Луна незаметно вскарабкалась высоко над крышами домов, и вместе с многочисленными звёздами холодным, равнодушным светом освещала ночную Петровку. Где-то неподалеку все еще громко бухала дискотека. Гремел совсем недалеко длинной рабской цепью чей-то пес. Запоздалые прохожие шуршали опавшими листьями на едва видимых сквозь ночную мглу улицах. Стояла типичная для ночной деревни относительная субботняя тишина.
Александр и не заметил, как кто-то неслышно подошел с правого бока и встал рядом. Только расплывчатая тень замерла возле его правой ноги. Он вздрогнул и поднял голову. Его взгляд уперся в…Лену. Девушка стояла прямо перед ним, одетая в темно-синюю кофту, в стареньких джинсах, держа сцепленные между собой пальцы руки. Девушка нервно, до хруста в суставах сжимала их между собой.
Твердов растерялся и на автопилоте приоткрыл дверцу печки, кочергой разворошил чуть бордовые угли. Оглянулся, поискал глазами сложенные стопкой старые газеты для растопки, и бросил на угли одну из них. Сухая бумага вспыхнула и занялась огнем. Отблески пламени, выбивающиеся из печи, выхватили из темноты замершую рядом девушку. Лена продолжала сжимать пальцы и, не отрывая глаз смотрела на Твердова.
– Чуть не потухло, – нарушил молчание Твердов, подкидывая в печь сухие поленья. Окрепшее пламя с удовольствием лизнуло их просмоленные бока, и подожгла со всех сторон. Убедившись, что огонь набирает силу, Александр закрыл дверцу.
– Саша, ты почему не пришел? – с трудом сдерживая слезы, выдавила из себя Лена.
– Присядь, – кинул он в сторону свободного места рядом с собой.
– Ответь мне, пожалуйста, вначале на мой вопрос.
– Или ты сядешь, или я не стану дальше разговаривать.
Покачиваясь, словно пьяная девушка шагнула вперед к лавочке и попыталась согнуть ноги в коленях. Неожиданно она потеряла равновесие и стала плашмя заваливаться на Твердова. Тот едва успел подхватить ее на руки, вскочив со своего места.
– Ты что, выпила? – спросил Александр, бережно усаживая обмякшее тело на свои колени.
– Нет, мне просто плохо, – уже не сдерживая слез, прошептала девушка, уткнувшись мокрым лицом в его приоткрытую грудь, – ты не пришел ночевать.
– Ну-у, у меня дела… – растерялся Твердов, обхватывая двумя руками разом ослабевшую Лену, – видишь, в лагере никого нет. Все ушли в клуб. Кому-то надо тут караулить.
– Почему ты не предупредил меня? – прошептала она, прижимаясь лицом к его шее. Твердов почувствовал, как по нему потекли ее слезы, и ему стало стыдно.
– Лена, я хо….– споткнулся он на полуслове, но взяв себя в руки продолжил, – я хотел прийти позже, как кто-нибудь из ребят вернётся с дискача.
– Правда? – она оторвала от него голову и, подняв её вверх, пристально посмотрела Александру прямо в глаза.
– Правда, – с трудом выдержав взгляд ее оживших в отблесках разгоревшейся печи глаз, – подтвердил «Председатель». Он был готов провалиться сквозь землю от своего вранья, но сказать, по-другому не получалось.
– А я подумала, что ты решил меня бросить, – стала на глазах оживать Лена. – Ты последнее время какой-то сам не свой. Все думал о чем-то, сомневался. Ты сомневался во мне? Скажи честно?
– В смысле?
– Ну, в том смысле, что я тебе не девочкой досталась, – опустив глаза, произнесла Лена. – Ведь для многих парней это важно в первую очередь.
– Я, к примеру, к тебе тоже не девственником пришел, – стараясь, как можно наигранней, произнес Твердов. – Это же до меня было.
– До тебя, – поднимая глаз, подтвердила девушка. – В прошлом году, я еще в десятом классе училась, у нас в Петровке солдаты в командировке были…
– Мне это не интересно, – мягко перебил ее Твердов и с силой прижал к себе, – ты же меня тогда еще не знала.
– Не знала. Если бы знала, то того козла к себе на пушечный выстрел не подпустила. Все дифирамбы пел и говорил, что женится на мне. А сам, как свалил отсюда, даже не написал ни разу. Так за год ни одного письма не пришло, не говоря о том, чтоб самому приехать. А может, это и к лучшему? Тогда бы я с тобой не познакомилась. Потому что я очень верная, если я люблю, то этому человеку никогда не изменю. А я, Сашенька, знаешь, как тебя люблю! – тут из ее глаз снова полились горячие слезы и Твердов опять принялся ее успокаивать.
– Все хорошо, милая, все хорошо. Я с тобой, рядом, а на этого солдатика мне наплевать.
– Мне тоже наплевать на него. Саша, пошли домой, ну не украдут здесь ничего, а?
Твердов тяжело вздохнул и согласился. Тем более возле входной калитки послышались разгоряченные голоса, и через пару минут у печки выросли фигуры Андрея Стеклова и Коли Назарова. Парни где-то перехватили деревенского самогона и сейчас пребывали в отличном настроении.
– Ого, какая девушка у нашего командира отряда! – развязным тоном заявил Коля, плюхаясь на лавку напротив Лены. – Познакомь!
Твердов поморщился, но представил парням свою спутницу. Коля встал и галантно поклонившись, поцеловал девушке руку.
– Так, парни, я ухожу, там, в ведре сварившаяся кукуруза, ешьте, только все не сжирайте, оставьте другим, – громко произнес Твердов, показывая знаками Лене, что пора уходить.
– Ты чего так грубо: «не сжирайте», – поморщилась Лена.
– А он у нас всегда так: суров, но справедлив, – кривляясь, ухмыльнулся Коля. – Да, командир?
– Примерно так, Николай, – сдвинув брови, проскрежетал «Председатель». – А еще, если выпил, то веди себя прилично.
– А кто тут неприлично себя ведет?! – начал ерепениться Коля, выкатывая грудь колесом. Более трезвый Андрей положил ему руки на плечи и, вжав в лавку, что-то зашептал тому на ухо.
Твердов, воспользовавшийся возникшей заминкой, подхватил Лену под ручку и повел ее к выходу.
– А че он тут король что ли?! – доносились до них пьяные выкрики бойца Назарова. – Да, не боюсь я его. Че такой крутой, да?!
– Он если в лоб тебе хоть раз закатает, ты ноги сразу протянешь, – пытался утихомирить его Стеклов.
Александр про себя ухмыльнулся, но ничего не сказав, открыл дверь в калитке, ведущей на улицу и, пропустил Лену вперед себя. Позади еще был слышен пьяный бубнеж.
Все воскресенье Твердов провел в обществе Лены. Девушка ни на минутку не желала с ним расставаться.
– У тебя последний выходной, посвяти его, пожалуйста, мне, – попросила она. – Завтра утром уже пойдешь на свою работу.
– Лена, но так нельзя, – вяло сопротивлялся «Председатель», – я все еще командир отряда, и мне нужно проверить, как там дела. Преподы, поди, опять квасят. Народ там может расслабиться. Видела, вчера уже бухать начали. Дневальных на завтра надо назначить. В общем надо мне туда сходить.
– Хорошо, пошли, сходим вместе. Я тебя на улице подожду, чтоб не стеснять тебя. А потом к маме заглянем, она нас к обеду ждет. Что-то вкусненькое приготовит.
Подумав, Твердов согласился на ее предложение. Не похоже, что старуха готовит на него покушение. Вон, лежит у себя на печке, и не слышно ее и не видно. Может, придумал все Серега Анисимов, так со зла и никакая баба Глаша не ведьма?
– Сашенька, я тебя во-он на той лавочке подожду, только ты пообещай, что ничего тому парню, что вчера на тебя прыгал, не сделаешь! – попросила Лена, когда они перед обедом заглянули в расположение отряда.
– Постараюсь, – процедил сквозь зубы Твердов. Он еще и сам не решил, как поступит с Колей Назаровым.
Но решение пришло само собой. Коля, как увидел Твердова, бросился извиняться и каяться.
– Саня, прости, нажрался вчера с местными, Дюха говорит, что я что-то там гнал на тебя? – ныл боец Назаров. – Ничего не помню.
– Пить надо меньше, – добродушно махнул рукой «Председатель»…
Утро понедельника ознаменовалось необычайной прохладой. По-прежнему светило яркое солнце, так же радовало своей прозрачностью синее, безоблачное небо. Но на редких, уцелевших после дождей лужах, уже появился первый ледок. Нет, это еще не тот толстый лед, что дает острые, долго тающие осколки. А всего лишь холодная пленка, подернувшая водную гладь. Но стало понятным, что настоящие заморозки уже не за горами.
С трудом простившись с резко скисшей Леной, он после зарядки и водных процедур сразу направился в столовую. Оставалось работать всего ничего, и нужно успеть убрать последний кусок доверенного им поля. Если поднажать, то как раз справятся. Вчера вместо традиционных мальчика и девочки, Твердов оставил дневальными двух девочек. Очень уж просилась Инга Горячева, и он уступил, поставив на пару с ней Зину Краснову. Справедливо решив, что мужская сила больше сейчас сгодится на поле. Ох, не думал «Председатель», чем этом ему обернётся и не только ему.
Отработав до обеда ударными темпами, бойцы сели на ведра на краю поля в ожидании Михалыча. Но в место автобуса узрели вдали пылящий в их сторону грязный «Бобик» парторга Ендовицкого. И летел он именно в их сторону. Ребята заволновались, и приготовились к плохим известиям.
– Ну, что, доигрались, голубчики?! – вместо приветствия бухнул парторг, выйдя из машины.
– И вам не хворать, Юрий Ильич! – крикнул ему в ответ Твердов.
– А не смешно, знаешь, не смешно, – утирая мятым носовым платком взмокшую шею, с самым серьезным видом изрек Ендовицкий. – Я поставлю вопрос перед Савиным о лишении вас обещанной премии.
– Да что произошло? Вы можете ясней выражаться? – надвинулась на него «дочка пэра», – чего ходить в округ да около?!
– Хорошо, я вам скажу, – заявил парторг, выждав паузу.
Оказалось, что сегодня около полудня Юрий Ильич тайно прокрался на территорию общежитий первокурсников. Твердов догадался, что Ендовицкий каким-то образом прознал, что сегодня по лагерю дежурит Инга со своей лучшей подругой Зиной. Видимо, решил ее на чем-нибудь подловить. И подловил: Инга среди белого дня прямо в глубине девичьего общежития занималась сексом с молодым колхозником Борей на двух сдвинутых кроватях. Да не одна, а на пару с Зиной Красновой.
– Группенсекс, понимаешь, устроили! – словно резаный, с пеной у рта, вопил Ендовицкий. Его голос прогремел над картофельным полем, словно пушечный выстрел, вызвав оторопь у большинства первокурсников и введя в уныние Лешу Макарова, воздыхателя Инги, и Пашу Чижа, поклонника Зины. – От горшка два вершка, а уже ух, какие простипомы! Хоть бы дверь изнутри закрыли, дуры малолетние!! Ничего уже не боятся.