Хватаю пальто, возвращаюсь в гараж и выезжаю на дорогу, по пути к вокзалу набирая по памяти номер полиции Нью-Йорка.
– Это агент ФБР Лайла Лав, – говорю я ответившей мне женщине. – Можно поговорить с Маркусом Риком?
С этим парнем, недавно переведенным из Чикаго, я, к сожалению, лично незнакома.
– Минуточку, – говорят мне, и после того, что больше похоже на три минуточки, слышу: – Детектив Рик на больничном.
– На больничном… – повторяю я, находя потерю детектива, ведущего это конкретное дело, более чем тревожной. – Кому передали дело Эмерсона?
– Дайте посмотрю. – Пальцы щелкают по клавиатуре, прежде чем женщина произносит: – Нельсону Мозеру.
Вот те на: Рика заменяет детектив, который просто терпеть меня не может! Если это чистая случайность, то вселенная ненавидит меня больше, чем местные.
– И он на выезде, – добавляет она. – Мне переключить вас на его голосовую почту или попросить его перезвонить вам?
– Грег Харрисон, случайно, не на месте? – спрашиваю я, надеясь, что мой бывший напарник сможет решить эту проблему.
Опять щелканье клавиш.
– В данный момент нет.
– Ясно. Нет так нет. Я перезвоню.
Заканчиваю разговор и останавливаю машину на светофоре, одновременно набирая номер мобильного телефона Грега. Его голосовая почта включается еще до того, как раздается гудок, и я морщусь, но оставляю сообщение, опуская детали, которые предпочла бы не оставлять на записи:
– Грег, это Лайла. Я в городе. Мне нужно все, что у тебя есть по делу Трея Эмерсона, и мне нужно это без протокола. Срочно. Перезвони мне.
Набираю Тик-Така и опять попадаю на голосовую почту, поскольку два с чем-то часа ночи для него явно слишком рано.
– Мне нужно знать, почему детектив Маркус Рик из полиции Нью-Йорка оказался на больничном. Подергай за все ниточки, до которых только сможешь дотянуться. Мне нужен реальный ответ.
Когда я заканчиваю наговаривать это сообщение, загорается зеленый, и я проезжаю через перекресток, быстро свернув к железнодорожному вокзалу, после чего паркуюсь среди скопления машин. Заглушив мотор, бросаю взгляд на часы на приборной панели, которые показывают 5:45 – я уже реально опаздываю. Хватаю свою сумочку и портфель и перекидываю их ремни через голову, прежде чем открыть дверь.
Выбравшись из машины, едва успеваю выпрямиться, как передо мной вдруг возникает какой-то высокий мужчина в коричневом костюме, за спиной у которого толкутся люди с телекамерами.
– Миз [12] Лав, – обращается он ко мне, – можете ли вы рассказать нам, почему на месте убийства в среду вечером присутствовало ФБР?
И сует мне микрофон.
– Потому что я не могу просто прийти домой, где меня ждет упаковка макарон с сыром быстрого приготовления. Мой брат заставляет меня отработать их. Это было дружеское одолжение с моей стороны.
Появляется другой репортер – вернее, репортерша.
– Была ли эта смерть самоубийством? – спрашивает блондинка лет двадцати с небольшим, тыча в меня еще одним микрофоном. – Или убийством?
– Да, миз Лав, – поддерживает ее еще один мужчина. – Это было убийство?
Поднимаю руки.
– Я не участвую в расследовании, так что ничего сказать не могу, – говорю я, бросаясь вперед и заставляя толпу, насчитывающую теперь по меньшей мере человек десять, расступиться по сторонам, хотя они по-прежнему продолжают выкрикивать мое имя.
Пробираясь сквозь них, направляюсь к вокзалу, когда ко мне подкатывает черный «Мерседес». Водительское стекло опускается, открывая Кейна.
– Залезай. У меня тут вертолет под парами.
– Как ты здесь оказался? – вопрошаю я.
– А как они здесь оказались? – отвечает он, указывая мне за спину, откуда слышу «Миз Лав!» уже по меньшей мере от трех разных людей, и мне снова суют микрофоны. Похоже, что попасть на поезд мне сегодня не светит. Ускоряю шаг, пытаясь вырваться из толпы, но безуспешно. Кейн останавливает свою машину в нескольких футах передо мной, предлагая мне спасение и уверенность в том, что я все-таки доберусь до Манхэттена. Он опасен. Он – искушение. Он – проблема. А еще Кейн кое-что знает о моей семье и моем прошлом – а возможно, и то, что мне следует знать об этих убийствах.
«Миз Лав!» – чуть ли не хором выкрикивает толпа, и всё – решение принято. Бросаюсь бегом, уворачиваясь от телекамер и как-то умудрившись обогнуть переднюю часть машины Кейна, и не останавливаюсь, пока не оказываюсь внутри и не плюхаюсь на пассажирское сиденье.
– Пристегнитесь, агент Лав, – говорит Кейн, и физиономия у него явно довольная.
– Я уже говорила тебе, что ты следишь за мной с упорством маньяка? – спрашиваю я, пристегивая ремень.
Он смеется своим негромким, глубоким смехом, который я когда-то любила, а теперь ненавижу – в основном потому, что легко могла бы полюбить его снова.
– А я-то думал, что я герой, спасающий положение, – говорит он.
В моей голове мелькают воспоминания о той ночи. Я голая. Я вся в крови. Кейн входит в дом со двора, без пиджака и галстука, рубашка на нем пропитана кровью.
– Я могла бы подобрать тебе целое множество определений, Кейн, – говорю я. – Но герой – не одно из них.
– И как именно ты бы назвала меня, Лайла? – спрашивает он, выруливая на главную дорогу.
– Скорее всего дьяволом.
– Ну, ты знаешь, как говорится… Знакомый черт лучше незнакомого ангела. А ты ведь знаешь меня, Лайла. Как никто другой.
Кейн прав. Это так. Я просто провела бо´льшую часть времени с ним, делая вид, будто это не так.
– Как так получилось, что я собралась на Манхэттен в тот же день, что и ты?
– В первую пятницу каждого месяца я провожу совещание в городе, – говорит он. – А что касается того, как я узнал, что ты намылилась туда… Твоим следующим логичным и необходимым шагом стала бы поездка в город и в полицию Нью-Йорка. Причем первым утренним поездом.
– Я могла бы воспользоваться вертолетом.
– Я проверил. У тебя не было бронирований.
– Я могла бы поехать на машине.
– Ты терпеть не можешь водить машину, и как бы ты работала, если б была за рулем?
– И ты собираешься позволить мне поработать в вертолете?
Кейн бросает на меня взгляд.
– Я буду натуральным ангелом.
Это то, что он обычно говорил, когда не намеревался быть таковым.
– Кейн…
– Знакомый черт, Лайла… – Он бросает взгляд в зеркало заднего вида. – И за нами едут репортеры.
Я оборачиваюсь, чтобы получше разглядеть повисший у нас на хвосте фургон, и опять смотрю на Кейна.
– Нельзя, чтобы меня засняли улетающей с тобой на Манхэттен, Кейн. Достаточно того, что я села в твою машину.
– На данный момент это не имеет значения. У твоего братца уже есть подозреваемый, который объявлен в розыск.
– На данный момент, – уточняю я. – Это может измениться в любую секунду.
– Тем не менее, – говорит он. – И у тебя есть доказательства моего алиби.
– Это алиби не исключает, что ты мог нанять киллера.
– Ты что, издеваешься надо мной, Лайла? Теперь я настолько тупой, чтобы нанять киллера для работы в моем собственном городе?
– Дело не в этом. Дело в том, что я стараюсь сохранять объективность, так что тебе не будет от меня никакой пользы, если я позволю кому-то в этом усомниться.
– Скажи им, что ты выпытываешь у меня информацию, – говорит Кейн, нажимая на зеленую кнопку в своем телефоне. – Что, как мы оба знаем, и является твоим намерением… – Он подносит телефон к уху. – За мной следят репортеры. Позаботься о них. – И тут же заканчивает разговор.
– «Позаботься о них»? Кто о них позаботится и что это вообще значит?
– Их столкнут с дороги, и будем надеяться, что никто не свернет себе шею, – говорит он, сворачивая к аэропорту.
– Кейн…
– Оглянись назад, Лайла!
Поворачиваюсь и вижу, что несколько машин службы безопасности уже блокируют въезд позади нас.
– Репортеры так и не отцепятся, – говорит он, когда я опять устраиваюсь на своем месте. – Особенно теперь, когда тебя показали в утренних новостях.
– Вот черт! – спохватываюсь я, цапая сумочку и доставая из нее телефон. – Я даже и не подумала предупредить Эндрю…
Набираю его номер и, естественно, опять натыкаюсь на голосовую почту.
– Теперь посмотри, кто из нас не отвечает на свой сраный телефон! – наговариваю я после сигнала, когда Кейн заезжает на парковку аэропорта. – Утром меня подловили репортеры. Я подумала, что тебе захочется взглянуть на меня в новостях.
Убираю телефон.
– А ты все еще умеешь подбирать слова, Лайла, – замечает Кейн, глуша мотор.
– Хочешь верь, хочешь нет, – отзываюсь я, глянув на него, – но я научилась сдерживаться с тех пор, как уехала.
Он выгибает бровь.
– На небольшие промежутки времени, – соглашаюсь я.
Кейн опять смеется этим своим чертовым смехом и бросает на меня взгляд.
– Держу пари, на совсем короткие, – говорит он, открывая дверцу и выбираясь из машины.
Не позволяя ему изображать джентльмена, я быстро собираю свои вещи и следую его примеру. И, конечно же, стоило мне оказаться на твердой земле, как он уже возвышается надо мной всеми своими шестью футами и тремя дюймами в сшитом на заказ костюме, на сей раз синем. Кейн слишком близко, и ощущение его близости чересчур уж знакомо. Мне не нравится это ощущение, но если я отвернусь, он поймет, что заставил меня дрогнуть.
– Мы оба знаем: на самом деле ты не веришь, что я сбросил бы этих репортеров с дороги, – произносит Кейн.
– В тот момент верила.
– Ты уже два года в этом моменте.
– Мне надоело делать вид, будто ты не тот, кто ты есть на самом деле, Кейн. Мы с тобой враги по профессии.
– Я управляю корпорацией, а не картелем, Лайла.
– Если ты не управляешь бизнесом своего отца, то кто же это делает?
– Мой дядя, Мигель.
– Пытаешься отгородиться? – говорю я.
– Дистанцироваться, – возражает он.
– Смысла это не меняет, – отвечаю я.