е знала и изрядно напряглась, ожидая услышать что-нибудь очередное и нелепо-агитационное от главного рупора пропаганды – Ираиды. Но вместо рупора Ираиды раздался мнущийся от остатков бурного воскресенья голос Генерального директора, который провозгласил новый курс корпоративной политики. Казалось, что язык директора прилипал то к нёбу, то к зубам, из-за чего он был не в силах чётко говорить.
– Ммм, пш-пш-пш, ммм, пыссс… Доброе утро, уважаемые коллеги. Наступают сложные времена, когда наши западные враги спят и видят развал нашей фирмы. Поэтому, мы отменяем понедельники внутри нашей организации, как непродуктивные дни, в которые наши отдельные сотрудники начинают продуктивно трудиться лишь к концу дня. С сегодняшнего числа, у нас вводится два вторника на неделе – первый и второй, и каждый сотрудник, приходящий после воскресенья на работу, обязан это помнить. Несогласные с данным порядком, расцениваются, как саботажники и я им предлагаю сразу же уволиться, по собственному желанию. Кроме того, каждый первый вторник новой недели, мы будем проводить он-лайн совещание, на котором мы будем проводить мозговой штурм (язык директора снова подсох и стал царапать нёбо) ммм, пш-пш-пш, мм… и где от каждого руководителя в обязательном порядке должны будут выдвигаться предложения по улучшению личной и общественной жизни. Мы должны развиваться, как свободные личности и у нас не должно быть секретов, как в одной большой семье. Да прибудет с нами процветание и благоденствие, спасибо за внимание. Начнём, я вас слушаю.
В открытом пространстве офиса повисло молчание, после услышанного каждый думал о своём, а Макс подумал, что видать неспроста Замполит обзванивал всех в час ночи на субботу. Вероятно, они с директором снова уехали на дачу для медитаций, где их по установившемуся обыкновению, угостил своим фирменным грибным супчиком странный сосед по директорской даче. Все уже привыкли, что именно после таких поездок, в голове Генерального рождались гениальные, по мнению Замполита, идеи, вносившие «изюминку» в жизнь фирмы. По информации, просочившейся от Ираиды, вроде как, этот суп сосед готовил из лисичек, но где он их собирал, и что вообще он считал лисичками – об этом история умалчивала.
Максим, услышав очередную идею директора, который, как, по его мнению, так, и, по мнению его коллег, медленно двигался к сумасшествию, задумался – а что же будет дальше, каких ещё внезапных сюрпризов ожидать от этого вечно кипучего, словно смесь соды с уксусом, человека? И если по началу, его идеи двигали фирму вперёд, придавая сотрудникам разные стимулы, заражая их новыми идеями, то в последнее время, всё больше порождали тревогу в умах сотрудников. Достаточно вспомнить его недавнюю выходку с приглашением в офис кришнаитов, когда в самый разгар рабочего дня, в офис, подобно вулканической лаве вдруг с песнопениями влилась толпа бритых наголо людей в оранжевых тогах и начала посыпать сотрудников лепестками цветов, иголками хвои и зёрнами риса. Так же внезапно, пока большая часть сотрудников пребывала в лёгком молчаливом недоумении, кришнаиты вытекли из офиса. К чему и для чего это было устроено, так и осталось тайной, но вот мусор с пола, со столов и одежды, ещё долго пришлось убирать. Хотя, конечно, отдавая должное креативности их босса, Макс помнил, что именно после личного выступления Генерального перед докторами и постояльцами психиатрической лечебницы, там возник необычный спрос на не особо ходовой канцелярский товар, поставки по которому устойчиво обеспечивали прибылью фирму, а сотрудников щедрыми премиальными – тайна этих мотиваций не давала покоя мыслям Максима. Максим, давно желавший посетить лечебницу и удовлетворить своё любопытство, решил воспользоваться подходящим моментом и нажав кнопку микрофона «телемоста», выдал
– А давайте, в целях оказания спонсорской помощи посетим наших самых постоянных и стабильных бизнес-партнёров – психиатрическую клинику. Так сказать – в целях обмена опытом.
Это было предложение на грани фола, и жидкие ресницы узких глаз Жанночки Мясоедовой сидевшей неподалёку со своей вечной термокружкой, и налитым в неё кофе, захлопали какой-то неведомой морзянкой, словно жалюзи корабельного прожектора-семафора, а рот непроизвольно замер в открытом положении.
По офису, словно лёгкий июньский ветерок, колышущий молодую листву, прошелестела еле слышная волна перешёптываний и, ударившись о панорамные окна директорского кабинета, смолкла в ожидании раскатов грома.
Но грома не последовало. Вместо этого раздался бодрый голос Генерального, подхватившего понравившуюся ему очередную бредовую затею.
– Отличное предложение, Максим! Поддерживаю! Едем! Значит так: с Вас, как с инициатора поездки, и тем более, как с официального представителя нашей фирмы в психиатрической лечебнице – согласование поездки, определение сроков визита. С наших активаторов – Моисея Карловича и Ираиды Анжеловны разработка программы визита и презентации нашей динамично развивающейся компании перед коллективом и пациентами клиники.
Замполит, сидя в своём закутке, возле директорского кабинета, автоматически встал на вытяжку, словно адъютант царского генерала и подобострастно закивал головой, хотя Генеральный его и не мог видеть. Эту его странную привычку – вставать на вытяжку во время телефонных звонков директора, давно подметили коллеги и особого внимания уже не обращали. Да, возможно, что из него получился бы неплохой денщик или бармен, но, к сожалению своих коллег, он успешно присосался на почве лизоблюдства и исполнительности к директору и все вынуждены были мириться с этим фактом. Объединиться и скинуть этого халдея с пьедестала, сотрудники фирмы не могли, так как доверия среди коллег не было – все боялись друг друга и директорского гнева.
– Кстати, о лечебнице – Макс продолжил по селектору – мы им ещё в четверг обещали поставить канцтовары, но поставлять нечего, к нам, в свою очередь, так и не была осуществлена поставка заявленных позиций со складов. Логисты наши ничего внятного сказать не могут, я прошу посодействовать.
– У- у – у нас произошли форс моржовые обстоятельства – раздался заикающийся от волнения голос логиста Паши – три наших водителя одновременно ушли в запой, отмечая рождение сына у коллеги, да так и не вышли на работу, мы, мы уже наняли транспортную компанию для доставки, расходы потом распределим на прогульщиков. Сегодня все заказанные товары поступят в полном объёме. Предлагаю водителей простить и не увольнять, подобных инцестов с ними больше не повторится.
Пашка и сам был не рад такой подставе со стороны его сотрудников, и знал, чем это может грозить, как загулявшим водителям, так и ему самому. От того и перепутал все слова и значения в своём докладе.
– Ладно..– голос Генерального казалось, трясся от душившего его смеха – инцест между водителями, действительно, тот ещё фарс моржовый. Под Вашу ответственность, пусть дальше работают.
– Спасибо – у Пашки отлегло от сердца. Попали они с водилами под хорошее настроение директора, повезло сказочно…. Но потом ещё долго по фирме ходило устойчивое – «инцест» вместо инцидента, и «фарс моржовый» вместо форс-мажора, а водилы, так те вообще совместно пить перестали, поскольку их попойки стабильно именовались коллегами по работе «шофёрским инцестом».
Во время обеда, когда каждый сотрудник подкреплялся, чем послал бог или тем, что приготовила жена, послышался какой-то писк из комнаты отдыха, практически сразу же переросший в хрип. Макс был ближе всех к двери комнаты, поэтому поспешил на выручку. Взору его представилась одновременно насколько жалостливая, настолько же и смешная картина – в гамаке для йоги, подвешенном в комнате отдыха по предложению сотрудниц, висела, замотавшись в петлях вращающегося туда-сюда гамака, хрипящая Жанночка Мясоедова – сумасшедшая веганка, помешанная на модных и бестолковых диетах и поэтому постоянно падающая в голодные обмороки от недостатка белков и углеводов. Левая её нога была закинута за правую руку, правая рука заведена за шею, вокруг которой обмотался петлёй гамак, левая нога, пытаясь достать до пола беспомощно болталась, в попытках остановить вращение гамака. Глаза Жанны были на выкате, рот приоткрыт, из приоткрытого рта, продравшись сквозь пищяще-хрипящие звуки, вывалился язык, голова её периодически, в такт вращению гамака вокруг своей оси, билась о стоявшее рядом массажное кресло.
Макс, молча сопя, попытался облегчить и без того нелёгкую судьбу веганки Мясоедовой, но одному справиться с оплётшими Жанну путами, было нелегко.
– Да что же ты, как так то? – подошедший Виталя первый нарушил немое оцепенение, в которое впали его коллеги по несчастью, и поспешил на помощь Максиму, принявшись разматывать незадачливую Жанночку.
Наконец-то, двум товарищам в четыре руки удалось распутать попавшую в западню коллегу, и усадив её в кресло по соседству, передать женщинам-коллегам в царство нашатыря и причитаний.
– Как она так умудрилась замотаться-то? – обратился Виталя к товарищу.
– Да не ест практически ничего. Ни мяса, ни сладкого. Одними салатами питается. Я ей как-то посоветовал хоть орехи покупать и каши есть, так посмотрела на меня таким взглядом, словно я её оскорбил смертельно. Мол, ничего я не понимаю, там одни траснсжиры, ГМО и пестициды с кровью африканских и азиатских детей. Дескать, все орехи и фрукты из Азии и Африки сдобрены потом и кровью малолетних детей, вынужденных за копейки горбатиться на плантациях глобалистов. В общем, я больше её не донимал.
– Так ведь умрёт же с голоду, или анорексию заработает. Да и в дурку загреметь можно от такого питания. Будет потом резиночки на степплеры наматывать. – Виталя усмехнулся, живо представив такую картину. Признаться, Жанночку он недолюбливал – была она подхалимкой и стукачкой, да и вообще – доверия не внушала.
Виталя словно что-то вспомнил – Кстати! Насчёт наших клиентов из дурдома… не знаешь, на кой мы им столько канцелярии поставляем? Что они с ней делают? Ведь даже наш офис вместе с нашими соседями, столько не расходуют, несмотря на постоянную бюрократию, презентации и упаковку всего и вся.