– Ну, пошли за сюрпризом!
Рука почувствовала влажность рубашки. Я поднёс ладонь к носу и тут же услышал резкий запах пота. «Я не волновался, моя рубашка осталась сухой. Значит, Лисов волнуется, переживает. По внешнему виду не подумаешь, что он нервничает. Вспотел! Это хороший признак. Переживает, нервничает!» – отметил я мысленно. Возле кабинета Евгения Ивановича я оставил Лисова, а сам зашёл в кабинет.
– Евгений Иванович, в коридоре возле твоего кабинета находится человек. Фамилия его Лисов. Я его подозреваю, что он замешан в нашем деле. Учти, я пока его только подозреваю. Доказательств прямых и улик пока тоже у меня нет. Только косвенные, и то не совсем убедительные. К тому же они относятся больше ко второму случаю. Сам подозреваемый очень крепкий орешек. Расколоть его пока мне не удалось.
– Рудольф Васильевич, прости, может, ты ошибаешься в отношении этого Лисова? Если нет против него никаких доказательств, кроме того, сам же сказал, он всё отрицает, как же ты предъявишь ему обвинение? Потому, вероятно, ведёт себя смело, чувствуя невиновным.
– Евгений Иванович, я уверен, что никакой ошибки с моей стороны нет. Я чувствую, и моя интуиция подсказывает, что виновником трагического события является именно Лисов. Да, Лисов пока держится крепко и достойно. Но я должен его расколоть. Первые признаки его слабости уже появились. Когда ехали сюда, он крепко струхнул. От волнения и переживания он прилично вспотел. Я это заметил по его рубашке. Я решил произвести на него эффект неожиданности. Думаю, этот эффект должен воздействовать на него. Должен нарушить его психику, расшатать его нервную систему.
– Конкретно можешь сказать, что ты хочешь от меня?
– Суть намеченного эффекта состоит в том: Лисов, как я предполагаю, не знает, что Юля осталась жива.
Я решил показать её Лисову. Вот тут, я думаю, всё определится. Мы можем это сделать? Как ты смотришь на мою идею? Одобряешь или…? Эффект должен повлиять на него?
Евгений Иванович не сразу ответил на мои вопросы. Думал, искал в голове ответы. Вероятно, взвешивал «за» и «против». Я уже не надеялся получить от него ответ, но неожиданно он заговорил:
– Вчера я разрешил отцу и матери Юлии повидаться с ней…
– Ну и? Как Юля отреагировала? Ты что-нибудь заметил? – с нетерпением прервал я Евгения Ивановича.
– Представляешь, никакой реакции! Как будто перед ней были не её родители, а незнакомые люди. Юля как смотрела тупо на потолок, так и продолжала смотреть.
– Евгений Иванович, Юля, может, не видела родителей? Надо было сделать так, чтобы родители попадали в её глаза.
– Она лежала на спине, а глаза были направлены на потолок. Мы не стали её тревожить. Сознание её ещё не вернулось. Нужно ждать.
– Ты сомневаешься? Я понимаю тебя. Моя затея тоже кончится провалом, безрезультатно?
– Возможно. Но, в принципе, я не возражаю. Делай, что наметил. Состояние больной нормальное.
– Кто за ней присматривает?
– Ирина Петровна. Ты сам же просил её. Забыл?
– Прекрасно! Тогда поступлю так: сначала я сам поговорю с Юлией…
– Как ты будешь разговаривать с ней, если она не разговаривает? Не реагирует на окружающую среду?
– Прекрасно я тебя понимаю, Евгений Иванович. Но, в силу обстоятельств, я считаю, мне это необходимо как воздух. Буду с ней разговаривать. Было бы желательно, чтобы при разговоре присутствовал ты, Евгений Иванович, и, пожалуй, приглашу Ирину Петровну. Она чаще других видится с Юлей. У тебя есть такая возможность? Есть. Вот и прекрасно! Да, у меня есть ещё одна просьба к тебе, Евгений Иванович. Ты можешь пригласить к себе психиатра? Он нужен мне при разговоре с Лисовым. Я хочу узнать мнение психиатра о Лисове.
– Да. Постараюсь. Проблем, я думаю, не должно быть.
– Отлично!
– На какое время пригласить психиатра?
– На разговор с Юлией, думаю, хватит полчаса. Может, чуть больше. Давай минут через сорок. Мы к этому времени должны управиться.
– Хорошо. Минут через сорок. – Повторив, Евгений Иванович набрал номер телефона. Поговорил с кем-то, положил трубку. – Будет!
– А теперь пойдёмте к нашей больной.
В коридоре я подошёл к Лисову и сказал, что придётся ждать ещё минут сорок. В случае необходимости можешь отлучаться. Поговорив с Лисовым, я последовал за Евгением Ивановичем, который направился прямо к палате, где лежала Юля. Распоряжение Евгения Ивановича найти врача Ирину Петровну оказалось излишним. В палате, как будто ожидая нас, находилась Ирина Петровна.
– Добрый день, Ирина Петровна! – приветствовал я официально. – Очень кстати, что ты оказалась на месте. Я прошу тебя присутствовать при разговоре с нашей больной. Я буду разговаривать с ней, а вы будете следить за ней. У тебя нет срочных дел? Я долго времени не займу. Минут десять-пятнадцать. Хорошо?
– Располагай мной, сколько считаешь нужным, – радостным тоном в голосе, проговорила Ирина, глядя на меня своими влюблёнными глазами. Яркая улыбка озаряла её лицо.
«Мы друзья, никаких лишних эмоций» – сказал себе мысленно.
– Как наша больная, сдвиги есть?
– Состояние стабильное…
– Спасибо! Начнём. Я буду говорить, а вы следите за выражением её лица и глаз. Следите очень внимательно. Не пропускайте ни одного движения.
Юля лежала на спине с открытыми глазами. Изменения во внешности я сразу же заметил. Мертвенная бледность лица исчезла. Появилась розовость в теле. Лицо посвежело. Глаза чистые, голубые. Волосы чистые, пышные, золотистого цвета. «Работа, видимо, Ирины. Молодец!» – отметил про себя.
– Юля, красавица наша, ты слышишь меня? Напряги свою память. Соберись с силой и постарайся сосредоточиться. Это очень важно! Я следователь. Зовут меня Рудольф Васильевич. Я занимаюсь расследованием преступления, совершенного в отношении тебя. Юля, скажи, ты помнишь, что случилось с тобой? Напряги свою память! Это было в четверг, пятого числа этого месяца. Ты в полдень, примерно в первом часу дня, ушла от бабушки Ефросиньи. Ты бабушке сказала, что поедешь домой.
Куда ты шла? По пути ты кого встретила? Вспоминай, вспоминай, Юлечка! Ты ушла от бабушки своей, хотела уехать домой к родителям. Родители твои живут, и ты вместе с ними, в городе Грушевске. Помнишь свой город Грушевск? Когда ты шла на вокзал, встретила кого-нибудь? Постарайся вспомнить! Твоя бабушка Ефросинья живёт в посёлке Зверев. Ты там училась. Помнишь? – во время разговора я постоянно следил за её глазами. Пока никакой реакции. На лице тоже не было заметно никаких выражений. Теперь попробую напомнить ей место трагедии и Виктора Лисова.
– Юля, постарайся вспомнить, как ты попала на поляну рядом с речкой Кундрючьей? Кто тебя туда привёз? Скажи, не отец ли Игоря Виктор Лисов? Виктор Лисов возил тебя на своей автомашине марки «Жигули»? Цвет машины его – зелёный. Помнишь? Виктор Лисов привёз тебя на поляну? Виктор Лисов – отец Игоря, с которым ты дружишь. Лисов – он ведь твой крёстный отец, так ведь? Ты помнишь его? Ты ведь знаешь его? – после последних слов вдруг мне показалось… Нет! Не показалось. Я заметил, точно заметил: глаза Юли, будучи устремлёнными на потолок, переместились на меня. Вот и сейчас смотрят на меня.
«О чудо! Она услышала меня! Неужели очнулась? – ликовала моя душа. – Неужели очнулась? Не галлюцинация у меня?» – вдруг подумал я. Я тряхнул головой. Кажется, с головой у меня всё нормально, никакой галлюцинации. Я впился в её глаза. Глаза её смотрели на меня. Я сделал движение головой чуть вправо. О чудо! Глаза её последовали за моей головой. Я ещё раз повторил движение головой – результат тот же. «Неужели имя Виктора Лисова так подействовало на неё?» – мелькнуло в мозгу.
– Евгений Иванович, Ирина Петровна! – вскрикнул я на радостях. – Вы заметили, Юля сместила глаза, заметили? Они смотрят на меня!
– Да! – почти в один голос ответили врачи. Удивление и радость отразились на их лицах.
– Значит, она услышала меня! – продолжал я радостно восклицать. – Услышала меня! Смотрите, взгляд её до сих пор на мне! Евгений Иванович, как ты думаешь, она услышала меня, так ведь? Глаза её сместились. Это хороший признак, да?
– Похоже на то. Ну, дай-то Бог!
Немного успокоившись от внезапно возникшей радости, я решил продолжить разговор.
– Юля, красавица наша, ты слышишь меня? Скажи, в котором часу ты ушла от бабушки Ефросиньи? Так ведь зовут твою бабушку? Она очень переживает за тебя. Она очень хочет увидеть тебя. Юля, скажи, где ты встретила своего крёстного Виктора Лисова? Он был на своей машине? Помнишь? Думай, Юлечка, думай! Вспоминай! Ты должна вспомнить!
– Рудольф Васильевич! – неожиданно закричали врачи. – У Юли зрачки глаз расширились, заметил?
– Кажется, да. Это мне показалось, когда я произнёс имя Виктора Лисова. Если честно, я в тот момент, может, не совсем так внимателен был, но я с уверенностью могу утверждать, у Юли чуть-чуть дрогнула нижняя губа. Не так сильно заметно, но дрогнула. Вы заметили?
– Мне тоже показалось, но не так уверенно. Всё моё внимание было направлено на её глаза. То, что зрачки расширились, тут ошибки нет. Ну, друзья, считайте, это неплохо! Могу уверенно заявить: девчонка скоро проснётся! Признаки надежды налицо! Честно признаться, не ожидал от тебя, Рудольф Васильевич! Можно только позавидовать.
– Давай-ка оставим этот разговор, Евгений Иванович. Это не только моя заслуга, это наша общая заслуга. Я бы сказал, в первую очередь это – ваша заслуга. Вы её спасли!
Немного успокоившись, я продолжил разговор с Юлией. Потратил приличное время, но добиться большего не удалось. Юля молчала. Вскорости вовсе закрыла глаза. По ровному, спокойному дыханию мы поняли, что она уснула. Нам больше ничего не оставалось делать, как бесшумно покинуть палату. Мы прямиком направились в кабинет Евгения Ивановича.
– Рудольф Васильевич, – услышал я голос Евгения Ивановича, шедшего чуть позади меня, – ты извини меня, я, конечно, не хочу, да и не имею права вмешиваться в твои дела, но как врач желал бы предложить совет. Это не требование, боже упаси, а просто дружеский совет. Это не значит, что ты должен отменить своё решение. Совет такой: отменить надуманное тобой мероприятие, то есть по поводу устройства встречи Лисова с Юлией. Девчонка заснула. Я рекомендовал бы её не тревожить в данный момент. Пусть отдыхает. Отдых и сон для неё – лучшее лекарство. Я думаю, ты согласишься со мной? Не знаю, прав я или нет, но, как мне представляется, в данный момент твоё мероприятие не оправдает твоих надежд.