– …Ты не допускаешь такую возможность? – послышался голос полковника.
– Да, да, вполне возможно, – машинально, не задумываясь, отозвался я, не совсем оторвавшись от своих размышлений.
«Вон куда клонит полковник! Теперь я понял его смысл. Сделать отказной материал. Ну и хитёр же полковник! Зачем на отдел лишний висяк? Всё правильно он рассчитал. Если полковник будет настаивать, зачем сопротивляться».
– Я вижу, ты не совсем согласен с моими выводами. Так? Что тебя не устраивает, не стесняйся, говори. Будем думать вместе, – сказал полковник.
– Почему же, я в принципе согласен с вами. Действительно, зачем нам лишний висяк. Кроме того, я чувствую, что сам Лисов не очень-то настаивает на продолжении расследования. Но прежде чем прийти к окончательному решению, если, конечно, вы не будете возражать, товарищ полковник, я ещё поработаю с этим материалом. До окончания срока есть ещё несколько дней. Я должен убедиться твёрдо, чтобы впоследствии совесть меня не мучила.
– Согласен. Даю тебе два дня, а после решай, как тебе совесть подскажет.
Настроение у меня как-то само собой испортилось. Покинув кабинет начальника, я направился к себе в кабинет. Дошёл до кабинета, но заходить не стал. Передумал. Мысли не давали покоя. Я должен был поговорить с кем-нибудь. Как назло, в коридоре никого из оперативников не встретил. Ноги сами повели меня в лабораторию криминалиста.
– Валентина Петровна, прости, пожалуйста, если отвлеку тебя от твоей кропотливой, можно сказать, ювелирной, очень полезной, необходимой для отдела работы. Я ненадолго, соглашайся?
– Но если ненадолго, тогда пожалуйста! В таком случае располагайся. Возражение не возникнет, если я приготовлю чай?
– Можно было бы не спрашивать. Кто же откажется от чая, приготовленного прекрасной женщиной! Я, конечно же, за!
– Ты, как всегда, на своём коньке, Рудольф Васильевич. Благодарю за комплимент! – Валентина Петровна ушла в другую комнату, а я, ожидая её, стал рассматривать фотографии, лежащие на рабочем столе эксперта.
– Есть печенье, бублики, с чем ты любишь пить чай? – послышался из другой комнаты голос эксперта.
– Я не привередливый. Мне всё равно. Лишь бы он был крепкий и горячий, – отозвался я, продолжая рассматривать фотографии. Взял последнюю фотографию и подумал: «Почему-то нет фотографии нашей больной?»
– Чай готов! Прошу к столу! – позвала меня Валентина Петровна.
Я направился в другую комнату, где на столе дымился чай. Чай и вправду оказался вкусным. Я с удовольствием осушил чашечку и попросил добавку. Прихлёбывая чай, я спросил:
– Валентина Петровна, среди фотографий, лежащих на столе, я не обнаружил фотографию нашей больной. Ещё не готова, так можно понимать?
– Переживаешь?
– Да.
– Фотографии готовы. Сейчас принесу. – Валентина Петровна ушла в лабораторию и через минуты две вернулась, неся в руке несколько фотографий. – Вот они!
Я взял одну из них: глаза закрыты, лицо уж очень бледное, без признаков жизни. «Бедная девчонка! Как она сейчас? – побежали мысли в голове. – Когда же она придёт в себя? Сколько же дней ещё ждать?»
– Сегодня обязательно навешу её, – невольно вырвалось у меня вслух.
– Ты думаешь, что она останется неполноценной?
– Не исключено.
– Такая юная, я скажу. Кроме того, такая она красивая. И вдруг такое несчастье, – с грустью проговорила Валентина Петровна. – Какой удар будет для родителей, ужас! – она допила чай и, устремив на меня свой взгляд, проговорила: – Рудольф Васильевич, ты ведь пришёл ко мне не фотографии рассматривать, так? По тебе вижу, что ты нуждаешься в собеседнике. Хочешь поговорить, давай поговорим!
– Ты права, Валентина Петровна. Мне необходимо выложить накипевшее. Поговорить, успокоиться. Лучшего собеседника, как ты, мне не найти. Мой оперативник где-то в бегах.
– О чём хочешь поговорить со мной?
– Тут вот какое дело… – произнёс я, а сам продолжал думать, рассказать ей или нет. Взвесив «за» и «против», пришёл к выводу: надо! – То, о чём хочу поделиться с тобой, пока знают три человека. Ты будешь четвёртой. Тебе можно открыться, но будет просьба. Об услышанном прошу пока молчать. Даже я начальнику пока не говорил. Эту девчонку изнасиловали.
– Как изнасиловали! – удивлённо воскликнула Валентина Петровна. – Как же так? Изнасиловали! Надо же!
– Что так удивилась, Валентина Петровна? Разве ты первый раз слышишь об изнасиловании? Не один ведь раз выезжала на подобные преступления. Прекрасно знаешь, что это такое.
– Ну и шутки у тебя, Рудольф Васильевич! Решил разыграть меня? У тебя получилось. Доволен?
– Валентина Петровна, побойся бога. Какие могут быть шутки? Я в полном серьёзе, а ты – шутки решил разыграть!
– У тебя что, уже есть официальное заключение судмедэксперта?
– Официального – нет. Но предварительное заключение, сделанное по моей просьбе, в день доставки в больницу девчонки, есть. Судмедэксперт обследовал её и установил факт изнасилования.
– И ты предполагаешь, что насильник, чтобы скрыть следы преступления, решил убить её? Я правильно сформулировала твою мысль?
– Всё верно. Вполне возможно. Такая версия имеет право на существование.
– Ну и дела… – сочувственно вздохнула Валентина Петровна. – Как ты теперь намерен поступить? Возбудить уголовное дело?
– Возбудить дело – мероприятие не из сложных. По-видимому, оно и будет возбуждено. Дело осложнится в другом…
– В чём? Сомневаешься?
– Нет, не сомневаюсь. Вопрос – кого будем искать. На данный момент – чистый лист, неиспачканный. Как его испачкать, пока знает только один бог. За что зацепиться? Ведь нет никаких зацепок, улик. Пока нахожусь в полной темноте. Не видно просвета. Пришла бы хоть девчонка в себя. Тогда может, появится какая-то зацепка. Время идёт, следы смываются, теряются.
– Рудольф Васильевич, а ты осмотр места происшествия производил?
– Валентина Петровна, если бы я знал, где это место происшествия…
– Как где? Я думаю, место, где нашли девчонку.
– С тобой я согласен. Место, где нашли девчонку, надо осмотреть. Правда, я, когда нашёл девчонку, поверхностно осмотрел, но не тщательно. Не было времени. Надо было спасать девчонку. Но меня мучает вопрос, где настоящее место происшествия. Оно может быть где угодно. Я почему-то уверен, интуиция подсказывает, что место совершения преступления где-то совсем в другом месте, а не там, где лежала девчонка. Узнать о месте мы можем только через девчонку. Если память вернётся, то узнаем. А если не вернётся…
– Я всё же считаю, – начала Валентина Петровна, – надо осмотреть то место, где нашли девчонку. Это хоть какая-то будет помощь. Я помогу тебе.
– Заранее благодарю за помощь. Только вот не соображу, как это сделать. Ума не приложу.
– А что мешает?
– Что мешает? Время. Времени нет совершенно. Было бы близко – полбеды. Сорок километров в одну сторону и сорок – обратно. Считай, полдня пропало. Как бы ни было, нужно найти время и съездить.
– Когда намечается?
– Надо подумать. – Я прикинул в уме. Конечно, тянуть нет смысла. – В общем, готовься! Если с транспортом получится, то вероятнее всего – завтра! Как ты?
– Вроде бы помех не будет, – обрадованно высказалась Валентина Петровна. – Ох, как хочется посмотреть это место! По твоим рассказам, там чудесные места. Место, где вы отдыхали, тоже покажешь?
– С величайшим удовольствием! Места там действительно чудесные, красивые, первозданные. Для отдыха особенно. Речка, лес, зелень, главное – тишина. А воздух? Чудный, чистейший! Лучший отдых для меня – это природа! Воспоминается детство: как только чуть поднялась трава, после таяния снега, про обувь забывали. Босиком всю весну, всё лето и, можно сказать, до заморозков… А как поют птицы, заслушаешься! Подойдёшь к дереву – осине, слушаешь шелест её листьев, прижмёшься к стволу, обнимешь его, и он снимет с тебя твой стресс, усталость и отдаст тебе свою энергию… Где-то прочитал или кто-то сказал, что человек достигает наивысшей красоты наедине с природой.
– А Лев Толстой сказал, – продолжила Валентина Петровна, – что быть с природой, видеть её, ощущать её, поговорить с ней – это великое счастье.
– Действительно, – подхватил я, – что такие встречи помогают понять природу, полюбить её – прекрасную, величественную, которая находится рядом с нами, окружает нас.
– Что-то мы размечтались с тобой, – сказала Валентина Петровна. В этот момент раздался телефонный звонок. Валентина Петровна взяла трубку. – Рудольф Васильевич у меня. Он нужен вам срочно? Хорошо, передам. – Валентина Петровна положила трубку. – Тебя срочно требует начальник.
– Зачем нужен, не сказал?
– Нет. Сказал, чтобы ты немедленно явился к нему.
«Что за срочность такая? – стал размышлять я, покидая лабораторию криминалиста. – Сколько тут времени прошло, как был я у него, почти ничего. Полчаса, не так уж много. Что-то, наверное, случилось? – вдруг осенило: – Неужели наша больная очнулась? Было бы великолепно!»
С приподнятым, весёлым настроением я открыл дверь кабинета начальника.
– Разрешите, товарищ полковник?
– Заходи, заходи, присаживайся!
Я, не спуская глаз с полковника, сел на стул возле его стола. Пристально стал изучать лицо полковника. Лицо предвещало что-то хорошее, приятное. «Значит, я не обманулся в своих предположениях: проснулась девчонка!». Я на радостях воскликнул:
– Наша девчонка проснулась? Вот здорово! Как она себя чувствует? Разговаривает…
– Не совсем так, – озадачил меня начальник. – Но всё равно приятная новость! Нашлась наша девчонка!
– Как нашлась? – вытаращил я глаза на полковника. – Она же была в больнице, что, сбежала? Когда это случилось? Где же были врачи, медсёстры? Я ведь предупреждал, чтобы постоянно следили за ней. Вот так новость!
– Да угомонись ты! Не тарахти! Дай мне слово сказать! – более строгим голосом проговорил Ивашков со слегка смеющимися глазами. – Сбежала, не сбежала, какая разница. Никуда она не сбежала! Хотя, честно скажу, я об этом ничего не знаю. Наши соседи по работе, зверевчане, объявили розыск пропавшей девчонки.