А еще я замечаю синий седан, стоящий на обочине через дорогу между двумя домами – которого там не было, когда я приехала. Осторожно присматриваясь к нему – в надежде, что может нарисоваться какая-то зацепка на Младшего, – забираюсь в свою прокатную машину. Оказавшись внутри, заглатываю обычный пончик и выпиваю половину своего чуть теплого кофе, пока он не успел окончательно остыть. Синий седан все не трогается с места, и наконец из него выходит худой лысый мужчина в темном костюме – может, мексиканец, а может, и нет, отсюда не разберешь. Он подходит к фургону с пончиками, что выглядит достаточно невинно, но я почти уверена, что идея именно в этом. Чувак знает, что я его срисовала.
Бросаю взгляд на его сгорбленные плечи, а потом смотрю на дисплей моей машины, который сообщает мне, что уже десять тридцать. Достаточно близко к обеду, чтобы отложить пончики в сторону, но у меня нет силы воли. Дабы решить эту проблему, я бросаю пакет на заднее сиденье и сразу завожу машину, чтобы не обернуться и не схватить его. У меня еще есть время до встречи с Ричем, и я вспоминаю вопрос Кейна об Александре и ее причастности к нападению на меня. Внезапно мне хочется заглянуть ей в глаза и посмотреть, как она отреагирует. Убеждаюсь, что мужчина из синего седана точно так же попал в ловушку болтуна в фургоне, как и я, и набираю номер офиса окружного прокурора в Саут-Хэмптоне. Это где-то в часе езды, и нет смысла ехать туда, если Александры нет на месте.
Нажимаю кнопки вызова и громкой связи на телефоне. Я не пользуюсь блютусом. Его можно взломать, и, как и в случае с солнцезащитными очками, я все равно никогда не могу найти наушник, когда он мне нужен. Услышав уже три гудка, убеждаюсь, что продавец пончиков и мужик из седана по-прежнему поглощены беседой.
– Александра Харрис сегодня на месте? – спрашиваю я, когда отвечает какая-то женщина.
– Вы имеете в виду Александру Риверу?
– Да, – говорю я, сообразив, что после замужества моя бывшая подруга сменила фамилию. – Ее.
– Кто спрашивает? – интересуется она.
– Агент Лайла Лав, – говорю я. – ФБР.
– Агент Лав, сегодня она работает в окружном суде Ист-Хэмптона, в городской прокуратуре. Вам нужен ее номер?
– У меня уже есть, – говорю я, после чего вешаю трубку, завожу мотор и включаю передачу.
Подъезжаю к выезду с парковки и слегка притормаживаю, оглядываясь назад, чтобы увидеть лысого мужика в костюме, быстро идущего к своей машине. А поскольку Младший вряд ли стал бы вести себя столь глупо и неосторожно, напрашивается совсем другой вывод.
Я набираю по громкой связи Кейна, а затем выезжаю на шоссе, направляясь к зданию суда. Он отвечает после первого же гудка.
– Уже соскучилась?
– Тот человек, которого ты послал следить за мной, – он в синем седане? Потому что если это так, то тебе стоит нанять кого-то получше. Он полный профан.
– Я не нанимаю профанов. Это не мой.
– Я видела твоего человека в Нью-Йорке, Кейн. Тебе нужны люди получше. Ты уверен, что это не твой?
– Не мой, Лайла.
– Ха. Хорошо. Это все, чего я хотела.
Я даю отбой и смотрю в зеркало заднего вида. Седан еще не отъехал от обочины, но и никакая другая машина тоже, и все же кажется, что за мной наблюдают со всех сторон одновременно. Хотя вообще-то прямо сейчас я просто-таки жажду получить очередную записку Младшего. По крайней мере, они рассказывают мне о том, что творится у него в голове, и я уверена, что скоро меня будет ждать еще одна. Меня вообще еще многое ждет. Я чувствую, что вся эта ситуация вот-вот разрешится, и мои мысли возвращаются к моей матери, которая любила свою работу, но стала бояться пристального внимания. Помню, как она сказала: «Это нервирует. Люди следят за каждым моим шагом, и никогда не знаешь, кто из них может оказаться сумасшедшим».
Но я не нервничаю, как моя мать. У меня есть пистолет с патронами внутри, и я знаю, как им пользоваться. Не вредит и то, что мне гораздо уютней с мертвецами, чем с большей частью живых людей. Эта мысль возвращает меня в прошлое – к темному пляжу в ночь нападения на меня. Эта сцена разыгрывается у меня в голове, как будто я наблюдаю за ней сверху: нападающий лежит на мне, а я вроде как совершенно неспособна дать ему отпор. Кейн оттаскивает его от меня, и образы меняются. Я вижу, как хватаю нож, который мой обидчик уронил на песок, а затем вонзаю ему в грудь. Раз за разом, раз за разом… И не чувствую никаких угрызений совести.
Я до сих пор не чувствую угрызений совести за убийство того человека. Даже Кейн, который вроде способен заглянуть мне прямо в душу, думает, что я терзаюсь чувством вины. Что лишний раз подтверждает предположение о том, что я хороша в своей работе не без причины: нужен убийца, чтобы переиграть убийцу.
Глава 8
Когда подъезжаю к крошечному зданию суда Ист-Хэмптона, парковка возле него битком забита машинами почище, чем у «Супер-Уолмарта». Не хватает только магазинной тележки, врезавшейся в мой прокатный автомобиль, чтобы это ощущение было реальным. Но мне везет, во второй уже раз за день – в третий, если считать пончики: опять ухитряюсь втиснуться на свободное место у самого входа. Вообще-то сегодня мне настолько везет – пусть даже я проснулась одуревшей и в полном беспорядке, – что я уже подумываю о поездке в Вегас. С другой стороны, два свободных парковочных места и пончики не особо компенсируют мою пожизненную полосу невезения, и именно поэтому я сейчас здесь, готовая построить Александру. Я никогда не рассчитываю на то, что к ответам меня приведет чистая удача. Пончики – это совсем другая история. Они приводят меня к терпимости, которая мне понадобится с Александрой, и именно поэтому я хватаю пакет с ними с заднего сиденья, прежде чем направиться к входной двери.
Оказавшись внутри здания суда, быстро осматриваю унылый вестибюль, который напоминает мне, что у города, который буквально лопается от денег, на это здание их не нашлось. Пол выложен простой белой плиткой. Стены тоже белые, обшарпанные. Стойка регистрации – из простого светлого дерева. Молодая девица в очках за стойкой так неловко реагирует на мое появление, что становится ясно: она тут новичок и в своем деле еще полный младенец.
– Могу я вам помочь? – спрашивает девица.
– Нет, – говорю я, и поскольку она может задержать меня, если я этого не сделаю, то приподнимаю куртку и показываю свой значок на бедре. – Я знаю дорогу.
Иду дальше – и почему бы и нет? Поблизости нет ни одного копа, что на самом-то деле неразумно. Это способно навлечь неприятности со стороны какого-нибудь откровенного психа – или даже скрытого психа вроде меня. Увы, этот промах относится к сфере ответственности моих отца и брата, но когда я уже сворачиваю в коридор за приемной, то вполне довольна подобной их недальновидностью.
Неизбежно проделываю довольно долгий путь, проходя мимо разных кабинетов, которые игнорирую в надежде, что не услышу своего имени. Удача все еще благоволит мне – добираюсь до двери с табличкой «ГОРОДСКАЯ ПРОКУРАТУРА», так ни разу его и не услышав.
За дверью сразу же попадаю в офис открытой планировки, окруженный полудюжиной дверей. Стойка администратора отсутствует. К моему удивлению, имя Александры – на двери сразу справа от меня, что говорит мне о том, что теперь это ее постоянное место обитания: довольно странное для помощницы прокурора округа Саффолк. Но так же здесь обстоят дела и со многими другими вещами, в том числе и с тем вскрытием, которое провели прямо в городе, а не в центре судмедэкспертизы в Хаапподже, что было бы стандартной процедурой. Похоже, этот город взаимодействует с другими государственными службами великим множеством способов, которые не вписываются в установленные процессы.
Порадовавшись тому, что, по-видимому, является очередным везением, я нахожу дверь Александры открытой и воспринимаю это как приглашение, которым с готовностью пользуюсь. Вхожу в ее кабинет и обнаруживаю ее сидящей за стеклянным письменным столом, который смотрится в этом крошечном кабинетике совершенно неуместно – не то что в том шикарном угловом кабинете на Манхэттене, за который она так долго боролась.
Вздрогнув, Александра поднимает взгляд от бумаг, которые изучает. Над ее личиком в форме сердечка башней громоздится какая-то замысловатая прическа, брови высоко подняты, но, несмотря на это малопривлекательное сочетание, она по-прежнему хорошенькая – огромные карие глазищи, кожа цвета слоновой кости… Слишком уж хорошенькая для таких, как Эдди, это точно, хотя, с другой стороны, я давно усвоила, что очень многие из таких вот хорошеньких напрочь больные на голову.
– Лайла… – шепчет она, подаваясь вперед, как будто мое имя – это тайна, а мое присутствие здесь каким-то образом ее скандализирует.
– Меня по-прежнему так зовут, – подтверждаю я, усаживаясь перед ней и поднимая пакет повыше. – Пончик?
– Что ты тут делаешь?
Вытаскиваю глазированный и демонстрирую его.
– Ем пончики. – Ставлю пакет на стол. – Советую взять штучку прямо сейчас, пока я не съела их все, поскольку чую, что сегодня мне другого шанса не представится.
Откусываю кусочек.
– Боже, какая вкуснота! – Тянусь за спину и захлопываю дверь. – Ну давай же, съешь штучку, – настаиваю я.
– У меня через несколько минут встреча.
– А мне нужно раскрыть убийства, и у тебя был контакт с подозреваемым. Что важнее?
– Какие убийства? Вчерашние обезглавливания? Это не наша юрисдикция, и ни с кем я не контактировала. – Александра прищуривается, глядя на меня. – Я сказала Эдди и твоему брату, что Кейн Мендес слишком умен, чтобы убить этих людей и привести правоохранительные органы себе на порог.
– Я уверена, Кейн оценит, что ты выступаешь в роли его ангела-хранителя, но я говорю о делах, которые все хотят повесить на Вудса. – Я доедаю свой пончик и указываю на неоткрытую бутылку воды на столе. – Не возражаешь?
– Вудс признался, а потом покончил с собой, – говорит она.
– И это ты к чему? – спрашиваю я и, поскольку отказа касательно воды не последовало, хватаю бутылку и открываю ее.