Внезапно, музыкальное сопровождение резко оборвалось, освещение сцены потухло. Это где-то за сценой, подвыпивший руководитель местной службы спасения перерубил тесаком опасный, по его мнению, провод питания.
– Спокойствие, только спокойствие – глава взял мегафон у моментально подоспевшей заместительницы – сейчас он со своим пузиком и широкими брюками на подтяжках, походил на Карлсона – маленькие неполадки. Я вам сейчас, пока ремонтируют кабель, попробую спеть нашу районную песню, а вы подпевайте.
В это время на сцену поднялась музыкальная группа из районного дома культуры и выстроилась за мэром, с акустическими гитарами и гармошкой наперевес.
Глава затянул в мегафон:
– Когда весна придёт не знаю.
Придут дожди, сойдут снега…
Какой-то горожанин из подвыпивших зрителей зажёг зажигалку и стал ей размахивать на вытянутой руке. Массовка из числа районных бюджетников, как всегда, изображающая верный электорат, начала подвывать нестройным хором. Площадка перед сценой опустела, непричастные к команде мэра зрители стали расходиться, каждый по своим делам.
Петрович, окинув взглядом пространство и двух друзей, которые были словно потеряны в окружающем пространстве, махнув им рукой, позвал
– Парни, айда ко мне. Поправим ваше мировосприятие. Я здесь неподалёку остановился.
Что покажет стихия жизни?Капитанам – море, Замполитам – Териберка
Петрович остановился в съёмной, однокомнатной ни чем не примечательной квартире. Всё, что его обозначало, как постояльца – это личный ноутбук, да пара каких-то то ли камней, то ли минералов, лежавших на столе и исполняющих роль пресс-папье для пачки исписанных бумаг. Открыв древний шкаф-стенку производства начала восьмидесятых годов, Петрович достал оттуда сумку из красно-коричневой толстой потёртой кожи, чем-то напоминающую кофр фотографа. Он открыл сумку, комната наполнилась запахом леса и аптеки одновременно. В сумке было множество отделений, кармашков, ячеек забитых какими-то пакетиками, склянками, бутыльками и пузырьками. Достав из своего «волшебного сундучка» несколько пакетиков и склянок, Петрович удалился, согласно его выражению – « в свою лабораторию», а проще – на кухню. Повозившись там какое – то время, он вернулся к друзьям, с графином в руках, в котором плескалась какая-то жидкость карамельно-янтарного оттенка и нехитрой снедью, в виде разнообразных нарезок на тарелочке.
– Как неделя прошла, молодые люди? Что-то видок у вас такой, словно у отжимок от моих снадобий – помятый и блёклый.
– Да чё-то, как-то ага.. – отрешённо пробурчал Макс – Не понятно что к чему вообще…
– Опять что ли Замполит ваш пыль веником гонял? – Петрович хитро засмеялся.
– Он самый… и пыль и муть и пургу. Всё сразу – казалось, Виталя немного ожил от этой незначительной, на первый взгляд, моральной поддержки.
– Эх!.. – Петрович, сидя в своём кресле, вытянул ноги и расправил спину, хрустнув всеми своими костяшками – я бы для таких деятелей учредил специальную награду – орден Суетолога, а к ордену всенепременно полагалась бы привилегия – посмертный трудовой стаж без права выхода на пенсию. Наверное, тогда бы этих чудил поубавилось. От них же чаще всего вред один и убытки с отсрочкой во времени. Я вам одну историю расскажу сейчас – Петрович разлил снадобье по небольшим хрустальным стаканчикам и начал свой рассказ.
– Служил я как-то на пароходе по – молодости, матросом был. Так вот, был у нас на судне заместитель капитана по политической части – вещь настолько же бесполезная, насколько и ненужная. Устроил его по протекции какой-то дядя из партийного начальства, чтобы молодой племянничек дури поубавил, да престарелым родителям дома инфарктов не устраивал. Море племянничку в его положении не помогло, а только усугубило. Ходил он по кораблю, советы всем раздавал и дядей на берегу грозил. Пока на море тишь да гладь, он особых проблем не доставлял – отмахивались, как от назойливой мухи, да и делов-то. Но вот как-то попали мы в шторм, племянничка этого видать по первоходу накрыло со страху, стал он бегать по палубам и трюмам, трясти всех за грудки и кричать, чтобы «работали вёслами» сильнее, чтобы не сдавались стихии и тому подобное. Пару раз ему кто-то всё – же втащил в скулу, судя по свежему наливающемуся синяку, но сильно старались об него не мараться, дабы по приходу на базу не огрести от берегового партийного руководства в море не ходившего. Край для замполита случился, когда тот в истеричном припадке ворвался в капитанскую рубку, схватил за грудки капитана и стал угрожать ему увольнением, если тот не прекратит «эту болтанку корабля». Вдобавок в тот самый момент у замполита начался приступ морской болезни, отчего его вырвало прямо на пол в капитанской рубке и он, поскользнувшись на побочных продуктах своей жизнедеятельности, полетел головой в переборку, ударился и отключился. Замполита пока не очухался, связали и унесли в каюту, где он и провалялся до следующего утра, более никому не причиняя беспокойства. Когда тот очнулся, ему осторожно намекнули, что в следующий раз, рядом может не оказаться матросов, спасших его от налетевшей волны, и его случайно смоет за борт, поэтому по судну он больше не шатался, да и из каюты старался лишний раз не выходить. По приходу в порт приписки он о случившейся истории сам же предпочёл умолчать, поскольку не хотел, чтобы в его карьерной истории фигурировали эпизоды, где он представал не великим вершителем судеб, а помятым штормом функционером в заблёванном кителе. Позже, он, в период всеобщей приватизации, по партийно-комсомольской линии даже умудрился проскочить в совладельцы судоходной компании, да ненадолго там задержался, чуть не проиграв в бильярд дальневосточной «братве» один из буксиров. Как-то там боссы разрулили всё миром, то-ли проигрыш на представительские расходы списали, то-ли почку замполита в ломбард заложили, но все остались при своих, кроме замполита, который впоследствии где-то в районе Териберки спился, да и замёрз спьяну на улице. Такой вот достойный финал для достойного чудогрыза.
– Так что, подытожил Петрович – все эти бизнес – консультанты, коучеры и прочие тьюторы, по своей сути вчерашние хитрозадые замполиты, а точнее – пиявки, всосавшиеся в мозг владельцев компаний, которые желают окружить себя суетливой свитой, для удовлетворения чувства собственной важности. Так-что, и советники эти и владельцы фирм – по сути, стоят друг друга, и симбиоз их будет существовать до тех пор, пока неумолимая стихия мировых бизнес-процессов не разлучит их.
К сожалению, сейчас на первом месте во многих так-называемых «динамично развивающихся компаниях», на первый план выходит скорее показная суета, нежели действие, чем и спешат воспользоваться все эти, зачастую кстати – очень образованные, деятели из табора «инфоцыган», умело втюхивающие владельцам фирм (многие из которых в гонке за бизнесом, не удосужились получить классического высшего образования) различные псевдополезные курсы, на которых умело подают им банальные управленческие истины, изучаемые на первых двух курсах университета. Вот и устраивают после курсов эти руководители, впитавшие банальности под соусом откровения, показную суету, дабы убедить свою команду, что всё у них под контролем. Ведь истинное и результативное действие сокрыто в спокойствии – подобно тому, как водопад в своём падении становится медленным и парящим, неся при этом сокрушительную силу, дробящую камни у его подножия, так и великий человек действует обыкновенно с большим спокойствием, чем можно было ожидать от его бурного порыва перед действием.
Вся же современная суета в российском бизнесе напоминает действия суетливой посудомойки, не успевающей в своём неистовом рвении споласкивать и выжимать засаленную губку для мытья посуды. Отчего в дальнейшем только размазывает жир по тарелкам, да выбрасывает те самые губки в мусорное ведро, так и не дав им очиститься от грязи бытия. Только в образе губок здесь предстают сотрудники, уставшие от постоянного стресса и покидающие коллектив по тем или иным причинам. Хотя, казалось бы – сбавь суету, очисти губку, подпитай её, вот тебе и тарелки чистые и губки целые… Но нет же, нет, «консультанты» плохого не посоветуют, ведь в эффективном бизнесе, по их мнению «загнанных лошадей пристреливают». Заканчивается это рано или поздно тем, что собственник бизнеса, та самая «неистовая посудомойка» пристреливает себя, поскольку в этой пирамиде сознания, средств ни на новые губки, ни на новых лошадей не остаётся. Остаётся лишь приобретённый пафос, да купленное в подземном переходе родословное древо в дубовой рамочке, висящее на стене офиса. Такие вот дела.
Петрович закончил свой монолог, опрокинул согретое за время повествования, содержимое стаканчика в рот и вытянув ноги, чему-то ехидно и блаженно улыбнулся, словно поведал сейчас ребятам о близком и сокровенном, о том, что ему удалось успешно преодолеть.
– Интересно… почти, как у нас – Максим оценил ход мыслей Петровича – я тоже уже почти засален, или загнан. Как угодно. Жалко нашего Замполита в море не выкинешь, так как море далеко. Разве что в унитазе притопить на корпоративе, но, пожалуй, это будет выглядеть подозрительно.
– Нет, давай ему лучше слабительного в сок нальём – оживился Виталя, глаза его заискрились озорством – глядишь, хоть так перед директором обосрётся.
Друзья весело и ехидно засмеялись, живо представив себе усратого по уши директорского халдея. Недельная усталость незаметно куда-то улетучилась, атмосфера беседы и снадобье Петровича сделали своё доброе дело.
Потерянный понедельник
Рабочий понедельник начался довольно странным образом.
Ровно в девять ноль-ноль, по внутренней радиосети прозвучали звуки пионерского горна, прогнавшие остатки сна так и не выспавшихся за выходные сотрудников, а вслед за звуками раздалось
– Здравствуйте ребята! Слушайте «Пионерскую Зорьку».
Кто такая была эта самая Зорька, большая часть сотрудников в силу молодого возраста н