Тогда я ушла, но сейчас не могу этого сделать.
Снова спускаюсь по ступенькам и огибаю дом, чтобы найти его серый «Форд Фокус» на подъездной дорожке. Меня охватывает дурное предчувствие, и я направляюсь на неогороженный задний двор. Вижу уходящие к фундаменту ступеньки, которые вроде ведут в подвал. Поспешно спускаюсь по ним и опять натыкаюсь на запертую дверь. Я даже не обдумываю свой следующий шаг. Доверяюсь своему чутью, и оно подсказывает, что мне обязательно нужно попасть в этот дом. Прямо сейчас. Хватаю кирпич и выбиваю боковое стекло, чтобы просунуть руку внутрь, отпереть дверь и распахнуть ее.
Вхожу в нечто вроде прачечной и закрываю за собой дверь. Рука сама собой ложится на пистолет, и я спешу через неотделанное бетонное помещение к деревянной лестнице. Поднявшись по ней, останавливаюсь у открытой двери – свет за ней включен, но никаких признаков жизни я не слышу. Ни голосов. Ни телевизора. Ни шагов. Только где-то тикают часы. В нескольких футах от того места, где я стою, рядом с кухней, из ледогенератора в морозильную камеру с грохотом падает кубик льда. В животе у меня закручивается узел дурного предчувствия, и я кричу:
– Мистер Сазерс? Рик? Это Лайла Лав! Агент Лайла Лав. Мы встречались насчет вашей сестры Лэйни.
Жду ответа и ничего не получаю.
Ни слов.
Ни шагов.
Вообще ни звука.
Я проверяю свой телефон и убеждаюсь, что он включен на вибрацию, хотя уже убедилась в этом в последнем «Убере», а затем вытаскиваю пистолет и пробираюсь к кухне. Деревянный пол скрипит под ногами, и я замираю, ожидая какого-нибудь ответного действия, но ничего не происходит. Я по-прежнему прикрыта лестницей, но на данный момент кухонная раковина и окно над ней находятся прямо передо мной. Влево и вправо от меня тянется небольшой коридор. Делаю еще шаг и просовываюсь в дверной проем – теперь я могу видеть перед собой всю кухню целиком. Смотрю направо – туда, где коридор ведет к входной двери и лестнице на второй этаж. Потом налево, где он заканчивается аркой, – очевидно, там расположена жилая зона. Продвигаюсь в ту сторону, намереваясь по кругу вернуться оттуда к лестнице. Заглядываю в маленькую ванную комнату, а затем прохожу через гостиную и оказываюсь у входной двери. Прямо передо мной кабинет, который я тоже проверяю и нахожу пустым.
В итоге возвращаюсь к подножию лестницы, где вновь окликаю:
– Рик? Вы тут?
Вновь прислушиваюсь – и вдруг слышу скрип, сопровождающийся каким-то шуршанием. Скрип повторяется. И повторяется. Узел у меня в животе затягивается все туже. Я начинаю подниматься по лестнице, а эти звуки все не смолкают, становясь все слышней по мере моего продвижения. Делаю еще несколько шагов и останавливаюсь, но больше не пытаюсь окликнуть Рика. Прислушиваюсь, поднимаюсь на пару ступенек, опять останавливаюсь, навострив уши, – и так до тех пор, пока не оказываюсь на втором этаже. Странный звук доносится из комнаты слева от меня. Здесь их еще три – две справа и одна прямо напротив меня – похоже, библиотека. Никого здесь вроде нет, но я не могу заглянуть в каждый уголок.
Поворачиваюсь на звук и вхожу в комнату, быстро прижавшись спиной к стене и держа пистолет наготове. И тут обнаруживаю Рика Сазерса, который свисает на скрученной простыне со шкафа, расположенного сразу слева от двери, – в точно таком же виде, в каком я нашла его сестру. Покачивание висящего на туго натянутой простыне тела и создает этот посвистывающий звук.
И вновь я на миг оказываюсь с Лэйни…
– Ваша мать нашла выход?
– Только в смерти, – говорю я. – Не позволяйте такому произойти и с вами. Я защищу вас. Я прослежу за тем, чтобы информация, которую вы мне предоставите, исходила не от вас.
Только вот я не защитила ее. Я не спасла ее. Она умерла. Я нашла ее, и тот факт, что сейчас я стою здесь и смотрю на мертвое тело ее брата – равно как и то, что именно я нашла его, – это не совпадение. Это план моего врага.
Я знаю, как выглядят трупы, – Рик Сазерс мертв, и я не планирую разделить его участь. Выхожу из спальни и осматриваю оставшуюся часть верхнего этажа, прежде чем убрать пистолет в кобуру, открыть рабочую сумку, которая висит у меня на бедре, и вытащить пару перчаток. Надеваю их, но ни к чему не прикасаюсь. Подхожу ближе к телу и изучаю его, приметив, что джинсы и белая футболка вроде как аккуратно отглажены. Лицо синее, губы и щеки опухли, глаза выпучены. Кожа у него все еще розовая, и это, наряду с незначительным трупным окоченением, говорит мне о том, что провисел он там недолго. Пропускаю выводы, которые могут из этого следовать, учитывая свой визит, и сосредотачиваюсь на том, что, по моему мнению, является местом преступления. У его ног – две стопки книг, как и у его сестры. И точно так же, как и тогда, я сомневаюсь, что на них вообще можно устоять так, чтобы они не упали. Я просто не верю, что такое возможно.
Подхожу поближе, опускаюсь на колени и делаю то же самое, что делала у ног Лэйни, – просматриваю заглавия книг. Ищу какое-нибудь послание, подобное тому, что оставили для меня возле обезглавленных тел, – в случае с Лэйни я не нашла ничего существенного. И самая нижняя книга заставляет меня неподвижно застыть – это неавторизованная биография Лоры Лав, голливудской легенды. Моей матери.
Глава 14
При виде этой книги я на миг испытываю шок – но только на миг. Быстро стряхиваю оцепенение и мысленно погружаюсь в свое Иноземье, как я называю свою лишенную эмоций зону, где могу сосредоточиться исключительно на фактах и первостепенных задачах. Хватаю книгу и листаю страницы, не находя ни адресованного мне послания, ни вложенной записки – хотя, с другой стороны, эта книга и сама по себе послание. Беру другую книгу, чтобы заменить ее, а затем засовываю биографию своей матери в сумку. Проанализировать возможные выводы и то, что этой книгой пытались до меня донести, можно будет позже, в спокойной обстановке. Прямо сейчас мне нужно обыскать дом и разобраться с местом происшествия, которое наверняка будет квалифицировано как самоубийство. Вероятность того, что будет найдено хоть что-то, доказывающее обратное, близка к нулю. Этот убийца и в самом деле хорош в своем деле. Я поняла это, еще когда пыталась доказать убийство Лэйни. Настолько же хорош, как и тот наемный убийца, на которого я охочусь, и на данный момент меня не удивило бы, если б они оказались одним и тем же человеком.
Обыск начинаю с тела – проверяю его карманы и бумажник, и, что самое интересное, нахожу вместе с наличными около дюжины чеков из «Старбакса». Это говорит мне о том, что Рик был человеком привычки, неохотно расстающимся даже с подобными мелочами; и все же он оттолкнул меня, в результате чего навсегда расстался с Лэйни.
Двигаясь дальше, проверяю выдвижные ящики, матрасы, наволочки, смотрю под кроватью. Затем захожу в библиотеку, перебираю книги, снимаю подушки с кресел, осматриваю маленький письменный стол. Уже проверена каждая комната, но я так ничего и не нахожу. Что странно, нигде ни одной фотографии Лэйни. Делаю себе мысленную пометку намекнуть Эндрю, что если я умру, то мне нужно не пафосное надгробие, а хорошая кофейная кружка с надписью «Пошел ты на хер», которая будет стоять у него в шкафу и дарить ему мою любовь.
Наконец закончив обыск, возвращаюсь в спальню и смотрю на тело, ожидая, что в голову вдруг придет какая-нибудь светлая идея, но там только одно слово: «убийство». Что заставляет меня задуматься о моих следующих действиях. Можно просто уйти. Никто не узнает, что я была здесь. Никто не узнает, что это я разбила окно. Если, конечно, кто-нибудь из соседей не сообщит, что видел меня, что может усложнить ситуацию. Будет трудно объяснить мое присутствие здесь, но я решаю, что это лучше, чем доказывать, что меня тут не было. И на данный момент вся моя ролевая игра в качестве агента 007, со всеми этими тремя «Уберами» и пешей прогулкой, совершенно напрасна. Я спалилась. Я уже здесь. Это известно моим врагам, и это не спасло Рика – та часть уравнения, на которой мне нельзя сейчас подробно останавливаться, чтобы не двинуться головой.
Набираю местных и быстро получаю ответ:
– Девять-один-один, что у вас случилось?
– Это федеральный агент Лайла Лав из лос-анджелесского бюро, я в вашем городе по официальному делу. У меня вероятное самоубийство. Мужчина висит на простыне, пульс отсутствует. Адрес: Плейнвью-драйв, триста сорок пять, Уэстбери. Уточняю: я на месте происшествия и встречу наряд у входной двери.
– Отправляю, ждите.
Заканчиваю разговор и спускаюсь по лестнице к входной двери, открываю ее и выхожу на крыльцо – солнце уже быстро опускается за горизонт. Не теряя времени, набираю Мерфи.
– Агент Лав, у вас появились какие-то новости?
– У меня тут ситуация за пределами территории моего брата.
– Где?
– В Уэстбери, Лонг-Айленд. Самоубийство, о котором я уже сообщила местным. Я сейчас на месте.
– И как это связано с нашим расследованием?
Придерживаюсь сокращенной версии правды:
– Я зашла проведать брата женщины, которая может иметь непосредственное отношение к тому, что сейчас у нас происходит. В свое время я занималась ее делом, и она погибла. Когда я добралась сюда, брат покончил с собой точно таким же образом, как и его сестра.
– И вы просто случайно появились там именно тогда, когда это произошло?
– Похоже, что да, – говорю я.
– И как вы оказались в доме?
– Его сестра покончила с собой. Его не было в офисе. Он не слишком общителен, работа – дом, и у меня возникло нехорошее предчувствие. У меня нет другого ответа.
– Что вы мне недоговариваете?
– Вы очень подозрительны по своей натуре, не так ли?
– У меня чертовски хороший детектор брехни, агент. Мне напомнить вам о наших предыдущих сегодняшних разговорах?
– Вы только что это сделали, – говорю я, а поскольку еще один труп и книга завели меня слишком далеко, чтобы вовремя прикусить язык, добавляю: – Но я поняла. Боссы иногда тоже бывают говнюками.