– А Леша пока поживет у своей девушки. Теперь тебе не нужно стоять в очередь в умывальник и питаться, не понять какой едой в студенческой столовой. Вы ее, кажется, «рыгаловка» дразните? Так вот, никаких «рыгаловок», я буду кормить тебя одними изысками. Пока ты будешь на занятиях, приготовлю все твое любимое. Что ты хочешь, милый?
– Уйти в армию, – подумал Твердов и, улыбнувшись, стал считать дни до своего совершеннолетия.
Тем временем декан Петин добился исключения из комсомола Пакета и Пахома. Припомнил он им майки с надписью: «Назарет». Ингу Горячеву и Зину Твердову тоже не минула чаша сия. Декан лично поймал их на «горячем»: с парнями старшекурсниками, ночевавшими у них в комнате, когда рано утром обходил общагу первокурсников, выискивая нарушения. Слабые на передок девицы по привычке забыли закрыть входную дверь. К седьмому ноября все четверо оказались отчислены.
Чуть не отчислили и Андрея Стеклова. Но уже не за колхозные грехи, а за новые. Седьмого ноября проводилась традиционная демонстрация в честь победившего пролетариата. Первый курс стоял в длиннющей колонне мединститута в ожидании своей очереди прохождения мимо трибуны с областными вождями. В тот день стоял 35 градусный мороз. Зима в те края пришла еще в середине октября. А Дюха не надел рукавицы. Он их просто забыл в общежитии. Все бы ничего: есть карманы, на худой конец рукава в пальто, где можно греть руки как в женской меховой муфте. Но Стеклову под роспись выдали потрет члена политбюро Романова, наклеенного на большой фанерный щит, прибитый к длинной деревянной палке.
По замыслу организаторов, он должен нести этот портрет высоко над головой, чтоб его все лицезрели издалека. Он его честно и нес, меняя замерзшие руки. Пока не остановились на прилегающей к центру улице. Тут колонна мединститута замерла в ожидании своей очереди. А ждали долго: часа два.
Руки у Андрея чуть не отвалились. Он без всякого тайного умысла сунул машинально портрет члена политбюро в ближайший сугроб. Да не просто сунул, а с силой вонзил, причем вниз головой. А тут Петин с тетрадкой и карандашом. Ага, члена в сугроб воткнул да еще вниз головой!
Никакие рассказы о рукавицах и морозе не помогли. Хорошо, Дюху на комсомольском собрании группа взяла на поруки и вместо исключения из рядов ВЛКСМ впаяли ему строгий выговор. Ну, само собой, Василий Васильевич внес его в свой знаменитый «Черный список».
Ромку Попова выписали из больницы перед самыми занятиями. Встречала его верная Марина. К тому времени она успела снять комнату у одной старушки и уволиться из колхоза. Стали жить вместе. Когда подошло совершеннолетие, то зарегистрировали свой брак. Закончили институты. Живут в счастливом браке до сих пор. У них двое детей и трое внуков. Рома какой-то крутой босс в совместной российско-американской медицинской корпорации. Живут то у нас, то в далёкой Америке. Верная Марина при нем.
Остальные бойцы отряда завершили учебу в мединституте, стали врачами, а по еще женами, мужьями, отцами, матерями. Кроме Ромки, ряды богатых и знаменитых пополнила Вика Глазова. Вначале продвинулась по комсомольской и партийной линии. Но набрать нужных оборотов не успела: Союз рухнул. Поэтому окончив ВУЗ, пошла по коммерческой стезе. Теперь у нее сеть своих салонов красоты и несколько медицинских клиник. Живет то здесь, то за бугром. С бывшими однокурсниками почти не общается.
Тяжело закончила учебу несостоявшаяся зазноба «Председателя» Галя Зимина. На втором курсе вышла замуж за бойфренда из Петровки, родила двоих детей. Дважды брала академический отпуск. Отстала от своего курса, но все же кое-как получила диплом, стала терапевтом, чтоб теперь возглавлять амбулаторию в Петровке вместо умершего доктора Палисадова. Когда стали разрушать советскую медицину и районную больницу разжаловали в амбулаторию, доктор Палисадов крепко запил. Его изнуренное «нарзаном» сердце не выдержало увеличившейся этаноловой нагрузки.
Спасенная «Председателем» из железных объятий картофелесортировочной машины Лиза Кравцова – кандидат медицинских наук, живет в Москве, возглавляет кардиологическое отделение одной из столичных клиник. У нее двое детей и относительно молодой муж.
Андрей Стеклов больших высот не достиг: врач-фтизиатр в провинциальном городишке европейской части России, грибник, рыбак. Почти не пьет.
Виктор Сергеевич Мохнатов умер, едва перешагнув пятидесятилетний рубеж. Век хирурга недолог.
Максим Сергеевич Полоскун защитил докторскую, стал профессором. После того, как в октябре 1989 году зверски избили декана Петина и Василий Васильевич не смог больше осуществлять свои функции, Полоскун занял его место. Поговаривают, что Петина отоварили вернувшиеся из армии Пакет и Пахом. Встретили на автобусной остановке и отвели в сторону для беседы. После их разговора Петин месяц пролежал в реанимации, но выжил. Сам Василий Васильевич на эту тему не распространялся. Ибо его обидчики стали крутыми бандюганами, создав мощную и хорошо известную в городе ОПГ. Зато теперь Петин прекрасный терапевт. Больные его очень хвалят. Трудится в городской больнице и больше на руководящие должности не претендует.
Следы Инги и Зины Красновой затерялись еще в конце восьмидесятых. Говорят, что они уехали искать счастья в Москву, да так и пропали. Скорее всего, вышли замуж и сменили фамилии.
Коля Назаров, как вышел из больницы, то снова пытался преследовать Лену. Даже посетил Петровку и всю ночь просидел под дверями ее дома, говоря о любви. Лена его не пустила. Она стала сама ездить к Твердову в город. Поначалу Коля пытался устраивать дикие сцены ревности и грозился лишить себя жизни. Твердов спокойно выдал ему кусок мыла, верёвку и показал, на каком дереве под окном толще сук. Коля веревку взял, но этим все и ограничилось. Сменил тактику – стал писать Лене пламенные письма и бросать в ящик квартиры. Лена писем не читала, отправляла сразу в мусор.
В конце октября неожиданно сгорел в Петровке дом вместе со старухой. Она к тому времени жила одна, так как Лена находилась в отпуске в городе рядом с Твердовым. Татьяна Михайловна, мама Лены, забегала к ней, но ночевала отдельно. Что там произошло, доподлинно не известно. Эксперт написал, что короткое замыкание. Как бы там ни было, но после смерти бабы Глаши любовь к Лене у Коли как отрезало. И он от нее отстал навсегда.
Повариха Ольга закончила таки иняз. Получила диплом. Но по специальности не работала, хотя жила в Москве на съемной квартире, случайно познакомилась с англоговорящим канадцем. С мужем разошлась, вышла за него замуж да и укатила вместе с дочкой на ПМЖ в страну кленовых листьев. Там родила еще сына. И, по слухам, занялась ресторанным бизнесом. У нее – сеть небольших ресторанов. Несколько раз приезжала в гости в Петровку. Местные ее с трудом узнали. Такой стала бизнес-леди.
Ольга Анисимова родила еще одного мальчика. Злые языки утверждают, что дюже похож на «Председателя». Сама Ольга при вопросе, чей же мальчик? лишь улыбается, а Серега принял ребенка за своего. Больше не пьет и не бьет жену. Закончил все таки заочно пединститут, преподавал в местной школе историю. А когда развернулась приграничная торговля с Китаем, перешёл в «челноки», сильно преуспел в новом бизнесе, разбогател, переехал в город, построил коттедж, обзавелся машиной, да не одной. Теперь он сам хозяин десятков «челноков» и только руководит да считает денежки. Ольга хозяйничает по дому и «пилит» мужа. Стала слегка сварливой.
Председатель Савин, сколько мог, сопротивлялся развалу «Красного пахаря». Однако сердце не выдержало навалившейся нервотрепки. Он так и умер – прямо в поле, когда что-то там осматривал. Последние слова его, как сказал водитель, на руках у которого он и отошел в мир иной были: «эх, не все успел…».
Парторг Ендовицкий, как только рухнул колосс СССР, «перекрасился». Юрий Ильич вместе с такими же бывшими партийными функционерами каким-то образом умудрился взять под небольшой процент кредит в банке. На эти деньги партийцы выкупили здание обанкротившейся хлопкопрядильной фабрики. Хлопок раньше везли из Узбекистана, а он когда он отделился от СССР и заломил такую цену за сырье, что проще стало закрыться.
Здание фабрики, расположенное почти в центре областного города, было отремонтировано. И с помпой открыли новый торговый центр, где стали сдавать квадратные метры за настоящие деньги нарождающимся коммерсантам. По сути, стали делать деньги из воздуха. И так у них это дело пошло, что через пару лет экс-парторг колхоза «Красный пахарь» стал первым долларовым миллионером в области. Теорию, подчерпнутую в «Капитале» Маркса, с умом применил на практике. Теперь больше по заграницам квартирует и о своем марксистко-ленинском прошлом старается не вспоминать.
Саня Твердов же, томимый перспективой жениться, сбежал в армию. Как только стукнуло восемнадцать лет, так сразу же прямиком рванул в военкомат. Военком, впечатлённый его побитой рожей, а больше всего его спортивными достижениями в рукопашном бое и прыжками с парашютом, выдал повестку.
В конце ноября Александр убыл к месту службы в Литовскую ССР в деревню Гайжюнай, в 44 учебную дивизию ВДВ. Об отправке в армию Лене сообщил лишь накануне вечером. Если сказать, что для нее это было шоком, значит, ничего не сказать. Ревела белугой дня три. Взяв себя в руки, стала писать ему письма. В день по письму, иногда по два.
В мае 1987 года уже младший сержант ВДВ Твердов отправлен для прохождения дальнейшей службы в Афганистан. Попал в разведроту отдельного 345 полка ВДВ. В ней и провоевал до своего исчезновения в октябре 1988 года. Лене сказал, что служит в Монголии. Даже прислал несколько фото верхом на верблюде. Это успокоило девушку. Она не знала, что в Афганистане тоже водятся эти двугорбые корабли пустыни.
Лена тоже скрыла тот факт, что Твердов в июне 1987 года стал отцом: у него родился сын – Иван, Иван Александрович. А почему не сказала? Не ясно. Женская логика иногда не поддается логическому объяснению. Лишь перед самым дембелем, поддавшись уговорам Марины и Ромки, которые поддерживали ее все эти месяцы, она все же написала Сане письмо. Но, похоже, Твердов прочитать его не успел.