ключив распознавание на экране монитора, он с удивлением увидел, что это огромная куча канцелярских принадлежностей – от скрепок, бабочек, до дыроколов и степлеров.
– Что за бред? – пробормотал Макс и усилил защитное поле корабля, чтобы какая-нибудь мелкая деталь не испортила антенны связи и солнечные батареи.
Канцелярское облако, благополучно обойдя корабль по контуру защитного экрана, осталось далеко позади. Но сигнал тревоги не утихал, видимо причина его была в более весомом объекте, и радар не зря посылал свои импульсы на блок управления безопасностью космического корабля. Вдруг из мрака вынырнул огромный вращающийся астероид, по своей форме похожий на человеческую голову. И действительно, буквально через несколько мгновений, Максим увидел, что это не каменная глыба, а настоящая человеческая голова исполинских размеров. Голова надвигалась на него и разевала рот, то ли желая поглотить Макса вместе с кораблём, то ли что-то говоря. В лике головы он узнал ту самую Аниматроншу, читавшую им курсы по саморазвитию.
– Вы, слабое звено! – прозвучал в голове Максима громовой голос Аниматронши – Ешьте хлеб с горчицей на ночь, если жизнь перестала казаться мёдом! – продолжал литься какой-то бред.
– Ну тебя, бацилла … – Макс чертыхнулся, и резко обогнув манёвром бредящую голову, поспешил удалиться от неё на безопасное расстояние. Но опасность столкновения никуда не исчезла. Навстречу летели ещё две башки беспорядочно вращающиеся во всех плоскостях.
– По-ка-зу-ха, по-ка-зу-ха – басовито бубнили две головы в такт вращения.
Макс узнал и их очертания. Это были головы Замполита и Ираиды. Они шли прямо на корабль Макса, грозя уничтожить его, как помеху, на их важном для них самих пути. На этот раз он не стал от них уклоняться, разнеся их в клочья серией выстрелов из космопушки. Во вспышках взрывов он увидел, отброшенную взрывной волной голову Генерального директора, бормочащую какую-то тарабарщину из смеси японского языка и архангельского диалекта, голова его, быстро вращаясь и сыпля политическими инсинуациями, удалялась в глубину просторов космоса.
– Не, ну это бредятина какая-то, быть такого не может – снова недоумённо пробормотал Макс и попытался отрешиться от всего только что увиденного.
Вокруг снова воцарялась тишина, Максим летел куда-то к своей цели…
На это раз, некое гнетущее чувство присутствия чужака не давало Максу расслабиться, он вслушивался в окружающую тишину, и не слышал ничего подозрительного, но, тем не менее, что то его тревожило, словно мысль добропорядочного жильца вышедшего из дома, о не выключенном электроприборе или не закрытой двери квартиры. Именно это схожее чувство подняло его из кресла и заставило пройтись по отсекам его небольшой космояхты. И всё-таки здесь кто-то был. Максим открыл один кладовой отсек, за ним второй, третий – повсюду было безмолвие. И тут он это услышал! Да, действительно, здесь кто-то был и этот кто-то выдал себя шуршанием под декоративной обшивкой, где-то в лабиринтах кабельных каналов. Макс пнул ботинком по обшивке, шуршание усилилось и в своём торопливом ритме удалилось в сторону холодильной камеры, где были запасы провианта для его недолгой экспедиции.
Сделав несколько шагов в сторону холодильника, Максим открыл дверь, в свете зажёгшихся ламп, он увидел какое то непонятное животное, с виду похожее на крысу, но с иссиня-серой чешуёй вместо шерсти, маленькими узкими раскосыми глазками, и мохнатым, лопатообразным словно у бобра, хвостом. Самое страшное было в том, что лицо этой змеекрысы было человеческим и кого-то странно напоминало. Змеекрыса с жадностью грызла замороженное мясо, пытаясь за раз, своими острыми и кривыми словно турецкий ятаган зубами, отхватить кусок побольше, но твёрдое, словно лёд, мясо поддавалось с трудом. В своём приступе голодной жадности боброкрыса даже не обращала внимания ни на зажёгшееся освещение в камере морозильника, ни на вошедшего человека.
– Э! Ты, тут какого? – автоматически, словно к человеку, обратился к странному животному Максим.
Чешуйчатая боброкрыса неспеша повернула голову в сторону человека и спросила, сузив свои и без того узкие глазёнки, причём так же по-русски
– А ты?
У Максима на мгновение пропал дар речи, даже не от того, что крыса говорила, этим-то как раз во Вселенной никого не удивишь, дело было в том, что этот чешуйчатая боброкрыса до ужаса походила на Жанночку Мясоедову – ту самую закоренелую веганку из его офиса.
– Чаво уставился? Думаешь, я мясо не люблю? Люблю и жрать его хочу всегда, вот и жру здесь, пока никто не видит.
– Вот, ты тварь! – Макс схватил с полки какой-то подвернувшийся контейнер с замороженными овощами и запустил прямиком в голову боброкрысе Жанночке.
– Докладную накатаю – взвизгнула своим дребезжащим голоском Жанночка и шипя, шурша чешуей по полу, сбивая свои бобриным хвостом иней с труб радиатора охлаждения, поспешила скрыться в его щелях.
– Бегай, бегай, хрен с тобою… – пробормотал Максим – вернусь на Землю, таксу у соседки попрошу, она тебя вмиг выцепит и удавит.
Максим знал, что сейчас жизнедеятельности ведомого им корабля ничего не угрожает и вновь расслабился. Он стоял на носу, прямо перед огромным панорамным окном и заложив руки за спину, думал о минувших событиях с астероидами и Жанной. Как-то это не укладывалось в законы логики и здравого смысла, если конечно они вообще применимы для Вселенной. Возможно, это просто сказывалась усталость от перелёта и постоянного нервного напряжения от перегона дорогостоящей техники.
– Ничего, немного осталось. Скоро станция – конечная точка маршрута.
Вдруг он почувствовал какой то лёгкий толчок в ногу в области лодыжки и, вздрогнув от неожиданности, посмотрел вниз. Это был дрон-помощник, одновременно выполнявший несколько функций – от уборщика до связного. Дрон проецировал голографическое изображение Петровича в полный рост, оно было настолько качественным, что казалось – Петрович присутствует здесь, на борту.
– Ты зачем этим олухам маньячным мой бальзам отдал? Мне конечно не жалко, но я не могу и представить, на что он их настроит и куда приведёт.
– Настолько всё серьёзно? – обернувшись к Петровичу, задал вопрос Макс
– Возможно, всё зависит от их скрытых резервов и от того, насколько они раскроются.
– Тогда не страшно – Макс пожал плечами – разве что директору зад до запора залижут, да таблички в офисе обновят в который раз.
– Как путь твой прошёл? – Петрович вежливо поинтересовался – вижу, какой-то усталый и гнетёт что-то.
– Да, видать устал слегка под конец. Какая то дичь блазнилась. Ничего, отосплюсь, надеюсь. Вон, станция уже вдалеке маячит. Буду швартоваться, пока, конец связи.
– Пока. Заходи, как на Земле будешь. – Петрович отключился и его голографическое изображение исчезло.
Станция приближалась, это был огромный плоский кирпич, чем то напоминавший старый видеомагнитофон формата VHS, а портал станции для входа кораблей, напоминал гнездо приёма видеокассет. Вот в это гнездо VHS и держал путь Максим.
Немножко подруливая контроллерами управления, Максим заводил корабль в портал станции, по курсу горели посадочные навигационные красные огни, зазвучали пронзительные трели звонка посадочной площадки, извещающие о прибытии транспорта в порт…
Макс открыл глаза, он был у себя дома. Дома, где же ещё он мог быть? Ведь человечество, погрязшее в своих серых делах, до сих пор так и вращалось на орбите неподалёку от своего дома – Земли, развивая лишь пока в своих бурных фантазиях полёты в дальний космос. Максим помнил все красочные события своего ночного сна и, несмотря на все эти странные события, пронесшиеся в его голове, он чувствовал себя превосходно отдохнувшим.
Сидя за утренней чашкой кофе, Максим вспоминал и анализировал свои ночные выводы, закрепившиеся каким-то странным образом в его памяти, ведь обычно снов он не помнил, или помнил лишь невнятные разрозненные, ни как не связанные между собой отрывки, не позволявшие составить картину сна в целом.
Макс задумался, а как бы было наверное легче жить, если бы каждый человек поставил себе целью на текущий день доставить радость хоть одному человеку: сделать маленькое доброе дело, может просто развеселить, приободрить и тому подобное, может быть развившись в обществе, эта привычка бы трансформировалась в некую новую религию с краткими заповедями – не пакости ближним, не подставляй, помогай и словом и делом. Это было бы прекрасно. Но другой, прагматичной половиной своего ума он понимал, что среди человечества всегда будут стяжатели, преступники, обманщики, которые без зазрения совести не упустят момент, чтобы не оседлать такого мечтателя, либо, наступив ему на голову, использовать, как очередную ступеньку лестницы для достижения своей собственной цели на пути примитивного желания достижения потребительских благ. В этой, второй, тёмной стороне общества, с её пренебрежительным отношением к людям, как раз и крылись проблемы всей истории человечества, так что видимо не зря он в своём красочном и богатом на события сне, беспощадно расстрелял из лучевой пушки двух представителей этой категории. Прогибаться под них Макс не собирался до тех пор, пока был способен к борьбе, а желание победить хотя бы этих, было ещё одним стимулом, кроме финансового, чтобы день-ото-дня ходить на уже порядком опостылевшую работу. Максим осознавал, что хоть в сфере продаж он и чувствовал себя, как рыба в воде, но та организация, где он сейчас трудился, была для него, как сельский пруд для обитателя морских глубин.
Где глупость – образец, там разум – безумие.
Наступило утро пятницы и к назначенному времени у офисного здания уже стоял микроавтобус, поданный для делегации фирмы ««Horns & Hooves»» направлявшейся с деловым визитом в дурдом.
Вокруг микроавтобуса толпились сотрудники – кто-то докуривал утреннюю сигарету, кто-то, причмокивая, досасывал свой вейп, пуская клубы пара, словно отпариватель, кто-то просто делился неофициальными новостями из личной жизни. Погода была отличная, и в салон автобуса никто заходить не спешил, без суеты ожидая остальных, пока что не подошедших коллег. Максим, стоял чуть поодаль, отрешённо грызя семечки, периодически подкармливая ими голубей и воробьёв, снующих под его ногами.