– Оля, стесняется парень, не хочет о своих трудовых мозолях распространяться, – неожиданно пришёл ему на помощь Пахом. – Ему и так больно, – он подмигнул Твердову, – а ты еще напоминаешь об этом.
– Ой, извини, – зарделась девушка, – я что-то не подумала, что… – она не стала продолжать, а лишь махнула рукой и пошла в сторону прилавка. Затем обернулась и негромко сказала, – а если ты Ендовицкого ждешь, то он вряд ли сейчас придёт. Там, говорят, какой-то офицер залетный ночью в клубе кучу народа покалечил. Драка серьезная приключилась. Трех лучших механизаторов вывел из строя и одного кузнеца. Вот он с раннего утра поехал разбираться.
Тут первокурсники пришли в движение и возобновили обсуждение вчерашней драки. Твердов своим появлением на время прервал их разговоры. Пахомов бровями указал Александру на выход и встал из-за стола.
– Да, Саня, а ты феномен, – восторженно произнес Сергей, когда они с командиром отряда очутились на улице и уединились на лавочке во дворе.
– Надеюсь, ты никому не сказал про меня? – Твердов посмотрел в сторону пасущегося неподалеку, привязанного к колышку козла Юрку.
– Ты за кого меня держишь? – с обидой в голосе ответил Пахом. – Что я тебе фраер какой? Классно ты их вчера всех уделал, молоток. Ты где так научился руками махать?
– Серега, ты же боксер, чего тебе не понятно?
– Но это точно не бокс, – хмыкнул Пахом, – ты вчера половину народа только одними локтями уработал. Я, правда, только издалека видел, да и то уже в самом конце, но поверь, со стороны весьма эффектно выглядело. Че за приемчики такие? Покажешь?
– Покажу. Ты мне вот что скажи, там все живы остались?
– А-а-а, тебя вон что интересует, – улыбнулся Сергей, – я думал, тебя больше беспокоит, ищут тебя колхозники или нет?
– Да пускай ищут, ты же мне поможешь в случае чего? – Твердов перевел глаз с щиплющего пожелтевшую травку козла на собеседника.
– Помогу, а когда надо?
– Когда заявятся к нам. Шила в мешке не утаишь. Тем более меня там чуть не вся деревня видела.
– Деревня может и видела. Только там же полумрак был, народ весь выпивший. Даже я тебя, извини, не признал, когда ты их метелил. Поэтому вряд ли тебя без того приметного зеленого свитера опознают. Они думают, что их вояка какой-то залетный побил. Да ты не переживай, – по-приятельски хлопнул по спине Твердова Пахом, видя, что тот нахмурился при упоминании, что вместо него думают на невиновных военных. – Местные к воякам вряд ли сунуться.
– А вдруг сунутся?
– Брось! Как сунутся, так и отвалят. Там одних солдат человек двести. У всех ремни с бляхами. Всю деревню, при желании, истребят.
– Ну, а все ж?
– Саня, ты вчера, когда с этой девицей уединился… Кстати, а что за подруга?
– Не знаю, – пожал плечами Твердов. – Чего так смотришь? Я, правда, не знаю кто она и что. Только имя. Подошла вчера у клуба, когда я на улицу выбежал. Стою, думаю, как дальше быть. А тут она: пошли, спрячу.
– И как спрятала? – Пахом хитро так посмотрел на «Председателя».
– Спрятала. Ты от темы-то не уходи. Чего там местные дальше вчера делали? Чего придумали?
– Не переживай. На тебя даже никто ни из наших ребят, ни из местных колхозников даже не подумал. Все так быстро произошло. Они поначалу сразу хотели к воякам идти разбираться, когда поняли, что ты от них ускользнул. Там заводила такой есть: местный боевик Леша-морячок. На флоте служил, в прошлом году только дембельнулся. В деревне в очень большом авторитете. Вот он разумно народ и отговорил. Не потянут деревенские с вояками сражаться. Тех гораздо больше и все с ремнями.
– Не пошли к воякам?
– Не пошли, говорят, будут поодиночке отлавливать. А те поодиночке не ходят. Только командой.
– Странно, а братья Ковалевы меня же узнали? Их Серега Клоп на меня натравил. Помнишь такого?
– Клоп?! – присвистнул Пахом. – Выходит это из-за него весь этот сыр бор разгорелся. Не, Ковалевы вчера ко всем незнакомым парням цеплялись. Ко мне тоже подваливали. Но я уже с этим Лешей закорешился, и на меня больше не наезжали. Хотя, между нами говоря, я бы и сам и этого Лешу, волка тряпочного и братьев этих дебильных с большим удовольствием один бы уделал.
Они еще немного поговорили, но начавшие выходить из столовой ребята стали прислушиваться к их разговору, и Твердов сменил тему, объявив бойцам гнусный план Ендовицкого.
Сказать, что призыв парторга поработать в свой выходной вызвал бурю возмущения, не отразил бы всех тех эмоций, захлестнувших ребят. Тут возник целый ураган протеста близкий к мятежу. «Председателю» с трудом удалось угомонить так быстро возбудившихся однокурсников.
– Все! Все! Успокойтесь, – взывал он к бойцам, пытаясь перекрыть своим голосом, разнокалиберные крики протестующих, – не хотите – не надо. Я так и передам Ендовицкому.
– Я сама ему передам, – вышла вперёд Вика Глазова. – Нам по Конституции положен отдых. И никто не вправе нас его лишать. Он что, против Конституции попрет?
Твердов не стал слушать дальнейшие дебаты, а встал с лавочки и быстрыми шагами направился в сторону общежития. Очень хотелось спать. Надо хорошенько отдохнуть, раз появилась такая возможность.
Оказалось, что не он один так думал. А почти все бойцы отряда лишь только дотянули до своих кроватей, попадали сверху на одеяла и погрузились в сон. Александр перед этим еще заставил себя проявить командирскую волю и назначил дневальных по лагерю.
– А чего мы должны воду таскать из колодца, если все сегодня не работают, – возмущались дежурные. Их можно было понять: сегодня в поле и так не ехали, так чего дневалить?
– А еще с этого дня дневальные будут поднимать и опускать флаг, – не слыша их стенаний, громко объявил «Председатель».
– А это еще почему? Кто так решил?
– Я так решил, – тоном, не терпящим возражений, объявил свою волю командира отряда. И бойцы осознали, что придётся починиться. Уж больно суровым был вид у их начальника в тот момент.
Довольный Твердов быстро разулся, разделся, натянул на себя одеяло и вскоре заснул. Ему хотелось продолжений романа с милой деревенской девушкой Леной. А долбаный ритуал с флагом сильно связывал его по рукам. Решение пришло само собой: пускай теперь дежурные по общежитию этим флагом занимаются.
Проснувшись «Председатель» сполоснул лицо, почистил зубы, с удовлетворением отметив, что вода залита во все умывальники, а возле печки возвышается приличная гора наколотых дров. Уже возле крыльца Александр столкнулся с повеселевшей Викой Глазовой, которая с радостью сообщила ему, что приходил Ендовицкий, и она с ходу огорошила въедливого парторга отказом всех бойцов работать в выходные дни.
– Очень он расстроился! Очень, – подчеркнула Вика, – но против Конституции не стал идти.
– Павку Корчагина не упоминал?
– А то, конечно, упомянул. Но сейчас другие времена. Я вот до сих пор не понимаю, почему я, молодая, красивая девушка должна бесплатно ишачить в каком-то отдаленном колхозе, гробя свое здоровье и молодость, вместо того, чтоб учиться в медицинском институте?
– И чего он ответил?
– Да ничего, пробурчал что-то себе под нос про какую-то разнарядку, спущенную сверху и ушел восвояси крайне недовольный.
Днем на улице еще стояла ясная солнечная погода. Совсем еще по-летнему светило жаркое солнце. Легкий ветерок шевелил немногочисленные уже желто-красные листья на деревьях. Местами над крышами домов курился заметный дымок. Многие жители начали отопительный сезон. Осень постепенно вступала в свои исконные права, незаметно вытесняя остатки лета.
Приглядевшись «Председатель» обнаружил, что доброй половины бойцов отряда нет на территории лагеря. Причем большей частью девочек.
– Женихаются, результат вчерашнего посещения клуба, – с улыбкой на простом лице подтвердил догадку командира Андрей Стеклов. Проснувшись, он добровольно принялся за растопку печи. Лежавший рядом мешок с кукурузой лучше всяких слов говорил о его намерении. – Сегодня опять дискач будет. Ты придёшь?
– Не знаю, – пробурчал в ответ Твердов, разглядев, как Галя Зимина, одетая в обтягивающий синий комбинезон, быстро-быстро сбежала со ступенек своего общежития и, не оборачиваясь направилась к воротам. Остановилась, оглянулась и прошмыгнула наружу. Только калитка стукнула. Стукнула калитка, а екнуло у «Председателя» в сердце.
Кровь ударила Александру в голову, он вспыхнул и, подбежав к забору, вскочил на нижнюю перекладину и всмотрелся в ту сторону, куда упорхнула девушка. От росшей на обочине почти уже голой черёмухи отделилась мужская фигура, и они вместе свернули в проулок. На Серегу Клопа фигура мало походила. Этот факт успокоил Твердова и он, облегченно выдохнув, спрыгнул с забора.
– Ух, так и ушибить недолго, – вскрикнула соседка Ольга, так некстати проходившая мимо.
– Извини, – смутился Твердов, отряхивая руки, – не заметил.
– Что, увели зазнобу, – ухмыльнулась Ольга. – Не может девушка пережить, что ты со мной любовь крутил?
– А ты никак ревнуешь? А как же муж?
– Муж – объелся груш, – качнула грудями соседка. – Ты же знаешь.
– Я знаю, что ты его еще совсем недавно с ложечки кормила, да сопельки подтирала. Видно, уже забыла, как он тебе чуть голову топориком не снес?
– Ладно, побегу я, завтра же первое сентября. Надо детей дособирать в школу, – вдруг засуетилась соседка и, опустив голову, не оглядываясь, быстро засеменила в сторону своей квартиры.
– Во, во иди лучше детей в школу собери, – тихо произнес «Председатель», – чем свой нос совать, куда не просят.
– Саня, так ты на дискач-то сегодня пойдешь? – вновь задал ему вопрос копошащийся возле печки Андрей.
– Не знаю, пока не решил.
– А чего тут знать, – подошел к ним Лешка Макаров, – приходи. Негоже от коллектива отрываться. Тем более там такие девчонки классные будут из местных.
– Я подумаю, – улыбнулся Твердов и зашел в свое спальное помещение.
– А че тут думать, да, Андрюха? Идти надо, а то завтра опять на это проклятое поле пилить. Хоть оторвемся сегодня в клубе, – громко сказал Макаров и начал складывать в ведро кукурузу.