читалось:
«Лучше не лезь, парень, и так положение
серьезное, а ты его еще усугубляешь».
Настроение у меня было на нуле.
Я стал молча наблюдать это сражение акул. Одной гигантской тюремной и двух больших адвокатских. И начальник, и адвокаты были в возрасте, седовласые, солидные, в дорогих костюмах и золотых часах.
Они не нападали друг на друга, а изучали. Особенно начальник тюрьмы. Он буквально сканировал пространство.
Адвокаты сказали: «Есть решение суда».
Это, конечно, аргумент.
Начальник тюрьмы периодически брал бумаги из суда в руки, читал там что-то, особенно обращая внимание на многочисленные судебные печати, потом вновь демонстративно небрежно кидал их на стол и откидывался назад в своем уютном царском высоком кресле, напоминавшем трон.
Он действительно был сейчас для меня царем.
Думаю, в голове у него вертелись такие мысли: «С одной стороны, есть решение суда, датированное сегодняшним числом, странное решение.
Как вообще они смогли добиться его освобождения?
Так быстро получить решение (на нем еще краска не высохла)?
Сразу рванули за сотни километров? Почему такая спешка?
Непонятный русский, по странному делу.
У которого нет ни паспорта, ни места пребывания.
Но есть такие влиятельные адвокаты из Сан-Паулу, которые приезжают вдвоем, выглядят солидно и дорого».
Было видно, что он хочет взять паузу.
Разговор уже пошел о том, что адвокаты могут разместиться здесь в отеле до завтра, что ему надо связаться с руководством. Ситуация необычная, что он человек «маленький» и должен получить подтверждение.
Это могло растянуться…
Напряжение повисло в воздухе. Мои адвокаты уже не улыбались.
И здесь они поменяли тактику. Они перешли в наступление, в контратаку.
Они, как бойцовые собаки, попеременно, сменяя друг друга, стали очень решительно
говорить о том, что есть решение суда и если начальник тюрьмы его не уважает, то они
не будут ничего ждать и жить в каком-то отеле. Пусть он напишет бумагу, что отказывается его исполнять, а они поедут в суд и покажут федеральному судье, что начальник тюрьмы отказывается выполнять судебное решение, и заодно федеральному руководству исполнения
наказаний.
Что жить я буду в отеле и что деньги у меня есть на карте (банковская карта была демонстративно показана – из Москвы пришел перевод на крупную сумму).
С паспортом они тоже решат проблему. Судья вернет паспорт.
Они палили словно из пушек.
Если до этого они говорили твердо, то в этот момент именно АГРЕССИВНО.
Начальник тюрьмы молчал, он впал в задумчивое состояние. В прострации повернул кресло вбок, видимо, он делал всегда так, когда ему надо было принять решение.
Наступило молчание.
Адвокаты, до этого быстро и долго что-то говорившие, замолчали и застыли в напряжении.
Они сделали все что могли.
Я сидел, затаив дыхание.
Было ощущение, что никто даже не дышит.
Весы застыли в равновесии.
Начальник тюрьмы повернул кресло обратно и, расплывшись в улыбке, сказал, что-то типа: «Ну, стало быть, так, решение суда – это проблемы суда, странно, конечно, здесь многое.., но это, наверное, не моя проблема».
Все выдохнули.
Он решил не нападать. Это была не его рыба, слишком крупная для него.
Адвокаты сразу быстро что-то заговорили и заулыбались.
Начальник, посчитав, что дело сделано и нечего терять время, быстро подписал бумаги.
Передал их адвокатам.
Стали прощаться.
Я поблагодарил его. Он сказал: «Не возвращайся».
Адвокаты заверили его, что «не вернется».
Мы вышли. Теперь я увидел настоящие лица адвокатов.
Они были очень уставшие. Обессиленные.
Я понял, это была настоящая битва. Мы прошли по лезвию бритвы.
Они так мужественно, с улыбкой провели этот разговор, но это потребовало больших затрат энергии и нервов.
Они сняли пиджаки, их спины были мокрые.
Все, я мог переодеться в свои вещи. Что я быстро и сделал.
Адвокаты, надо назвать имена этих героев – Пауло и Рафаэль, немного пришли в себя и были уже в сносном состоянии.
По достоинству оценили мой новый внешний вид, особенно итальянский пиджак. Сказали, так ты выглядишь значительно лучше. Я заулыбался.
Мы стали завершать наш долгий путь из тюремных стен.
На финальном этапе мы проходили одну дверь за другой.
Одну дверь за другой, одну за другой… У каждой была остановка.
Тюрьма с большим трудом выпускала своего постояльца.
Охранники были улыбчивы и искренне желали мне удачи.
Я улыбался.
Наконец-то мы вышли на улицу.
Но и там надо было пройти бесконечное количество ворот.
Это было как с матрешкой.
Открываешь, а там еще одна. Еще одна, и еще одна, и еще одна, и еще…
Вышли.
Сели в машину. И Рафаэль, выдохнув, сказал: «Вот теперь все».
Я сказал: «Погнали быстрее».