На данный момент я оставляю ее и ее возможную вину в стороне. Сейчас все мое внимание нацелено на Эдди – больше, чем когда-либо при жизни. Наверное, в какой-то момент мне следовало отвести его в сторонку, пообщаться с ним. Попытаться разговорить его. Но чувство вины и неуверенности в себе столь же бесполезны, как и страх. Они мне сейчас совсем ни к чему. От них нет никакого толку. И им никогда не завладеть мною.
На Эдди давно уже ставшая привычной коричневая форменная рубашка, только с коротким рукавом. Смотрю на его руки с обращенными вверх запястьями. Представляю, как он режет себе вены, и, к сожалению, вполне могу представить себе и то, что в своем одурманенном состоянии он так и держит руки перед собой, глядя на струящуюся с них кровь. Присаживаюсь на корточки и осматриваю пол в поисках какой-нибудь подсказки. И тут кормовая дверь салона вдруг резко отъезжает вбок и я слышу стремительно приближающиеся ко мне шаги. Выхватываю пистолет и едва успеваю выставить его перед собой, как Геймер уже здесь. Совсем рядом, прямо на противоположной стороне стола, и его ствол нацелен мне в голову.
Глава 29
Я хочу взять Геймера живым, заставить его признаться в убийствах – показать Сообществу, что прятаться теперь бесполезно. Его рука с пистолетом тверда, взгляд столь же тверд. Геймер рассчитывает запугать меня. Ему это не удается, и за это он может сказать спасибо своему работодателю. Именно благодаря Сообществу я и оказалась здесь, готовая к появлению убийцы.
Я арестую его, если смогу, но в противном случае он умрет раньше меня.
– Положи пистолет и подойди ко мне, Лайла Лав, – произносит Геймер тихим мурлыкающим голосом, словно пытаясь соблазнить меня – что показывает, что он реально больной ублюдок.
– Дай немного подумать, – отзываюсь я. На пару секунд примолкаю. – О’кей… Уже подумала. Да пошел ты!
– Отдай мне пистолет! – приказывает он, и его мурлыканье теперь больше похоже на рычание.
– Тебе нужен мой пистолет? – вызывающе бросаю я. – Так подойди и возьми его. Но небольшой совет: как следует помолись, прежде чем это сделать.
– Я могу убить тебя, прежде чем ты успеешь даже пальцем пошевелить, – говорит Геймер. – Я в этом деле мастер.
– Настоящим мастерам нет нужды говорить, что они мастера. Они наглядно это показывают. И мы оба знаем, что не такой уж ты и мастер в своем деле. А еще мы оба знаем, что ты стал слишком жадным. Тебе захотелось сегодня заработать еще и на мне, но ты не продумал все до конца. Если ты убьешь меня здесь, смерть Эдди не будет выглядеть как самоубийство.
– Ты права. Это будет выглядеть так, будто это сделала ты.
– Чтобы обвинить меня в этом, я должна быть мертва, – замечаю я. – Я не могу покончить с собой с того места, где ты стоишь, а ближе я тебя не подпущу.
– Я заплатил одному парню, который живет в своей лодке дальше по причалу, и он скажет, что услышал, как вы ссоритесь, и видел, как ты убиваешь Эдди. Естественно, ему пришлось тебя застрелить.
Я смеюсь.
– Да ну? И ты сделал это за пять минут после моего появления? Мы оба знаем, что ты меня не ждал, мастер ты наш. И здесь Кейн. Он вернется. Он поймет, что произошло на самом деле.
– Кейн мертв.
Я невольно моргаю от шока и боли, вызванных этими двумя словами, и это дает Геймеру преимущество. Он устремляется ко мне, но в этот момент по лодке разносится глухой стук, когда кто-то запрыгивает на палубу. На сей раз моргает уже Геймер, и я стреляю ему в плечо. Этот ублюдок, видать, накачан наркотиками или просто сумасшедший, поскольку кровоточащая дыра в теле его ничуть не останавливает. Он быстро поворачивается к двери, нацелив пистолет на вошедшего в салон. Я кидаюсь к нему и, каким-то чудом сохранив остатки здравого смысла, призывающие меня сохранить ему жизнь, резко бью его коленом в пах. Геймер издает горловой стон и начинает падать – но, черт бы его побрал, мертвым грузом повисает на мне.
– Лайла!
Голос моего брата достигает моих ушей за миг до того, как я оказываюсь на спине, на чавкающем от крови ковре – вес моего несостоявшегося убийцы наваливается на меня сверху. Эндрю опять выкрикивает мое имя, и что-то горячее и липкое заливает мне лицо. Это кровь Геймера, который часто и прерывисто дышит мне в ухо. «Кейн мертв», – думаю я, и с этой мыслью приходит гнев. Глубокий, неконтролируемый гнев – ярость, подобную которой я испытывала всего только раз: когда вонзала нож в того человека на пляже. И в этот момент абсолютной ярости история повторяется. Кто-то стаскивает с меня Геймера, но тот находит в себе силы и бьет своего противника локтем в спину, а затем перекатывается, увлекая меня за собой и укладывая на себя сверху. Используя меня как щит.
Я выдергиваю из-за спины нож и даже еще до того, как замечаю вскинутый пистолет Геймера, вгоняю клинок ему в грудь. Резко вдохнув, он роняет пистолет. Глаза у него закрываются. Я кое-как сбрасываю его с себя и раскидываюсь на полу, на густо пропитанном кровью ковре.
И тут рядом со мной вдруг оказывается Кейн, опускаясь на колени.
– Я вижу, ты все еще умеешь пользоваться ножом…
Меня охватывает облегчение.
– Ты не мертв! Он сказал, что ты мертв!
– Я просто не могу умереть, пока мы не закончим тот разговор, который начали в машине. Теперь-то ты точно должна согласиться на него.
– Ты и вправду сейчас торгуешься со мной? Ты и в самом деле настоящий зануда! Ты…
Кейн встает и помогает мне подняться – капающая с меня кровь и отяжелевшая от нее липкая одежда сводят меня с ума.
– Можешь наказать меня, когда мы останемся наедине. – Его голос смягчается. – Ты в порядке?
– На данный момент да.
И это чистая правда. На данный момент.
Внезапно меня окружают медики со «скорой», начинают ощупывать и осматривать, а передо мной встает мой брат.
– Он признался, – говорю я, когда меня накрывают одеялом. – Это он убил Эдди, – добавляю я, – и намеревался представить все так, будто это моих рук дело. И это он совершил те убийства, которые вы повесили на Вудса. Все до единого.
– Все это важно, но только не сейчас. Сначала ты. Дай специалистам как следует осмотреть тебя.
– Я в порядке. Поехали дальше.
Эндрю пристально смотрит на меня, а затем косится на Кейна.
– Нам нужно переговорить наедине, а вам все равно нельзя находиться на месте преступления.
Кейн смотрит на меня.
– Я буду на палубе, – говорит он.
Я киваю – и с таким же облегчением, с каким узнала, что он жив и никуда не делся, смотрю, как он уходит. Кейн слишком хорошо меня знает, и его присутствие здесь стесняет меня. Сейчас я не могу быть живым человеком. Я должна быть агентом Лав.
В салон входят криминалисты, чтобы собрать улики. Начинается хаос, и Эндрю забрасывают вопросами, на которые я позволяю ему отвечать.
Мне нужно позвонить Мерфи. Я направляюсь к двери, и едва только выхожу на палубу, как натыкаюсь на Бет.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.
Она окидывает меня беглым взглядом.
– Ничего себе… Ну и видок…
– Сама знаю, – говорю я, после чего опять спрашиваю: – Так почему ты здесь?
– Похоже, и в этом городишке мне уже не спрятаться от суровой действительности… Что мне нужно знать?
«Что ты уже знаешь, но никогда мне не расскажешь?» – вот ее настоящий вопрос. Но такой вопрос я могла бы задать практически всем в этом городе. Кажется, что весь мой мир заражен Сообществом.
– Тут двойное убийство. Того, что лежит на полу, убила я.
Обхожу ее, снимаю свои окровавленные ботинки и спрыгиваю с лодки прямо в толпу полицейских. Они поспешно расступаются, как будто я какая-то темная богиня из фильма ужасов. Потом иду налево, к концу пирса, и спрыгиваю на какую-то первую попавшуюся лодку, прежде чем достать из кармана свой телефон – потрясенная тем, что после всех этих кувырканий в крови он все еще на месте.
Телефон сразу же звонит в моей перепачканной кровью руке, и, заметив номер Рича, я вспоминаю о поручениях, с которыми отправляла его, и моментально отвечаю:
– Рич?
– Женщина, с которой ты просила меня поговорить, покончила с собой.
«Нет», – думаю я. Ее убили, чтобы заткнуть ей рот, и теперь мне нужно поскорей вытащить его из всей этой истории.
– По-любому все кончено. – Это благонамеренная ложь, предназначенная для того, чтобы убрать его со сцены, прежде чем он тоже «совершит самоубийство». Чтобы защитить его, тогда как мне вообще не следовало его во все это втягивать. – Все сходится на Эдди, а теперь он мертв, так что все кончено.
– Что? Эдди… Он мертв?
– Да. Как и тот, кто его убил. Я встала у него на пути, а он встал у меня на пути. Я осталась в живых. Он умер.
– Когда? Как? Черт, Лайла… Ты в порядке?
– Как я только что сказала, я жива, а он мертв. Конец пьесы. Хотя я еще на месте преступления. Мне нужно идти.
– Позвони мне, когда выберешься оттуда.
– Постараюсь, – обещаю я и даю отбой.
Собираюсь уже позвонить Мерфи, как вдруг вспоминаю о Почере и его финансовой связи не только с Лэйни, но и с моей матерью. Мне надо доказать, что это он убил ее. И да поможет Господь моему отцу, если я узнаю, что он тоже был к этому хоть как-то причастен! Я подхожу к сиденью у борта лодки, но поскольку вряд ли кому-то, включая и меня, захочется любоваться на кровавый отпечаток моей задницы, все-таки решаю не садиться. Набираю Мерфи.
– Здравствуйте, агент Лав.
– Я поймала нашего киллера, – объявляю я, – и подстрелила его. Но он продолжал набрасываться на меня, так что пришлось ткнуть его ножом в грудь.
– Он мертв, я полагаю? – спрашивает он таким будничным и деловитым тоном, как будто я только что поделилась своим списком покупок. Хотя вообще-то мне не так уж и не нравится этот ответ. Это лучше, чем «Вы в порядке?».
– Мертвее некуда. Как и Эдди Ривера из местного управления полиции.
– Вы в порядке?
– Ненавижу этот вопрос, – говорю я. – Я была готова просто-таки расцеловать вас за то, что вы его не задали. Я жива. Он мертв. У меня все хорошо.