– Он это заслужил.
Я поворачиваюсь к нему лицом и даже не пытаюсь отрицать правду.
– Я знаю. Знаю, что он это заслужил.
– Тогда в чем же проблема?
– Тебе когда-нибудь доставляло удовольствие убивать людей?
– Да. Потому что они этого заслуживали. И ты знаешь, какое чувство вины я испытываю из-за любого из этих убийств? Никакого. И знаешь, что я чувствую, когда представляю себе, как ты вонзаешь нож в грудь того человека? Сожаление, потому что все закончилось так быстро.
Я стою там несколько мгновений, переваривая эти слова – пытаясь оправдать свое преступление другим преступлением. Делаю ровно то же самое, за что только что осуждала его, сидя в соседней комнате. Вздыхаю и отворачиваюсь от Кейна, направляясь обратно в спальню, но мой взгляд натыкается на стену с одеждой справа от меня. Это моя одежда, которую я оставила здесь и которую он по-прежнему хранит здесь. Я кладу нож на стол, за ним следуют мой пистолет, значок и телефон, прежде чем я снимаю ботинки, а затем стягиваю эту чертову розовую блузку, которая сейчас кажется такой же фальшивой, как и мой значок. Бросаю ее на пол и быстро переодеваюсь в черную футболку и черные джинсы, которые при необходимости растворятся в темноте. Пристраиваю на пояс свою маленькую набедренную сумочку, в которую кладу деньги, удостоверение личности и кредитные карточки. Едва успеваю прикрепить к ногам нож и кобуру и натянуть ботинки на низком каблуке, как звонит мой сотовый. Выпрямляюсь и смотрю на номер – это Лукас. Включаю громкую связь и кладу телефон на стол.
– Лукас, – говорю я, открывая ящик под столом, и, конечно же, моя запасная наплечная кобура все еще здесь.
– Я закончил сверку, – сообщает он.
– И?.. – подталкиваю я, влезая в ремни кобуры. Подняв взгляд, вижу, что Кейн стоит в арке, отделяющей гардеробную от оружейной комнаты, и прислушивается к нашему разговору.
– Есть попадания, как ты и предсказывала, – продолжает Лукас. – Сразу несколькими делами занимались вы с Бет, но дважды попался и один технарь из криминалистической лаборатории. Он работал над делом Лэйни Сазерс и недавним убийством в Нью-Йорке.
– Можешь прислать мне все его данные?
– Могу, – говорит Лукас, – но просто чтоб ты знала: три дня назад он умер от сердечного приступа.
Мы с Кейном обмениваемся понимающими взглядами: этот человек был явно убит.
– Хорошо, – говорю я. – Все равно отправь мне эту информацию. А как насчет Грега Харрисона? Ты добыл его личное дело?
Кейн при этих словах выгибает бровь.
– Черт… – бурчит Лукас. – Я давно уже должен был напиться в хлам этим сорокалетним вискарем, который ты мне принесла. Дай мне полчаса.
– Если я не отвечу, оставь мне подробное сообщение.
Я подбираю со стола телефон и завершаю разговор.
К тому времени, как я прячу его обратно, Кейн уже передо мной – поправляет мне кобуру и застегивает пряжку. И я позволяю ему.
– Сорокалетний вискарь? – спрашивает он, уперев руки в бока. – Довольно дорогое проявление благодарности.
– Я заскочила домой к отцу и стащила его.
Кейн смеется.
– Вполне в твоем стиле, и поделом этому ублюдку.
Он достает из заднего кармана брюк маленький пистолет и показывает его мне.
– Мой любимый аромат, – говорю я, как будто «Ругер» – это марка духов.
– И, в отличие от твоего табельного ствола, – добавляет Кейн, протягивая мне еще одну кобуру с креплением на лодыжке, – он не приведет ни ко мне, ни к тебе.
– Хорошо, – говорю я, подхватывая ремешок. Начинаю отворачиваться, и он удерживает меня за бедро.
– Лайла…
– Что бы ты ни собирался сейчас сказать, не надо. Я поняла. Сегодня вечером я в твоем мире, а не в своем.
– Мой мир – это твой мир.
Звонит его сотовый, и челюсть у него сжимается.
– Этот наш разговор еще не закончен… – Кейн достает телефон из кармана и просматривает сообщение. – Мои люди готовы сопроводить нас до аэропорта.
Я киваю и, присев на корточки, пристегиваю кобуру над ботинком и вставляю в нее пистолет. Когда встаю, Кейн стоит в двух футах от меня, натягивая тонкую коричневую кожаную куртку, хоть и стильную, но служащую вполне определенной цели – прикрыть его кобуру. Я хватаю не менее презентабельную, но столь же эффективную черную кожаную куртку и натягиваю ее поверх кобуры. И тут мой взгляд падает на значок, который я еще не вернула на пояс, и мне вспоминаются слова Кейна: «Твой мир – мой мир».
С того самого момента, как я его повстречала, это действительно так – правильно это или нет, хорошо это или плохо. Я не могу этого отрицать, хоть целых два года и пыталась. И вот мы снова вместе, а значит, мне приходится из этого исходить. Беру свой значок и подхожу к Кейну.
– Я как-то влияю на твои действия? – Показываю ему его. – Ты вспоминаешь про мой значок, прежде чем принять какое-то решение?
– Постоянно, блин, о нем помню.
– Ты думал о нем, когда меня здесь не было?
– Да. Поскольку не планировал надолго расставаться с тобой.
– Тогда я сохраню этот чертов значок. Потому что ты не сможешь быть своим долбаным отцом. Я тебе не позволю.
Поворачиваюсь и направляюсь к двери, подхватывая по пути со стола свой телефон и засовывая его в карман. И чувствую, что Кейн хочет остановить меня, но он этого не делает. Теперь уже не может. Нас ожидает наемный убийца.
Несколько минут спустя мы с Кейном выезжаем на дорогу в его черном двухместном «Мерседесе» с откидным верхом, который является новым дополнением к его гаражу.
– Дорого, – говорю я, когда мы набираем устойчивую скорость на шоссе, – но не слишком. – Бросаю на него взгляд. – Умно. Человек, который знает, что привлекает внимание, и предпочитает придерживаться золотой середины.
– У меня бывают моменты расточительства, – отзывается Кейн. – Хотя ты знаешь, что я никогда не стремился оказаться в центре внимания. Ничего в этом смысле не изменилось.
– Но тебе действительно нравятся власть и контроль.
– Не стану этого отрицать.
– А вот мой отец прямо-таки жаждет быть в центре внимания. Это и сделало его мишенью для этих людей, так ведь?
– Да. И из-за этой жажды может казаться, будто он и впрямь обладает властью и контролем, как и многие политические фигуры, хотя он все равно будет оставаться управляемым, даже покорным.
– Я ведь не могу спасти его?
– Нет. Ты не можешь спасти его.
– А ты мог бы? В какой-то момент ты сумел бы спасти его?
– Можно было бы чисто теоретически предположить, что сумел бы – если б узнал про все это до того, как он увяз по уши, – но ты сама только что сказала, что твой отец просто жаждет быть в центре внимания, а для некоторых это как наркотик, вызывающий болезненную зависимость.
– Я обыскала его домашний кабинет. И нашла какой-то телефонный номер без имени. Позвонила по нему, и ответил Грег.
– И?..
– Он сказал, что сейчас работает в охранной фирме и что дал свой новый номер моему отцу для какой-то потенциальной работы.
– По мне, так больше похоже на неуклюжую ложь.
– Ложь, о которую он и споткнулся, – говорю я. – И я уже говорила тебе: я видела, как он практически обжимался с одной из родственниц Романо, хотя из-за рейда против Романо у него якобы и были неприятности. Мне хотелось бы думать, что он просто пытается обелить свое имя, хотя связь с моим отцом намекает на то, что он, блин, просто жалкий завравшийся неудачник.
Эта мысль выводит меня из себя, так что я хватаю телефон и снова набираю Лукаса, включив громкую связь.
– Блин, Лайла… – стонет он, а затем невнятно произносит: – Ты просто пиявка, знаешь это?
– Да. Я знаю, что ты любишь меня. Что там насчет Грега Харрисона?
– На него заведено дело службой внутренней безопасности, но запись пуста.
Я хмурюсь.
– Пуста?
– Да. Пуста. Типа как запись есть, но она пустая.
– Как это так? – рявкаю я. – Ты явно слишком пьян, чтобы сейчас этим заниматься. Позвони мне завтра.
– Да я мог бы крякнуть все Соединенные Штаты Америки в десять раз более пьяным, чем сейчас! Запись пуста. Я не собираюсь звонить тебе завтра, чтобы сказать то же самое.
– Когда он уволился? – спрашиваю я.
– Документально подтвержденного увольнения нет – ни по собственному, ни по статье.
И все же Грег сказал мне, что он уволился. Можно было бы попросить Лукаса завтра все перепроверить, но это слишком опасно, и эту часть уравнения я могу выяснить через Мерфи. Кейн уже подвозит нас к аэропорту.
– Иди выпей, Лукас. За то, какой ты гений. Позвони какой-нибудь женщине, которая не я, и напейся с ней. Бухло – за счет моего отца.
– Что? Ого! Так это бухло твоего отца?
Он пьян и ни хрена не помнит… Я отключаюсь.
– Похоже, Грег заключил сделку, – говорит Кейн, останавливая машину возле входа и прямо под фонарем – как я уверена, совсем не случайно.
– Вопрос только с кем.
– Я знаю, как это выяснить, – отвечает он.
– Как?
– При помощи стула и отрезка веревки.
– Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы подумала, что это шутка. Но ты – это ты, поэтому отвечу на полном серьезе: никаких стульев, никаких веревок!
– Для него или для тебя?
– Кейн…
– Можешь прикинуть оба варианта, или просто подмигни мне, и я сам догадаюсь. – Кейн смотрит на часы. – Время отправляться на встречу с Призраком.
Он тянется к своей дверце, я тоже, и через несколько секунд мы вместе заходим в здание аэропорта.
– Что теперь? – спрашиваю я.
Кейн указывает на ничем не отмеченную дверь, и вскоре мы оказываемся на частной взлетно-посадочной площадке – в тот самый момент, когда неподалеку появляется вертолет, направляющийся в нашу сторону.
– Ты полностью уверен в этой затее? – спрашиваю я.
– Не был бы уверен, не взял бы тебя с собой.
– И все же ты заставил меня вооружиться незарегистрированным пистолетом и ножом.
– Если б я не был осторожен, тебя бы тоже со мной сейчас не было.