– Если все было так просто, – говорю я, – почему вы решили выйти из игры?
– Потом им захотелось, чтобы я стал их эксклюзивным агентом с ценником в пятьдесят миллионов в год. От этого предложения я отказался, но согласился на работу по разовому контракту. Взял аванс, согласился с условиями, даже начал планировать, но тут они подложили мне свинью.
– Не очень-то умно с их стороны, – вставляет Кейн, вторя моим собственным мыслям.
– Это умней, чем ты можешь подумать, – возражает Призрак. – По крайней мере, в краткосрочной перспективе. До меня дошли слухи, что обо мне стали судачить как о новом киллере Сообщества – как будто я и впрямь принял то предложение.
– А с этим переворотом, – подхватываю я, – подобные толки переполошили всех членов Сообщества.
– Точно, – подтверждает он. – Весьма эффективная стратегия с их стороны, поскольку много лет назад я ликвидировал одного их ключевого деятеля, а когда они затем отправили по мою душу с полдюжины «кровавых ассасинов», я остался в живых. В отличие от них.
Вот, думаю я, и подтверждение того, что «Кровавые ассасины» на самом деле существуют и что они работают на Сообщество. И что как раз эта организация и стояла за нападением на меня.
– Это выставило Сообщество в плохом свете, – продолжает Призрак. – Но притом что якобы наняли именно меня, все выглядит так, будто они регулярно заказывают убийство своих собственных людей.
– Вот почему киллер, взявшийся за эту работу, копирует тебя, – заключает Кейн.
– Да, – подтверждает Призрак, и это единственное слово, словно лезвие, рассекает воздух. – И вот тут они зашли слишком далеко. Мне не нравится, когда меня копируют.
– С кем вы имеете дело в Сообществе? – спрашиваю я.
– С Почером, – говорит он. – Это всегда Почер.
– Он его возглавляет?
– Он в том отделении, что ответственно за Соединенные Штаты, нечто вроде сторожевого пса, – говорит Призрак. – Но нет, Почер не глава, и прежде чем вы успели спросить: я не знаю, кто его возглавляет. Однако эти люди знают вас.
– В каком это смысле? – спрашивает Кейн.
– В таком, что твоя подруга играет в этом бо´льшую роль, чем ты думаешь, – отвечает он, но все еще смотрит на меня.
– В каком это смысле? – спрашиваю я, блистательно повторяя вопрос, который только что задал Кейн.
– В том списке на ликвидацию было два объекта, проживающих в Лос-Анджелесе, в том числе профессиональный киллер. Мне было велено устранить его за пределами вашей сферы влияния. Не за пределами вашего города, а конкретно вне вашей досягаемости.
– Эти указания явно были проигнорированы, – говорит Кейн.
– Вот что происходит, когда нанимаешь человека второго сорта, – сухо говорит Призрак, по-прежнему глядя на меня. – Почер явно считал, что вы можете опознать в жертве «кровавого ассасина» и стать проблемой.
Мои прижатые к бокам руки сжимаются в кулаки.
– Он не сказал вам почему?
– Нет.
– Мне нужен этот киллер, который вас копирует.
Его холодные как лед глаза встречаются с моими.
– Вы имеете в виду человека со шрамом, за которым вы гнались на кладбище?
– О чем это он, Лайла, черт возьми? – требует Кейн.
– Все нормально, – говорю я, не отводя взгляда от Призрака. – Кто он?
– Его называют Геймером. Ему нравится поддразнивать своих жертв, и поскольку он поддразнивает вас, то вы наверняка уже в его списке.
– И все же вы тоже явно были там, наблюдали за нами.
– И оценивал вас. Это то, что я всегда делаю.
В этих словах есть угроза, которую я только приветствую. Пусть только попробует. Я убью его, но прямо сейчас мне нужен этот Геймер, который, как я теперь могу предположить, заодно и мой Младший.
– Как настоящее имя Геймера?
– Задайте вопрос получше, – отвечает Призрак.
– Где мне его найти?
– Вы можете подождать, пока он сам доберется до вас, что явно скоро произойдет, или поймать его до того, как он совершит свое очередное убийство. Которое, кстати, будет выглядеть как одно из его убийств не больше, чем убийство Сазерса. Вудса-то больше нет в живых – он уже больше не нужен.
– В случае с Сазерсом все должно было выглядеть так, будто он покончил с собой точно таким же способом, как и его сестра, – говорю я. – А что с тем предстоящим, про которое вы говорите? Чем оно отличается?
– Убийство Сазерса заранее не планировалось, но поскольку вы занимались делом его сестры, могу предположить, что его спровоцировало ваше возвращение.
– Это вы убили Лэйни?
– Я никогда не рассказываю, как и кого убил, если только сам не хочу, – а я не хочу.
Для меня это достаточно близко к признанию, и у меня так и чешутся пальцы выхватить пистолет, когда он добавляет:
– Что же касается предстоящей ликвидации, то речь идет о сотруднике правоохранительных органов, а когда сотрудник правоохранительных органов совершает самоубийство, то на него можно списать целую кучу дерьма на долгие годы вперед.
Внезапно я перестаю думать о Лэйни. Грег… Вот черт… Неужели он перешел дорогу Сообществу?
– Кто? – спрашиваю я, и у меня сжимается горло.
– Эдди Ривера, – отвечает Призрак, ошеломляя меня этой новостью. – Человек, настолько близкий к вашему отцу, что любую грязь, которая может всплыть во время предвыборной кампании, можно свалить на него.
– Эдди – часть Сообщества или просто козел отпущения? – спрашивает Кейн.
– Он один из тех членов Сообщества, что замышляли переворот, – говорит Призрак, глядя на него, а затем вновь переводит взгляд на меня.
– А его жена? – спрашиваю я, ища подтверждение тому, что Александра подставила меня в тот вечер.
– Ее не было в том списке на ликвидацию, который мне дали, – говорит он. – Это все, что я могу ответить.
– Переворот затевали люди, которые хотели выйти из Сообщества? – спрашиваю я.
– Да.
– Тогда почему же Эдди так чертовски стремился повесить все эти убийства на Вудса? – нажимаю я.
– Похоже, он всеми силами пытался скрыть свое участие в перевороте, – говорит Призрак.
Отсюда и страх, который я ощутила тогда в Эдди.
– Когда его должны убить? – спрашиваю я.
– Очень скоро. Если уже не убили.
– Как нам добраться до Геймера, прежде чем он убьет Эдди? – спрашиваю я.
– Никак. Придется дождаться, когда он придет за Эдди, и зацапать его. Однако имейте в виду: до Сообщества вы через него не доберетесь. Он будет утверждать, что все эти убийства – личная вендетта. Если его не убьют при задержании, то прикончат в тюрьме, чтобы убедиться, что он не передумает и не заговорит. Но вы закроете свое дело, а я избавлюсь от Геймера.
Воздух наполняет гул приближающегося вертолета.
– Это за мной. – Призрак смотрит на Кейна. – Если она уберет Геймера, то я у тебя в долгу.
Он обходит Кейна и направляется к двери.
Я оборачиваюсь и окликаю его.
– Это у меня вы будете в долгу, – говорю я. – Но мне это не нужно. Я хочу, чтобы вы стали следующим.
Призрак тоже оборачивается ко мне.
– Вы – женщина Кейна. Существуют правила применения силы, и по этим правилам вы под запретом. Но если явитесь по мою душу, то это вы нарушите эти правила, а не я. И это вам придет конец, а не мне.
Он поворачивается ко мне спиной и направляется к двери. В голове у меня возникает образ Лэйни, висящей на простыне – лицо у нее бледное, жизнь покинула ее, – и во мне разгорается гнев. Я сыта по горло разговорами с Призраком. У меня уже есть все, что мне нужно, кроме правосудия для Лэйни. Я делаю шаг к нему, и Кейн разворачивает меня лицом к себе.
– Сообщество – вот враг, с которым тебе нужно сразиться прямо сейчас. Не Призрак. И он готов ко всему, что ты сейчас можешь сделать.
Кейн прав. Я подожду. Но недолго.
Глава 27
Мы с Кейном взлетаем на его шикарном частном вертолете, так и не предупредив Эдди, что он скоро умрет, если не защитит себя. У меня нет ни его телефонного номера, ни адреса. Мой брат не отвечает на звонки, а Лукас, судя по всему, пьян до бесчувствия. Я должна добраться до Эдди до того, как он погибнет, потому что реальность такова, что ненавистники так и будут ненавидеть, а говнюки – это просто говнюки, но, как агент ФБР, я должна защищать всех, включая таких говнюков, как Эдди. И теперь, когда я знаю о его роли в затевавшемся в Сообществе перевороте, то понимаю, откуда растут ноги у того страха, который ощущала в нем. А еще я уважаю его, несмотря на его говнистость, которая заставляет меня думать о нем как о раненой собаке, защищающей себя. И он пытается защититься от организации, к которой, как я уверена, примкнул лишь для того, чтобы произвести впечатление на моего манипулятивного и своекорыстного отца.
В этом вертолете мы уже сорок пять минут, в то время как мне давно уже нужно быть на земле – спасать Эдди и ловить Геймера. Не имея возможности никому позвонить или выяснить, что человек Кейна делает внизу, мне остается лишь просто сидеть и ждать посадки. Я напоминаю себе, что убийство не выйдет обставить как самоубийство, если Эдди будет не один. Меня бы это немного утешило, но давайте посмотрим правде в глаза: кому, черт возьми, хочется постоянно торчать рядом с этим уродом? Если этого хочется Александре – и мне насрать, называет ли она его своим мужем, – то я просто в шоке.
Когда мы с Кейном оказываемся достаточно близко к земле, чтобы заработал мой сотовый, он все равно не работает. По-прежнему нет приема. Наконец мы оказываемся на земле, и уже в аэропорту, укрывшись от рева вертолета, Кейн звонит своему человеку. Я проверяю, нет ли сообщений, – ничегошеньки. Попутно слышу обрывки его разговора, когда мы выходим из аэропорта и направляемся к его «Мерседесу». Кейн открывает мне дверцу – джентльменская привычка, от которой я никак не могу отучить, сколько бы ни демонстрировала ему свой значок или пистолет. Собираюсь уже сесть в машину, когда он заканчивает разговор.
– Эдди нет дома. Там только его жена. Придется его искать.