Дружбаны минут десять вначале покатывались от смеха, а потом битый час успокаивали парня. Совсем с ума он не сошел, только после этого происшествия стал заикаться и резко похудел, сбросив половину собственного веса. Теперь от былого Понча осталась только кличка. В школе прознали про тот жестокий розыгрыш и стали над бедным Пончем подтрунивать. И совсем бы затравили парня, если бы не пионервожатая, которая горой встала на защиту мальчика и живо отвадила любителей покуражиться над убогим. С тех пор Понч таскается за Зиной, как собачонка. Вот и сейчас он пришёл вместе с давно влюбленным в нее девятиклассником Булкиным с прозвищем «Булка». И его тоже Зина когда-то спасла от грубых насмешек.
Игроки разбились на четыре команды: две женские из приезжих и местных девчонок и две такие же мужские. Первокурсницы играли явно лучше своих сельских соперниц. Выиграли с большим перевесом. Чего не скажешь о парнях. Абитуриенты продували деревенским чуть не в сухую. Даже присутствие двух титулованных боксёров – Пахома и Пакета не спасло положение. Все же работать руками на ринге и на волейбольной площадке – это не одно и то же. Подачи у Пахома были впечатляющими. После его удара мяч летел, словно из пушки. Но летел все не туда. Как он сам признался позже «Председателю», играл сейчас волейбол он второй раз в жизни.
– А чего тогда полез играть? – удивился Твердов. Сам он играть отказался категорически, так как вообще никогда не играл и даже не знал волейбольных правил.
– Да понимаешь, перед Зиной захотелось повыпендриваться.
Еще бы минут десять, и репутация медицинского института оказалась бы сильно подмоченной. Абитуриенты впали в уныние, их боевой дух свелся к минимуму. Оставалось только уповать на чудо. И оно появилось в виде весёлых и подвижных преподов, так кстати заглянувших, на огонек. С ними пришел и местный врач Палисадов. Они пересыпали свою речь остротами, и от них исходило легкое алкогольное амбре, указывающее на то, чем они занимались в последние часы перед приходом в лагерь.
– Так, давай мы с Виктором Сергеичем усилим команду парней меда, а ты, Кирилл Егорыч, играй за своих, – моментально сориентировался Максим Сергеевич и первым стянул с себя куртку.
Преподы играли не просто здорово, а весьма эффектно. Через десять минут счет почти выровнялся, а еще через десять уже лидировали медики. Не помог своей команде и доктор Палисадов. Похоже, он подрастерял былое мастерство, но то, что он когда-то играл и играл хорошо, ясно было всем. Но против таких зубров волейбола, как Виктор Сергеич и Максим Сергеич ему было далеко. Эти двое, считай, вытянули всю игру.
– Да, Витя, мастерство не пропьешь! – пожал ему руку в конце встречи Кирилл Егорович. – Доктор Мохнатов все шесть лет учебы в институте был капитаном волейбольной команды нашего курса, – повернулся он к аплодировавшим окончанию игры зрителям. – Тяжело сражаться с мастером спорта по волейболу.
– Всего лишь кандидатом в мастера, – скромно поправил друга Мохнатов.
Начало темнеть. Солнце закатилось, похолодало. Над кромкой деревьев обозначился бледный полумесяц. Первокурсники засобирались на ужин, деревенские ребята сняли сетку, подобрали мяч и пошли домой: скоро дискотека. Там и продолжат общение….
В столовой к Твердову подошла повар Марина и как бы между прочим поинтересовалась, как у них с Леной обстоят дела. Твердов слегка растерявшись ответил, что замечательно. Улыбнувшись, девушка отошла в сторону.
– А она с твоей Леной, лучшие подружки раньше были, – подсела рядом с Александром Ольга.
– Все уже знают про Лену, – недовольно посмотрел на собеседницу Твердов.
– А что ты хочешь? Деревня же, – усмехнулась повар.
– А ты никак ревнуешь?
– Есть маленько, но я же все понимаю. Лена молодая, красивая, и главное у нее нет детей. А у меня муж, мама, дочка, хозяйство. Да и к тому старше тебя на целых…. – тут она сделал паузу, видя как еще больше потускнел «Председатель». – Ладно, не стану боле тебе докучать, только мой тебе совет: держись от этой Лены подальше.
– А это еще почему?!
– По кочану! Ты ее бабушку еще не видел?
– Да, как-то пока не довелось.
– Не находишь странным: больше недели ночуешь у них дома, а старуху ни разу не видел.
Она так и сказала «старуху», причем сквозь зубы. Тут Ольгу кто-то позвал, и она быстро встала из-за стола и отправилась докладывать добавку вечно голодному Андрею Стеклову. Твердов стал размышлять над ее странными словами: «старуха», «держись подальше». Хм, что бы все это значило? Он все порывался переспросить, но Ольга, как нарочно, нашла себе кучу дел, а ему уже пора идти. Неудобно отужинав, сидеть дальше за пустыми столом.
– Саша, о нашем разговоре никому, – шепнула Ольга ему в самое ухо, когда Твердов покидал столовую, – а если все же возникнет желание со мной поплотней пообщаться, то милости просим! – подмигнула повариха и провела кончиком языка по своим влажным губам.
Твердов ничего не ответил, а молча вышел наружу. Уже придя в лагерь, он снова и снова возвращался к такому короткому, но абсолютно туманному разговору с Ольгой. Что она ему хотела сказать? И почему не произнесла открытым текстом. К чему эти загадки?
Большинство бойцов отряда, когда окончательно стемнело, а яркий, и блестящий месяц приподнялся над крышами окружавших лагерь домов, отправилась на дискотеку. «Председатель» остался у печки, где варили уже второе по счету ведро кукурузы. Рядом расположились преподы с Палисадовым, да несколько девочек, не пожелавших веселиться вместе со всеми.
Преподы и доктор, как показалось Твердову, приняли еще на грудь и теперь со смехом под гитару вспоминали свою студенческую молодость и свой колхоз на первом курсе. Александр не особо вслушивался в их байки. Он ел кукурузу и поглядывал в темноту двора на соседскую половину, надеясь, что Серега выйдет к огоньку и удастся из него выжать хоть какую-то информацию. Ведь он как-никак местный краевед и знаток Петровки. Авось, что подскажет насчёт Лены и ее бабушки. Уж очень запали в душу Твердова слова повара Ольги.
Максим Сергеевич пел грустный испанский романс. Твердов заслушался, хотя и не понял слов. Но музыка и голос исполнителя тронули его до глубины души. Вдруг ему показалось, что там, куда он смотрел кто-то стоит. Одинокую фигуру частично скрывали тень от дома и деревьев. Да, там определено кто-то находился.
– Может, Серега стесняется подойти? – встал со своего места Твердов, направляясь в ту сторону.
– Добрый вечер, Сашенька, – встретил его подзабытый вкрадчивый голос соседки Ольги.
– Ты?! А где Сергей? – словно наткнувшись на невидимую преграду, замер на месте «Председатель».
– А он со старшими детьми занимается уроками. Им же завтра в школу. Вот он их экзаменует. Историк все же, – смущенно сказала Ольга и оглянулась по сторонам.
– Так это он тебя прислал?
– Нет, – замотала она головой. – Я и не знала, что он собирался с тобой встретиться.
– Говорил, что придет, кукурузы принесет.
– А-а, раз обещал, то обязательно придёт. Но не сегодня. Сегодня он занят детьми. Я сама пришла… соскучилась, – тут она дернулась в сторону Александра, но вдруг словно вспомнив что-то, остановилась. – Мне нужно тебе что-то сказать.
– Говори. Чего молчишь?
– Мне тяжело это говорить, но надо. В общем, – тут Ольга набрала в рот побольше воздуха, тяжело вздохнула и медленно выпустила его, – нам больше не нужно с тобой встречаться.
– Да, можно подумать, мне так этого страстно хотелось, – цинично ухмыльнулся про себя Твердов, но вслух произнес: – Жаль!
– Тебе и в самом деле жаль?
– Конечно, – скрывая зевоту ладошкой, кивнул «Председатель», – очень жаль!
– Милый, хороший, родной, – Ольга вдруг бросилась к нему, обняла, прижала парня к себе и принялась осыпать множеством мелких поцелуев, – прости, что делаю тебе больно! Прости! Но у нас с Сережей дети, ты должен меня понять. Он обещал исправиться. Уже вторую неделю не пьет, с детьми возится. Он как отец неплохой, понимаешь?
– Я все понимаю, – Александр как можно тактичней попытался отцепить от себя девушку, – у вас дети.
– Я должна признаться еще, что снова стала с ним спать, – обмякла Ольга и полезла в карман кофточки за носовым платком. – Так получилось.
– Вы же муж и жена, а это между супругами иногда происходит.
– Знаю, но видит Бог, я не хотела этого. Мне его просто жалко стало. Ты не ревнуешь?
– Нормальный ход: вначале он ей голову рубит, а после она ноги перед ним раздвигает, – уже со злостью подумал Твердов.
– Сашенька, ты ревнуешь? Что ты молчишь? Пойми, он же муж мне. И потом, я тебя к твоей Лене не ревновала, хотя тебе лучше от нее находиться как можно дальше.
– Почему?
– Ой, – вскрикнула Ольга и прикрыла платком рот, – ладно побегу я.
– Подожди, объясни, почему мне надо от Лены быть подальше? Что с ней не так? – Твердов ухватил девушку за руку и притянул к себе. Сквозь тусклый лунный свет толком не удалось рассмотреть ее лицо, но то, что оно было крайне взволнованным не вызывало никакого сомнения. Ее била мелкая дрожь.
– Саша, мне, правда, уже пора идти. Я выскочила всего на пять минут. А уже все двадцать, наверное, тут стою. Сейчас если Анисимов чего заподозрит, опять будет скандал. Тебе ничего, а мне ….
– Иди, – Твердов отпустил ее руку. – Надеюсь, у вас все будет хорошо.
– Спасибо, Сашенька, – Ольга подошла к нему вытянулась на носочки и чмокнула его в щечку. – Если тебе станет совсем совсем грустно, ты скажи мне. Я что-нибудь придумаю, – прошептала Ольга и провела рукой по его плечу.
Вернувшись к печке Твердов обнаружил, что преподов и доктора Палисадова уже нет на месте. На гитаре лениво перебирал струны ботан Паша Прохоров, к нему прислонилась, завернувшись в байковое одеяло, Таня Гладилина. Чуть в отдалении прижавшись тесно друг к другу сидели еще четыре девчонки. Лиц из-за темноты не разглядеть. Огонь в печи, некормленый дровами, еле горел синеватым пламенем.