Холодный ночной воздух парковки помогает мне продышаться, но что-то все равно не так. Я явно не в своей тарелке. Иду к своей машине, но снова пошатываюсь, и на меня накатывает волна замешательства. Кое-как добираюсь до водительской дверцы своего «БМВ» – или того, что я считаю своим «БМВ». В любом случае я хватаюсь за твердую сталь. Я теряю реальность. Теряю сознание, и какая-то часть моего разума знает, что меня одурманили и что мне нужно сесть в машину и запереться в ней. И помощь… Мне нужно позвать на помощь.
Засовываю руку в карман, роюсь там в поисках ключей, и мои пальцы касаются чего-то холодного, металлического, но я вроде никак не могу за это ухватиться. Опускаю голову на крышу машины, делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Это не помогает. Слышу позади какие-то звуки. Голоса. Смех.
– Александра? – шепчу я, уверенная, что слышу ее, но она не отвечает. – Александра?
Ответа по-прежнему нет. Слышится еще больше голосов, и мне кажется, что теперь я слышу Эндрю, но нет. Нет. Это другой голос. Вроде как тоже знакомый.
– Кейн?
Я опять пошатываюсь, и кто-то подхватывает меня – кто-то большой и сильный. Незнакомый.
– Горячая сучка… – произносит мужчина. – Так бы и впердолил ей сейчас.
– Прекрати, – говорю я. – Прекрати. Дай мне…
– У нее опять звонит телефон, мать ее!
Звонит мой телефон? Почему я не слышу, как звонит мой телефон?
– Это Кейн, – говорит какой-то другой мужчина. Или нет. Это женщина?
Тут я словно куда-то проваливаюсь. Все черно. А потом я в машине. Чувствую, что она движется, и моргаю, пытаясь сфокусироваться, начиная воспринимать окружающее. За лобовым стеклом мерцают огни. Я в машине, в своей машине, на пассажирском сиденье. Хочу посмотреть, кто за рулем, но вроде не могу поднять голову.
Образы опять меняются – я стою на пляже, ветер треплет мне волосы, соль на губах. И тут какой-то мужчина хватает меня. Я не вижу его лица. Я не вижу его лица! Начинаю сопротивляться – толкаю его, пинаю. Мне нужен мой пистолет. Где мой пистолет? Не могу заставить свое тело слушаться. Не могу оторвать этого мужика от себя. Рубашка на мне рвется, и я ощущаю спиной песок. Его тело наваливается на меня.
– Я убью тебя! – кричу я. – Я убью тебя!
Его рот прижимается к моему уху.
– Ты будешь слишком мертва, чтобы кого-то убить, – обещает он низким, скрипучим голосом с каким-то акцентом. – Но не раньше, чем я закончу с тобой, а это будет не скоро.
– Нет! Нет!
– Нет… – шепчу я, резко просыпаясь и понимая, что дверца вертолета только что открылась и что я тяжело дышу, с трудом втягивая воздух.
– Как прошел ваш полет? – спрашивает меня мужчина в форме.
– Да вот задремала, – отзываюсь я. – Пытаюсь проснуться.
– Понял. Дам вам минутку-другую.
Опять закрываю глаза, желая, чтобы угомонился адреналин, так и бурлящий во мне. До сих пор во всех своих ночных кошмарах я никогда еще не слышала голоса этого монстра, но сегодня услышала и теперь должна выбросить его из головы. Отстегиваю ремень и встаю, стремясь поскорей выбраться из этой металлической клетки. Схватив свое пальто, которое теперь валяется на полу, натягиваю его и собираю остальные свои вещи. Внутри меня назревает буря, а вместе с ней и лавина эмоций, с которой я уже сталкивалась, но думала, что преодолела ее. Даже мои кошмарные сны не вызывали такого с тех пор, как я переехала в Лос-Анджелес. Но в том-то все и дело: я находилась вдали от этой адской дыры, полной воспоминаний.
Поспешно выбравшись из вертолета, сразу же направляюсь к выходу, где беру такси, чтобы добраться до дома. С оставленной на вокзале прокатной машиной разберусь завтра. Я просто хочу попасть домой и наконец взять себя в руки. К счастью, ехать недолго. Выбираюсь с заднего сиденья машины, и у меня возникает легкое искушение вытащить пистолет из кобуры на лодыжке, куда я вернула его в аэропорту, хотя передумываю. Если появится Младший, я могу просто всадить в него или в нее пулю, и тогда у меня уже не будет шанса хоть что-то выяснить.
Вхожу через переднюю дверь, набираю код на панели сигнализации, и, к моему облегчению, в прихожей сразу же загорается свет. Тут до меня доходит, что я могла бы проверить камеры удаленно со своего компьютера, но в данный момент мне не до того, чтобы сидеть за компом и просматривать многочасовые записи. Запираю дверь и нажимаю кнопку голосового вызова на панели.
– Мою систему не снимали с охраны в любое время, начиная с пяти утра?
– Сейчас посмотрю, мисс Лав. – Следует короткая пауза. – Система последний раз включалась в четыре сорок пять утра и до настоящего момента ни разу не снималась с охраны. Могу я еще что-нибудь для вас сделать?
– Нет. Спасибо.
Отпускаю кнопку и вновь врубаю сигнализацию, после чего направляюсь в гостиную, где щелкаю выключателем, и в комнате загорается свет. Осматриваюсь в поисках чего-нибудь выходящего за обычные рамки, но тут почему-то останавливаюсь, уставившись на раздвижные стеклянные двери. Прямо за этой дверью моя жизнь коренным образом изменилась. Я сама изменилась. Внутри меня снова начинает бушевать буря; перед моим мысленным взором мелькают образы того мужчины, лежащего на мне, прикасающегося ко мне, целующего меня. Прижимаю руку ко рту. Мне нужно прогнать это видение. И мне нужно сделать это на этом пляже. Нужно завладеть этим пляжем. Нужно бросить вызов этому месту и тому, что там произошло.
Разворачиваюсь и иду вглубь дома по коридору, включая все лампы на своем пути. Не останавливаюсь, пока не оказываюсь в гардеробной, где срываю с себя одежду и надеваю вместо нее пару спортивных легинсов, спортивный же бюстгальтер и футболку. За ними следуют носки и теннисные туфли, а также плотная толстовка с капюшоном.
Я смотрю на свой пистолет, который теперь лежит на ближайшей полке, и борюсь с желанием потянуться к нему. Предполагается, что это мой дом. Моя зона безопасности. Зона комфорта. Люди постоянно бегают по этому пляжу без оружия. Пистолет я не возьму, но я все-таки не полная дура и пойду туда не с пустыми руками. Подхожу к ряду встроенных ящиков у стены и открываю третий сверху, откуда вынимаю небольшой газовый баллончик и электрошокер, которые прикрепляю к поясу под худи. Если Младшему или кому-то еще захочется поиграть, то флаг им в руки – я вполне способна обойтись и без веса заряженного пистолета.
Телефон опускается в карман куртки, подключаются наушники, и я направляюсь в гостиную, а затем к раздвижным стеклянным дверям. Отключив охранную систему и включив наружное освещение, выхожу наружу. В не столь отдаленном небе гремит гром, эхом разносящийся над водой, – словно в ответ на безумие, прямо сейчас творящееся у меня в голове. Я закрываю дверь и не даю себе времени позволить прошлому управлять мною. Бросаюсь бежать по песку, словно на тренировке, и физическая нагрузка заставляет меня не думать ни о чем другом, отчего я даже проскакиваю точное место нападения на меня. Продолжаю с горящими легкими бежать по мокрому песку, лишь ненадолго остановившись, чтобы повернуться лицом к своему дому – словно пытаясь найти там что-то, сама не знаю что.
Достаю свой телефон и включаю композицию «The Bottom» [16] группы «Стейнд» – мрачную, выворачивающую наизнанку песню. Она не заглушит воспоминания, но это не то, чего я хочу прямо сейчас. Мне нужно раскрыть четыре убийства, и в ту ночь тот мужик с татуировкой вполне мог оказаться частью этой головоломки. Настал момент пережить все это по новой. Настал момент встретиться лицом к лицу с тем, что я продолжаю упорно отгонять от себя.
Опять бегу, слыша в наушниках: «You suffocate, you cannot wait for this to just be over…» [17] Эти слова всегда цепляли меня. Они говорят обо всем, что я чувствовала той ночью и чувствую с тех пор. Мои мысли возвращаются к тем событиям. Я вижу и почти чувствую этого мужчину на себе. Он срывает с меня одежду, и действие наркотика, проклятого наркотика заканчивается ровно настолько, чтобы я могла ощутить каждое прикосновение его рук, но я все еще слишком слаба, чтобы сопротивляться ему. Он рвет на мне рубашку. Я толкаю его локтем. Он рычит и кусает меня за губу.
Инстинкт подсказывает мне оборвать все эти воспоминания. Наглухо блокировать их, но я заставляю себя по-прежнему переживать все это по новой. Заставляю себя воспроизвести каждую ужасную деталь, которую только могу вспомнить – вплоть до того момента, когда он внезапно исчез, а его тяжесть свалилась с меня. Когда появился Кейн и оттащил его прочь.
Я останавливаюсь, уперев руки в бока, и втягиваю воздух ртом. Пляж передо мной – черная дыра, как и то место, куда я собираюсь затащить себя. Следующая часть той ночи – это та часть, которая разрывает меня на куски, стоит только подумать о ней. Это та часть, которую я не способна себе объяснить. Которая наполняет меня чувством вины и заставляет сомневаться в том, кто я и что собой представляю.
Одинокая капля холодного дождя шлепается мне на нос, ветер усиливается. Поворачиваюсь и направляюсь обратно к дому – к тому месту, где все это произошло. Я понимаю, что мне нужно оказаться сейчас там, чтобы по-настоящему взглянуть в лицо прошлому, и ускоряю шаг, бегу все быстрей, напрягая все силы, пока наконец не оказываюсь почти у самой цели. Останавливаюсь у кромки воды и поворачиваюсь к пляжу и тому месту, где, как могу поклясться, все еще вижу отпечаток своего собственного тела. Прохожу по песку еще несколько шагов и понимаю, что я ровно на том самом месте.
И в этот момент на фоне моего дома появляется темная фигура. Я больше не одна.
Глава 23
Я словно заново переживаю один из своих ночных кошмаров. Пляж… Кровь в воде и в песке… Убийство… Мужчина в облегающем костюме, который сейчас направляется ко мне… Я не двигаюсь ни навстречу ему, ни в сторону. Стою где стояла. Заставляю его подойти ко мне, и вопросы, на которые он не ответил, прошлые и настоящие, теребят меня, требуя, чтобы их услышали. Доводя меня до белого каления.