– Пожалуйста, пройдите со мной, мисс Лав, – говорит он.
– Зачем? Что случилось?
Он высокий, с каменным лицом.
– Вам нужно пойти со мной.
Я закрываю учебники и засовываю их в рюкзак, и почти чувствую, как часть моего сердца обливается кровью. Что-то случилось. Что-то плохое. Колени у меня дрожат, и мне кажется, будто кто-то зовет меня по имени, когда я следую за мужчиной по коридору, но я его не слышу. Я едва помню, как оказываюсь в каком-то кабинете.
– Позвоните своему отцу, – велит мужчина и запирает меня внутри.
Дрожащей рукой набираю номер.
– Папа? – произношу в трубку.
– Упал вертолет твоей матери.
– Что? Когда?
– Час назад. Поисково-спасательная служба уже работает…
Я моргаю, возвращаясь в настоящее – стряхивая все эти воспоминания.
– Блин… Что ты с собой делаешь, Лайла?
Тянусь за книгой, чтобы убрать ее с глаз долой, когда мой взгляд натыкается на наклейку «Барнс и Ноубл» [25] в верхнем правом углу обложки. В паре миль от дома Рика есть «Барнс и Ноубл». Там наверняка имеются камеры наблюдения и ведется электронная регистрация продаж, но без обращения к Тик-Таку это должно стать частью той незаконной деятельности, которую я предусмотрела в виде услуги, которую кое-кто мне задолжал. И я планирую затребовать этот должок прямо завтра с утра.
Достаю лист бумаги и начинаю составлять список того, что мне нужно от взломщика.
ЗАПИСИ О ПРОДАЖАХ В «БАРНС И НОУБЛ»
СПИСОК КНИГ, КОТОРЫЕ БЫЛИ НА МЕСТЕ УБИЙСТВА ЛЭЙНИ
СПИСОК СОТРУДНИКОВ, РАБОТАВШИХ И ПО УБИЙСТВУ ЛЭЙНИ, И ПО УБИЙСТВУ РИКА
УГЛУБЛЕННЫЙ ПОИСК ПО ПРОДЮСЕРСКОЙ КОМПАНИИ
Звонят в дверь, я встаю и спешу к передней части дома, на ходу расстегивая молнию на сумочке, висящей у бедра. Достаю стодолларовую купюру, припасенную для чаевых, опять застегиваю сумочку, выглядываю в боковое окно и убеждаюсь, что мой гость – и вправду доставщик пиццы. Отключаю сигнализацию и открываю дверь, чтобы обнаружить перед собой того же невысокого кудрявого парнишку лет двадцати, что и вчера вечером. Показываю ему сотенную.
– Как записка, которую я нашла вчера вечером в своей пицце, там оказалась?
Он бледнеет.
– Что?
– Записка. Как она попала в мою коробку с пиццей?
– В коробки кладут скидочные купоны. Вы имеете в виду купоны?
Тут до моих ушей доносится музыка, и я практически выталкиваю парня наружу. Он пятится, и, выйдя из дома, я вижу, что пассажирская дверца его машины распахнута настежь.
– Почему у тебя машина открыта?
– Так быстрее. Я не могу перекинуть термосумку через руль, не опрокинув ее набок. Так что обегаю вокруг машины, хватаю сумку, доставляю заказ и возвращаю ее обратно на сиденье.
– Ясно, – говорю я. – Конечно, так быстрее. Надеюсь, у тебя там нет ничего, что можно украсть.
Ответа не жду.
– Как насчет моей пиццы и десерта?
Парнишка достает из сумки мой заказ и протягивает мне, а я отдаю ему купюру, которой дразнила его. Глаза у него загораются.
– Спасибо! Огромное вам спасибо!
Он почти бегом возвращается к своей машине, и я могу назвать любое количество людей, начиная с Кейна и Рича, которые хотели бы, чтобы меня было столь же легко удовлетворить. С другой стороны, я сомневаюсь, что Кейн вообще захотел бы иметь со мной дело, если б со мной было хоть в чем-нибудь легко. Вхожу в дом, пинком захлопываю дверь и балансирую тремя коробками в руках, чтобы запереть дверь и вновь включить сигнализацию.
Возвращение на кухню сопровождается пряным, сырным запахом настоящей еды, который заставляет меня открыть одну из коробок и вдохнуть этот чудесный аромат. Может, я даже попробую между ломтиками пиццы кусочек той штуки с шоколадной крошкой. Ставлю свой заказ возле кофемашины и разглядываю гигантское печенье, обсыпанное кусочками шоколада, прежде чем выложить его и ломтик пиццы на бумажное полотенце. Достаю из холодильника бутылку воды, и действо начинается. Кусочек пиццы… Еще кусочек пиццы… Печенье… Вода… Повторить. Успеваю справиться с этим процессом всего дважды, прежде чем в дверь снова звонят.
Решаю, что если это мой брат, то можно без всякого сожаления послать его подальше. Он должен отвалить на хрен и позволить мне делать свою работу. Готовая огорошить его подобной формулировкой, я снова спешу к двери и выглядываю наружу – только чтобы прижаться спиной к стене и застонать при виде Рича.
– Лайла! Я знаю, что ты там!
Ничего он такого не знает, и можно было бы просто сделать вид, будто меня здесь нет, только вот он опять начал бы звонить, а то и заночевал бы прямо у меня на крыльце. Выпрямляюсь и отключаю сигнализацию, открываю дверь и выступаю за порог.
– Тебе здесь нечего делать.
– Потому что это разозлит Кейна или потому что ты не хочешь, чтобы я был здесь?
– Хватит уже!
Он упирается рукой в дверной косяк надо мной, и его большое тело прижимается к моему. От него хорошо пахнет. Надо отдать ему должное – запах свежий и чисто мужской. Мне всегда это в нем нравилось. Мне вообще многое нравится в Риче – вот почему моя неспособность влюбиться в него сбивает с толку его и раздражает меня.
– Что хватит? – спрашивает он.
– Почему ты здесь?
– Есть кое-что, чего я не хотел говорить по телефону или в присутствии твоего брата.
– Рич…
– Это по делу, Лайла. Дай мне войти.
– Ты тут не останешься. Скажи это.
– Лайла…
– Скажи это.
– Я не останусь.
Я отступаю и даю ему возможность войти.
– Вроде пахнет пиццей? – спрашивает Рич.
– Ты не останешься, – повторяю я, твердо стоя на своем, и вовсе не потому, что я такая стерва, какой он меня считает. Потому что я защищаю его от Кейна. И от самой себя. Да, я защищаю его от самой себя.
– Я сегодня ничего не ел, – говорит он. – Обед оказался не совсем обедом, помнишь?
– Ближе к делу, Рич.
– Мы будем обсуждать это прямо здесь, в прихожей?
– Да, именно здесь.
Челюсть у него напрягается.
– Я знаю, с кем эти придурки из Нью-Йорка так долго ужинали, и я хочу сказать это тебе, а не твоему брату.
– Вот черт… С моим отцом?
– Почти. С Почером – который, как я знаю, поддерживает твоего отца.
– С Почером… – повторяю я. – Ну конечно.
– Только не делай из этого чего-то из ряда вон выходящего, – предостерегает Рич. – Мы знали, что он связан с директором нью-йоркского бюро.
– Да, – соглашаюсь я. – Но теперь у нас есть подтверждение, что Почер причастен к тому, что сейчас происходит в этом городе. И к тому, что выглядит как нападки на Кейна.
– Кейн преступник, Лайла. Он легкая мишень.
– Такой преступник, что Почер захотел поучаствовать в его нефтяном бизнесе… Кейн отказался, и Почер теперь ненавидит его. Никакой он, на хер, не преступник, Рич. Это его отец был преступником. И его дядя – преступник. Все это только ради того, чтобы навредить Кейну, пока они берут дело в свои руки. И ради репутации моего отца, которая яйца выеденного не стоит, учитывая, что Кейн кое-что сделал, чтобы прикрыть его.
– И что же Кейн такого сделал, чтобы прикрыть твоего отца?
«Закопал тело», – думаю я.
– Неважно, – отвечаю я. – Суть в том, что Почер дергает за любые ниточки, чтобы помочь моему отцу, а мой отец готов по уши измазаться в дерьме в погоне за славой и властью. Он всегда завидовал вниманию, которое получала моя мать.
Рич несколько мгновений изучает меня.
– Это не значит, что твой отец причастен к деятельности Почера.
– Мой отец не наивный человек, а я не кисейная барышня, которой нужно смягчать правду. И прямо сейчас мне нужно побыть одной и подумать.
Он делает шаг ко мне. Я отступаю.
– Рич, не сейчас.
– Давай поедим пиццы, которую я унюхал, и поговорим об этом.
– Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Правда хочу. Мы друзья, Рич. Я бы приняла вместо тебя пулю и глазом не моргнула бы, но мы больше не пара. И позже ты поблагодаришь меня, когда найдешь ту, которую заслуживаешь.
– Друзья ведь могут вместе поесть пиццы, Лайла.
Вот только Рич поклялся погубить Кейна и доказать, что он мне больше подходит.
– Рана от разрыва еще слишком свежа. Еще не время.
Рич пристально смотрит на меня несколько мгновений, которые тянутся бесконечно, и я уже собираюсь закончить, когда он опережает меня:
– Тем не менее я буду здесь, когда ты наконец очнешься и поймешь всю правду о нем. Я собираюсь подхватить тебя, когда ты будешь падать.
После чего разворачивается и идет к выходу.
Я бросаюсь вперед, запираю за ним дверь и вновь включаю сигнализацию, прежде чем прислониться спиной к стене. Вот же гадство – этот день так и пытается согнуть меня и довести до белого каления! И гадство номер два: этот разговор напоминает мне о Кейне и его замечании касательно того, к какому моему месту он хотел бы приложить руку. Мне срочно нужно еще шоколада. Отталкиваюсь от двери и направляюсь на кухню, но, выйдя в коридор, останавливаюсь как вкопанная, когда в поле зрения попадает гостиная. В глубине ее, возле открытых стеклянных дверей, стоит Кейн – без пиджака и галстука, рукава рубашки у него закатаны до локтей.
Кейн и его люди явно приметили тот момент, когда я открыла дверь для Рича, и он воспользовался этой возможностью, чтобы войти. Что же касается того, как ему удалось проникнуть сквозь запертую дверь, то он явно позволил себе некоторые вольности, чтобы убедиться, что у него это выйдет, пока я валялась без сознания. Это приводит меня в бешенство, и я хочу опять влепить ему по физиономии. Но это как раз то, чего он и ждет. Чтобы я подошла к нему. Именно поэтому я оставляю его стоять там и иду на кухню. Этот гад может сам подойти ко мне.
Глава 17
Обхожу кухонный «островок», хватаю свой недоеденный кусок пиццы и печенье и выбрасываю их в мусорное ведро, ставлю кофейную чашку в раковину. К тому времени, как я возвращаюсь к стойке, Кейн заходит на кухню. Он неторопливо направляется ко мне, так и излучая обаяние с явным криминальным налетом, что я буквально пару минут назад решительно отрицала. Блин… Он наверняка слышал, как я защищаю его. Кейн становится прямо напротив меня. Я опираюсь руками о стойку.