– Ага, – киваю я, направляясь в сторону коридора. – Я принесла нам бутылку скотча за пятнадцать тысяч долларов.
Дверь за мной закрывается.
– Ты хочешь, чтобы я похоронил чье-нибудь тело? – окликает меня Лукас, когда я вхожу в гостиную с окнами от пола до потолка – занавески отдернуты, демонстрируя его огромный овальный бассейн. Направляюсь к белому лепному бару в углу, беру два хрустальных стакана и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
– Мои тела хоронит Кейн, – осмеливаюсь сказать я, присоединяясь к нему на дымчато-сером диване и ставя свою рабочую сумку на пол.
– Ну да, – отзывается он, когда я ставлю стаканы на столик. – Как я мог забыть про Кейна? Про этого ублюдка, который не позволяет тебе пойти со мной на свидание… – После чего наполняет наши стаканы.
– Ты мой кузен.
– Опять двадцать пять? – бурчит он, завинчивая крышку на бутылке. – Сводный!
– Люди встречаются, трахаются, а потом ненавидят друг друга. А мы будем любить друг друга вечно. – Я передаю ему его стакан и поднимаю свой, предлагая тост: – За любовь и кузенов!
– За секс, ненависть и примирение, – отзывается Лукас, чокаясь со мной. – К сожалению, с другими людьми. Я официально сдаюсь, кузина.
– Наконец-то, – говорю я, и мы оба пьем, наслаждаясь теплым древесным ароматом. Я залпом опрокидываю свой стакан.
– Скажи мне, что ты не просто выпила сорокалетний скотч… – потрясенно произносит он. – Ты должна была смаковать его!
– Я просмаковала его одним глотком. – Откидываюсь на спинку дивана и хватаю подушку. – И мне удалось поспать не больше двух часов. Мне требовалось дестервить себя. – Я смеюсь; тепло от выпитого приятно растекается по рукам и ногам. – Или расстервить? Убрать из себя стерву? Называй это как хочешь.
– Ты всегда стерва, – говорит Лукас, откидываясь назад и разваливаясь рядом со мной со стаканом в руке. – Но это на удивление очаровательно.
– А-а-а, кузен… Ты такой классный…
Он делает еще глоток.
– Чертовски хороший скотч. Как он попал к тебе в руки?
– Я взяла его у своего отца.
Лукас смеется.
– Как я и сказал. Просто очаровательно. – Он протягивает мне свой стакан, и я отпиваю глоток, прежде чем вернуть его ему.
– Я много думала о своей матери последние два дня, – признаюсь я.
– С чего это вдруг? Помимо очевидного факта, что ты чертовски по ней скучаешь.
– Мне всегда казалось странным, что твой отец и моя мать были в том вертолете, когда он разбился. Одни. – Я вспоминаю предположение своего брата касательно интрижки. – Ты не думаешь?..
– Да. Это так.
– Что так? Выражайся яснее.
– У них был роман.
Я сажусь и поворачиваюсь к нему лицом.
– Ты уверен?
– А ты нет? – Лукас отпивает виски, но не выпрямляется.
– Нет. Я не хочу в это верить.
– Вполне тебя понимаю. Родители, которые трахаются с другими родителями, рушат все эти сказочные представления о счастливой семейной жизни к чертям собачьим. Но это правда. Я раз слышал их разговор, и у меня просто уши горели, тем более что это были мой отец и твоя мать.
– Млять… И мой кузен мне ничего не сказал… Как долго это продолжалось?
– Год, насколько мне известно, но я почти уверен, что дольше.
– Мой отец знал?
– Понятия не имею, – говорит он.
– Так какого хера ты мне ничего не сказал? – требовательно вопрошаю я.
– Ты училась на юридическом, за много миль отсюда. И что бы ты сделала? Они же взрослые люди. Были взрослыми. Блин… Я все еще говорю так, как будто они живы.
«Только вот это совсем не так», – думаю я. И я – сотрудник правоохранительных органов, который теперь подозревает убийство. Мне слишком хорошо известно, что в первую очередь стоит присмотреться к близким, к супругу, особенно когда выявляется внебрачная связь. И в данном случае это означает к моему отцу.
Глава 20
Я встаю и подхожу к окнам с видом на бассейн, но на самом деле не вижу его. Мой отец не убивал мою мать. Я отказываюсь верить, что такое возможно. Я в это никогда не поверю, но тут мне вспоминается замечание Почера о том, что я больше похожа на свою мать, чем он думал. Тогда это не задело меня за живое, но сейчас еще как задевает. Может, это он убил мою мать и отца Лукаса? Она каким-то образом встала у него на пути? Не мог ли этот роман вызвать скандал, способный выставить моего отца в невыгодном для Почера свете?
Лукас подступает ко мне.
– Ты в порядке?
Я бросаю на него взгляд.
– Бо´льшую часть времени. Не все время. А ты?
– То же самое. Ты знаешь, насколько я был близок со своим отцом.
– Да. Нам обоим повезло, что у нас были такие отношения с родителями. – Снова смотрю за окно. – Я знала, что она не была счастлива с моим отцом. Я должна была убедить ее уйти.
– А вот этого не надо. «Должен был, мог бы» никому не приносит пользы. Это ничего не решает.
Я складываю руки на груди, и мы поворачиваемся лицом друг к другу.
– Для меня это не так. Это зачастую решает исход дела, которым я занимаюсь.
– А это не какое-то там уголовное дело, – возражает он, понятия не имея, что все это и вправду вполне может быть связано с убийствами, которые я пытаюсь раскрыть. – И люди, включая самых близких, начинают злиться, когда ты лезешь в их личные дела. Просто так уж все это устроено.
– Мой отец баллотируется на пост губернатора.
– Ни хрена себе! Выходит, слухи соответствуют действительности?
– Да. И я думаю, что мой отец трахается со своей молоденькой экономкой.
– Ему лучше быть поаккуратней, если он баллотируется в губернаторы… – Лукас косится на меня. – И точно так же мы можем забыть, почему ты на самом деле здесь. Любовь-морковь и все такое, но я не стану ничего для тебя взламывать.
– Тебе придется. Это вопрос жизни и смерти в буквальном смысле.
Лукас поднимает руку.
– Нет. Я не буду этого делать. – Он возвращается к дивану и снова наполняет свой стакан. – Ты ведь сама вовремя остановила меня и спасла мою задницу. Я мог сесть в тюрьму.
Я подхожу к противоположной стороне столика и смотрю на Лукаса сверху вниз.
– Я и сама могла сесть в тюрьму за то, что сделала, чтобы уберечь тебя от тюрьмы.
– Для меня это как наркотик, Лайла, адреналиновый приход. Я брался за хакерство только ради этого кайфа. Даже тогда, еще до того, как унаследовал деньги своего отца, я не нуждался в деньгах. Но мне был нужен этот кайф, и я не могу сделать это по новой, иначе так и буду нуждаться в нем.
Я присаживаюсь перед столиком на корточки, глядя ему прямо в глаза.
– Нет, так не будет, – заверяю я его. – Я не позволю этому случиться. Я схвачу тебя и удержу. Обещаю. Тут замешаны копы, замаравшиеся по самые уши. Пока я буду своими силами сводить концы с концами, число жертв может приблизиться к дюжине.
– И ты думаешь, что раз твои люди в чем-то замараны, то нужно заодно замарать и меня?
– Я думаю, что речь идет про моего отца. Думаю, что он тоже замешан.
Глаза у него расширяются.
– Ты серьезно? – Лукас ставит свой стакан на столик. – Твой отец? В дюжине убийств?
– В сокрытии – по крайней мере, половины из них. Возможно, это уходит глубже. Я не знаю. Мне нужно, чтобы ты помог мне это выяснить.
– Черт… Да. Я в деле. – Он встает, и я следую его примеру. – Давай за мной.
Я беру с дивана свою рабочую сумку, поднимаюсь вслед за ним по украшенной лепниной лестнице и останавливаюсь наверху, пока Лукас отпирает дверь. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
– Добро пожаловать в логово компьютерного наркомана.
После чего толкает дверь и отступает назад, позволяя мне войти. Переступаю порог и оказываюсь в огромной комнате с окнами от пола до потолка – прибой за стеклом разбивается о берег. Единственная сплошная стена увешана темными мониторами, а центр комнаты уставлен столами с какой-то аппаратурой.
Я поворачиваюсь к Лукасу.
– С ума сойти.
– У меня были деньги, которых стало еще больше из-за моей зависимости.
Он отступает назад, тычет в какую-то кнопку, и комната оживает. Включается питание мониторов, загораются кнопки и индикаторы. Лукас указывает на рабочее место в форме подковы с плиточной столешницей – разумеется, белой.
– Давай сядем там.
Я следую за ним, и мы занимаем места в креслах на колесиках. Несколько минут спустя мой компьютер включен, а телефон лежит рядом, вместе с моими карточками для заметок и блокнотом. Перед Лукасом стоит мощный ноутбук в стальном корпусе. Он потирает руки.
– Что ищем?
Решаю начать с той части, за которой хочу присматривать. Остальное он может сделать сам. Прекрасно понимаю, что сейчас Лукас может просто сойти с ума, если я скажу «наемный убийца» или намекну на какую-то связь между «Йюн энтертейнмент» и моей матерью, что означает его отца. Подталкиваю к нему лист бумаги со списком всех жертв, включая Лэйни и ее брата.
– Мне нужны все материалы по этим делам, включая всех сотрудников, которые ими так или иначе занимались, вплоть до уборщиц. Рядом с каждым именем я указала место совершения убийства и правоохранительные подразделения, которые участвовали в расследовании.
Лукас отталкивается от стола и откатывается назад, чтобы повернуться ко мне.
– Ты хочешь, чтобы я крякнул правоохранительные органы? Ты что, совсем спятила?
– Можно выразиться и так, но смысл правильный. Это единственный способ. И если ты спалишься, я скажу, что шантажировала тебя каким-нибудь семейным секретом.
– Я не позволю тебе этого сделать! – Он запускает пальцы в волосы. – Черт возьми, Лайла…
– Если ты недостаточно хорош…
Лукас нацеливает на меня палец.
– А вот этого не надо. Не подначивай меня. Ты знаешь, что я достаточно хорош в этом деле. Я взломал несколько самых защищенных систем в мире, прежде чем ты меня подловила. Если я сделаю это, то сделаю исключительно для тебя, но лучше бы тебе это действительно было нужно.