Действительно, «Addio», в котором Эртель, обобщая свои наблюдения над русской действительностью, с глубокой болью говорит о безысходных страданиях русского народа, о трагической участи родины, написано как бы кровью сердца писателя.
Обличитель
Печатается по тексту журнала "Вестник Европы", 1880, № 3. Судя по автографу рассказа, хранящемуся в библиотеке им. В. И. Ленина, он был написан в августе 1878 года на хуторе Лутовинов.
В рукописи «обличения» Гуляева прямее и грубее, чем в печатном тексте. В рукописном варианте много натуралистических {586} подробностей, снижающих художественные достоинства рассказа, почему они, видимо, и были сняты Эртелем. Поэтому мы предпочитаем журнальный текст рукописному, так как он выше по своим художественным качествам, отмечен печатью более поздней авторской правки.
Рассказ в рукописи имеет посвящение: "Посвящается памяти "певца мести и печали", то есть Некрасова. Это посвящение очень характерно для Эртеля почти все свои первые рассказы он посвящал Некрасову. В "Вестнике Европы" рассказ был напечатан без посвящения. По-видимому, оно было снято по требованию редактора "Вестника Европы" Стасюлевича, об этом говорит переписка его с Эртелем.
В письме от 9 ноября 1879 года Стасюлевич просит Эртеля снять посвящение к какому-то рассказу. Он не называет ни рассказа, ни имени лица, которому посвящается рассказ, но очевидно, что он мог подразумевать или «Обличителя», или «Полоумного», который, так же как и «Обличитель», был посвящен Эртелем Некрасову. Оба эти рассказа были напечатаны вскоре в "Вестнике Европы" и, следовательно, тогда, когда Стасюлевич писал Эртелю, находились уже в редакции. Стасюлевич пишет, что если бы посвящение было оставлено, то это означало бы, что редакция журнала солидаризируется в данном вопросе с Эртелем (ф. 349, папка XVIII, ед. хр. 13). Для либерального журнала, каким был "Вестник Европы", оказалось неприемлемым посвящение рассказа Некрасову, вождю революционно-демократического лагеря. Доказательством того, что Стасюлевич возражал не вообще против посвящений, а именно против посвящения Некрасову, служит то, что в том же 1880 году в "Вестнике Европы" были напечатаны, например, "Визгуновская экономия" Эртеля с посвящением Глебу Успенскому и «Жолтиков» с посвящением Тургеневу.
Рассказу «Обличитель» Эртель придавал большое значение, судя по тому, что он все время включал его в состав отдельного издания "Записок Степняка", о чем говорят сохранившиеся в записных книжках Эртеля многочисленные варианты оглавления будущей книги. Не совсем ясно, почему же в конце концов рассказ не был включен. Можно объяснить это следующими причинами. Во-первых, Эртель считал, что в книге не должно быть больше двадцати рассказов, и, следовательно, надо было чем-то пожертвовать, и естественно, что легче было пожертвовать небольшим рассказом, чем значительным по объему. Во-вторых, могло это объясняться тем, что в рассказе были намеки на скандальные происшествия с известными лицами. Герой рассказа "обли-{587}чает преступления многих, но если судить по письму П. В. Засодимского к Эртелю, то, очевидно, наиболее известным было лицо, которое выведено Эртелем под фамилией Ахулкина. Засодимский писал Эртелю 2 февраля 1879 года из Петербурга по поводу его рассказа «Обличитель», что он не отдал до сих пор еще рассказа ни в журнал, ни в газету: "Отдал бы уже и теперь, да одно местечко нехорошо… Рассказ за вашей подписью. В конце рассказа намеки насчет одной (зачеркнутое слово. — Г. Е.-Б.) особы. Таким обр. слухи примут новый, официальный характер" (ф. 349, папка XIV, ед. хр. 4).
Подготавливая через год «Обличителя» к печатанию в "Вестнике Европы", Эртель, по-видимому, старался смягчить все острые углы. В журнальном тексте относительно Ахулкина сказано, например, что воровство, в котором он был уличен, не помешало выбрать его снова "в какую-то должность", а в рукописи мы читаем: "Выбрать его снова своим предводителем" (ф. 349, папка I, ед, хр. 45, стр. 9).
Возможно, что Эртеля, все более стремившегося по мере роста своего писательского мастерства к созданию типических образов, не устраивали впоследствии прозрачные намеки на конкретных лиц, поэтому он и снял рассказ из отдельного издания.
Полоумный
Рассказ был закончен 19 апреля 1878 года на хуторе Лутовинов. Сохранилось два автографа рассказа — в библиотеке им. В. И. Ленина и в ЦГАЛИ.
Рассказ в рукописном варианте, хранящемся в библиотеке им. В. И. Ленина, посвящен "памяти Н. А. Некрасова". Автограф в ЦГАЛИ имеет второе название: "Нехитрая любовь" (потом зачеркнутое Эртелем), посвящения Некрасову в нем нет, но зато есть следующий эпиграф:
…Чем хуже был бы твой удел,
Когда б ты менее терпел?..
На рукописи ЦГАЛИ есть еще надпись Эртеля: "Эту рукопись дарю И. В. Федотову в память великого забвения маленьких дрязг… 1878 года. Июня 24. А. Эртель".
Оба автографа отличаются между собой лишь в мелочах, но зато между ними и журнальным текстом есть существенные отли-{588}чия. Автографы полнее журнальной редакции, и в них есть эпилог, отсутствующий в печатном тексте. В эпилоге рассказывается о том, что герою рассказа Егору удается бежать с поселения, скрывается из деревни и любимая им девушка Гаша, и вскоре ее мать получает от них письмо, в котором рассказывается о том, что "Гашка с Егором повенчались, а живут они в холе да богачестве, и земли, и лесу, и воды у них вволю… Ишь, нет тебе в том краю ни купцов, ни исправников, ни помещиков, а кругом живут всё люди вольные…" (ф. 349, папка 1, № 4в, стр. 11). Затем в эпилоге рассказывается о бедствиях сакуринских крестьян, которые попали под власть купчины-кабатчика и поняли, что купеческая кабала "куда как тяжелей барской". А некоторые мужики тихонько говорили: "Полоумный-то поумней умников вышел!.. один конец — жечь да грабить этих толстопузых…" (ф. 349, папка I, № 4в, стр. 11). Эпилог этот, острый по своему социальному звучанию, говорил о праве крестьянина на месть своим угнетателям. Вот какие размышления вызвал рассказ у Федотова, который сделал карандашную приписку на подаренной ему рукописи: "Рассказ очень хорош, — и напоминает лучшую пору Турген. рассказов из охотнич. жизни. Но что такое содержание в нем? Месть, намеченная автором в лице Егора, месть всему купечеству и его разврату, и месть в форме огня и пожара. Едва ли напечатают" (ЦГАЛИ, фонд 576, ед. хр. 1, год 1878, л. 9).
Действительно, рассказ с этим эпилогом был «нецензурен». Однако, несмотря на значимость рукописных вариантов, рассказ печатается все же в журнальной редакции, так как последняя свидетельствует о большой авторской правке, совершеннее в художественпом отношении, чем ранние рукописные варианты. Готовя рассказ к печати, Эртель произвел целый ряд сокращений и изменений, которые несомненно улучшили его с художественной стороны. В эпилоге рукописного автографа многое еще несовершенно, есть в нем неясности, недоговоренности, так что его трудно считать окончательным авторским текстом. Вероятней всего, что Эртель снял эпилог не только из цензурных соображений. Трагический финал рассказа «Полоумный» в его журнальной редакции наводил читателей на серьезные и печальные размышления, и по своему художественному звучанию он эмоциональнее, действеннее эпилога рукописного варианта.
На основании рукописи исправляется одна ошибка, закравшаяся в текст рассказа, восстанавливается пропуск, который, очевидно, произошел по техническим причинам. {589}
В имеющемся журнальном тексте рассказчик видит Егора в толпе арестантов в зале III класса, получает разрешение поговорить с ним, и они ведут свой разговор в такой обстановке: "Мелкий дождик мочил нас, ноги скользили по лужам, образовавшимся на платформе". Откуда взялся дождь в зале III класса? Как попали герои рассказа на платформу? В рукописи имеются строки, которые отвечают на эти вопросы. Они восстанавливаются.
--
Стр. 13. Дощаник — речное перевозное судно.
Расшива — речное парусное судно плоскодонной постройки.
Стр. 14. Ушкуйники — новгородская вольница, вооруженные дружинники, которых снаряжали новгородские бояре и купцы. (От слова ушкуй плоскодонная ладья с парусами и веслами.)
Косные лодочки — легкие лодки для переездов, на 6-12 весел.
Стр. 15. Протестантство — название церковных направлений в христианстве, отделившихся от католической церкви во время Реформации (XVI век); в XVI–XVII веках протестантизм был действенным оружием в борьбе революционной буржуазии против феодализма.
Земские гласные — члены городских дум и земских уездных и губернских собраний.
Св. синод — высший орган управления православной церковью в России.
Стр. 16. Недоимка. — В результате крестьянской реформы 1861 года крестьяне должны были выкупать свои земельные наделы, срок погашения выкупной ссуды устанавливался в 49 лет. Необходимость платить непомерный по своей величине выкуп, превышавший действительную цену земли, приводил к росту крестьянской недоимки. Недоимка — сумма налога, не внесенная в установленный срок и подлежащая взысканию. В царской России основная масса недоимки состояла из выкупных платежей крестьянского населения.
Стр. 20. По-черному. — В избах, топившихся «по-черному», без трубы, дым стлался под потолком и выходил через дверь.
Стр. 28. "И приговор ему дали?" — мирской приговор, то есть постановление мира, общества.
Стр. 29. "Да все воля эта…" — «Воля», то есть крестьянская реформа 1861 года, была проведена всецело в интересах помещиков.
После реформы размер крестьянского надела оказался меньше дореформенного. При межевании крестьянам отводили самую {590} худшую землю, в то время как помещики захватывали лучшие земли. Как правило, крестьяне лишались леса, лугов, водопоя и др. Крестьяне, обманутые в своих надеждах, отвечали на реформу бунтами, восстаниями. В апреле — июне 1861 года крестьянское движение охватило 42 губернии. В рассказе Андреяна Семеныча очень хорошо передана напряженность атмосферы, создавшейся после реформы. Разоблачая в "Записках Степняка" грабительский, крепостнический характ