Ночью мне не спалось – да и слишком хрупок сон у ночного сторожа – и я снова вспомнил «Скрипачку». В сущности, я не мог не вспомнить о ней… Вокруг стояла ночь, а бессонница навязчиво требовала мыслей.
Мне почему-то казалось, что у «Скрипачки» никогда не было семьи, и свое детство она провела в детдоме. Там ее плохо учили, воспитывали в отрешенно-казенном стиле, а в школьном классе из-за своей худобы, высокого для девочки роста и застенчивости, ей наверняка придумывали обидные прозвища. «Скрипачка» удивительным образом сочетала в себе безобидность, утонченность и полное отсутствие так называемой «воли к жизни». Я не сомневаюсь, что она никогда ничего ни у кого не просила, и не потому что не хотела чего-то, – ведь хотят все дети – а потому что стеснялась просить; никогда ни на кого не жаловалась, не потому, что боялась жаловаться и новых, уже озлобленных насмешек, а еще и потому что не умела этого делать. И она – тоненький и слабый росток – слишком рано научилась терпеть и прощать обиды.
После детдома «Скрипачка» либо не получила квартиру, либо быстро потеряла то немногое, что ей дали. Она не смогла сопротивляться… У нее оказалась слишком хрупкая душа и слишком беззащитное сердце, чтобы устоять перед чужой наглостью, напористостью и подлостью.
Иногда мы говорим, что о человеке, что он «не от мира сего» в худшем, уничижительном понимании этого выражения. Мол, слабый характер, что с такого возьмешь?.. Но в жизни забирают все именно у таких, слишком незлобивых, чтобы огрызнуться, слишком мягких, чтобы дать иногда очень нужный и жесткий отпор.
«Не от мира сего…» Ах, господа, господа! Но неужели тот мир, который вы называете реальным, так уж истинен? И что вы называете истиной? Вырванный у другого и утащенный в норку кусок мяса или кучу денег? В ночные сторожа бы вас всех, сволочей!.. В пустую церковь, в одиночество и в бессонную ночь. Там все вспомнишь…
Есть действительная воля к жизни, а есть «воля к жизни» как противоядие против совести: забудь-забудь, к черту все, не помни!.. Водка и наркотики – только оболочка, только фантик, к этой дьявольской конфетке. Но многие обходятся и без них. Для таких людей главное – свобода. Правда, если ты перезабудешь и перечеркнешь три четверти, а то и все девять десятых своей жизни, о какой человеческой свободе можно говорить?.. Вот оно – ярко освещенное, узкое пятно света, в котором ты стоишь, а дальше – глухая, непроглядная тьма. Все в тебе высвечено, все в тебе ярко, и даже не просто «я» в тебе, а огромное, непомерное «Я!» готовое осветить весь мир. Но шаг в сторону – и уже тьма. К какой иконе ты подойдешь, а если подойдешь, что увидишь? Ее темный контур, «Черный квадрат» Малевича, а не лик.
Но бывает страшно человеку, еще как бывает!.. Кто из нас крикнет: «Бога нет!»? Единицы. Умеет, человек, все мы умеем ускользнуть, просочиться, уползти от главного. Ну, а если тебя все-таки поймала депрессия и сжала в своих страшных старушечьих кулачках, то можно поверить не в Бога, а в его психоаналитический кусочек. Когда-то давно, читал книжку по психологии. Уже не помню, что там писал автор, но врезалось в память как, уже в конце своего опуса, он предложил читателю придумать очень умного, очень сильного и очень доброго человека. Придумать и раскрыть ему свою душу. Мол, легче станет. А что?.. Черт возьми, и станет же! Но тут уж поневоле засмеешься: что же ты, психолог, свой самый главный рецепт у других спер? Давным-давно уже придумали люди такого умного и сильно человека – добренького бога – и кто по ночам (ну, разве что последний мерзавец) не молится ему? Добренький бог – все поймет, добренький – все простит, добренький – и утешит, и по головке невидимой рукой погладит. У тебя мешок грехов? Не волнуйся, ведь у каждого греха есть своя причина, а значит ты и твой грех – только следствие. Спи, мол, спокойно, следствие!.. Все хорошо.
Жизнь пройдет, так и умрешь во сне, а добренький бог все так же будет гладить по голове уже несуществующее и давно потухшее твое «я». Мелкое амебное самолюбие в крысиной норке… Тебя уже нет, ты распался на две-четыре-восемь-шестнадцать – миллион! – новых амеб, те наплодили еще и это огромное «еще» уже исследуют не как твое «я», а как «общечеловечество» и – молчание. Возникают новые слова, новые понятия, новые боги. Но вперед, вперед, снова вперед!..
Куда?
В бездну и мрак?.. Ведь нет же уже ни изначального тебя, ни добренького бога, ни того, что ты видел в последний раз, закрывая перед сном глаза. А если нет тебя, что – Кто! – есть?.. Есть добренький бог, который тебе все прощал или есть Тот, стоя перед Которым, ты вдруг понимал самого себя? Ты понимал то, что был не в силах понять в одиночестве, как умирающий от голода и жажды человек в запертом и глухом доме. Кто научил тебя бить молотком в толстые, метровые стены?..
Бог!
Кто давал тебе силы, когда твое жалкое оружие выпадало из твоих рук?
Бог!
Кто поднял тебя над разрушенным, – нет, разрушенном не тобой! – домом, когда ты уже без сил обрушился на колени и сказал: «Во мне больше ничего нет, Господи…»?
Бог!
Какой дурак сказал, что мужчины не плачут? Перед людьми – да, не стоит. Мало кто поймет и даже тот, кто поймет, только прикоснется к твоему мизинцу. И какой другой дурак сказал, что человек и Бог – не сопоставимые по величине сущности? Бог – как огромное Солнце, а человек – песчинка. Нет, как не крути, а не выходит так. Песчинку попирают ногами, песчинки сыплют в цемент и глину, чтобы выложить стены дома, но ее не поднимают к свету на Божьей ладошке.
«Свой я, Господи… Свой я, Родненький!»
Глупые слова? Да, глупее не придумаешь. Но чего в них больше: глупости и отчаяния или все-таки наивной и чистой детскости? Это уже от тебя самого зависит. И рецепта, как, что и когда сказать, тебе никто не даст. Один перед Богом стоишь и «эсэмеску» с подсказкой по сотовому не получишь.
Одним только «обидел» Бог человека, только одно ограничение дал его свободе – желание любить. Маскируй его любыми другими мелкими «хотелками», хоть с головой в них заройся, душу до стальной иголки высуши, а любить-то все равно хочется. Ведь не только вдыхает в себя воздух человек, но и выдыхает. От-да-ет!..
Один мой знакомый сказал: хочу лежать с шикарной блондинкой на берегу теплого моря где-нибудь во Франции и время от времени руководить фирмой здесь, в России. Мол, вот это жизнь, да?!..
Ну, почему же не жизнь?.. Жизнь. И даже любовь в ней есть к грудастой блондинке, но какая-никакая, а все-таки любовь. Правда, не она такая любовь, в такой жизни главное, а разнообразие. Вот к этому-то разнообразию любовь уже почти настоящая, как к новенькому «Феррари». И во имя этого разнообразия можно время от времени менять блондинок, страны, – например, Францию на Италию – и фирмы в России. Беда только в том, что неуемен человек и дна в нем нет. Блондинок он будет менять на все более грудастых, моря и страны – на все более теплые, а фирмы – на все более близкие Кремлю. А потом что?.. Кончится такая любовь, как кончаются шкафы с нарядами в королевском доме какой-нибудь сумасшедшей миллиардерши. И последние две створки, уже не просто створки шкафа, а двери на выход…
Моя жена Наташка страшненького черного котенка полюбила… Пусть так, как любят животное, но полюбила же! Животное любви достойно, а почему не человек? Почему не достойна ее «Скрипачка», девушка с удивительным, почти иконным лицом и опустошенными глазами?..
Да, но ночам в пустой церкви может стать страшно. Но не из-за надуманной и вздорной мистики, а вот от таких мыслей. Мы часто слышим слово «цивилизация», «цивилизованное общество», «цивилизованный мир». А что такое цивилизация?.. Только продвинутое «техно» или к этому нужно что-то еще?..
Что?..
Неприятие безразличия и жестокости по отношению к человеку, вот что! Я даже о любви не говорю, а просто о неприятии зла. Пожалуйста, сойди с ума человек, сядь, закрой руками уши и, раскачиваясь как китайский болванчик, повторяй про себя: зла нет, зла не существует, зла нет… Сумасшествие? Да. Но уж лучше такое, чем черное и беспросветное в ярко освещенном круге или выдуманный, добренький бог. И это как первый шаг на первый порожек лестницы ведущей в храм. А там Бог спасет от окончательного безумия. Но сначала – откажись!.. Откажись урвать, хапнуть, обнюхать ворованное и запихнуть поглубже, откажись от крысиного мышления.
Ах, «Скрипачка», «Скрипачка»!.. Она-то отказалась… Нет, она даже не знала его. И что теперь с ней?
Закричать хочется: люди, да что же вы такие сволочи?!.. Неужели отнятое у «Скрипачки», дало вам какое-то особое счастье?
Ну, хорошо, давайте рассуждать хотя бы так: если человек свободен, то он не может не быть хозяином своего времени. Но только своего – минут, часов, дней и лет. Слишком большое время – тысячелетия – и слишком маленькое – доли секунд и мгновения – человеку неподвластны. В огромном и маленьком – уже другие законы. И тут встает очень интересный вопрос, что является для человека большей трагедией его бессилия: неподвластное то, что царит над ним – сотни и сотни веков – или неподвластное то, что, казалось бы, он держит в своих руках – маленькое время, состоящее из крохотных мгновений?.. На мой взгляд, все-таки второе. Например, если вы держите в сомкнутых ладонях золотую пыль, но не можете назвать ни одну песчинку своей, – ведь дунет независимый от вас ветерок и нет ее – то как вы можете назвать своим то золото, которое держите в руках?..
Но ведь из мгновений и состоит жизнь. Да, мы умеем думать, точнее говоря, вбирать в себя весь мир, как собирает свет выпуклая линза, и именно это и дарит нам ощущение жизни. Но общеизвестно, что в нас есть то, что «думает» гораздо быстрее формального человеческого мышления – это интуиция и талант. И если формальное мышление это крепкая рабочая лошадка, то интуиция и талант… ну, как быстрокрылые Пегасы, что ли? И именно они могут приблизить нас к обладанию бесценным «крохотным временем». А что для этого нужно?.. Власть и деньги? Дворцы и яхты? Может, блондинки?..