– Что мешает Сообществу послать за мной кого-нибудь еще – скажем, того же Призрака?
Кейн подходит к стойке и повторяет мою позу, тоже опершись руками о столешницу.
– Я и Почер.
– Почер? Зачем ему их останавливать?
– Я обещал тебе, что заставлю человека, ответственного за нападение на тебя, как следует за это заплатить. Я сказал это совершенно серьезно. И в ту же минуту, когда узнал, что это Почер, начал воплощать свое обещание в жизнь.
– Как это понимать?
– Скоро он обратится к тебе с просьбой об одном одолжении. Ты ему срочно понадобишься. И ты будешь знать, что делать, когда он постучится к тебе.
– Я повторяю: как это понимать?
– Меньше знаешь – крепче спишь, Лайла. Еще раз делаю тебе такой подарок.
Хочу надавить на него, но я хорошо его знаю. Это пустая трата времени.
– Почер – это просто один из членов Сообщества. Как он может предложить мне какую-то защиту?
– Он обладает немалой властью. И у него будет стимул сделать твои интересы своими интересами.
– Что произойдет, когда он решит, что его интерес в том, чтобы уничтожить тебя?
– Ты недооцениваешь меня, Лайла. Он этого не сделает, это я тебе гарантирую.
– Я не недооцениваю тебя, Кейн.
Звонит мой сотовый, и, опустив взгляд, я вижу на экране номер Мерфи.
– Это мой босс – или бывший босс, или как там его сейчас еще обозвать.
Отвечаю на звонок.
– Директор?
– Я здесь.
Мой пристальный взгляд встречается с взглядом Кейна, и при виде моего явного изумления он поднимает бровь.
– Здесь – это в смысле где?
– В Ист-Хэмптоне. Нам нужно поговорить с глазу на глаз.
– Где и когда?
– Поскольку я знаю, что вы сейчас с Кейном, то дам вам время на ути-пути и одеться. Через тридцать минут. На кладбище. На могиле вашей матери.
Мерфи отключается. Я смотрю на Кейна.
– Он на могиле моей матери.
– На могиле твоей матери… К чему бы это?
– Он сволочь, но умный… Это для того, чтобы я точно пришла.
– Ты уверена, что ее убили. Он выбрал ее могилу. Совпадений не бывает, Лайла. Твои собственные слова.
Кейн прав.
– Мне нужно одеться.
Я спешу наверх, быстро принимаю душ, закалываю волосы на макушке и надеваю светло-голубые джинсы и черную футболку. Вешаю на пояс пистолет. У меня есть нож – который, как я уже решила, теперь мой новый талисман на удачу, и со мной моя сумочка. Нет только значка. Натягиваю черный блейзер и считаю, что полностью экипирована. Кейн уже тоже переоделся и, когда я собираюсь уходить, встречает меня у подножия лестницы и протягивает ключи.
– Если только ты не хочешь, чтобы я тебя отвез, – говорит он.
Я не напоминаю ему, что у меня есть прокатная машина, которая припаркована прямо возле его дома. Есть что-то такое безмерно приятное в том, чтобы представить Кейна Мендеса за рулем этой дешевой колымаги, а то, что я появлюсь на его машине, станет посланием, которое я хочу донести. Без лишних слов беру у него ключи и направляюсь к двери. Как только усаживаюсь за руль и завожу мотор, ко мне возвращаются слова Кейна – точнее, мои собственные слова: «Совпадений не бывает».
Вчера вечером, когда у всех были отключены телефоны, все сошлось одно к одному. Я чертовски надеюсь, что мой брат не участвовал в подставе, в результате которой Эдди расстался с жизнью. Эта мысль лишь усиливает мое раздражение. Мерфи с его встречей на кладбище тоже лучше не иметь к этому никакого отношения, иначе, клянусь, рука у меня теперь набита – я могу просто прирезать этого человека.
Глава 32
Приехав на кладбище, я вижу неприметный белый автомобиль – близнец того, что я оставила Кейну, припаркованный рядом с могилой моей матери. На капот его присел Мерфи, и его стандартный костюм исчез, сменившись темными джинсами и темной же рубашкой, на которой, как я подозреваю, обязательно должен быть какой-то фэбээровский логотип. Паркуюсь рядом с его прокатной тачкой, почти вплотную, и делаю это, чтобы донести до него простую мысль: я променяла ФБР на шикарные родстеры и месть. А здравомыслие – на сладкое безумие самого лучшего сорта. Для меня больше не существует никаких границ.
Выбравшись из «Мерседеса», я обхожу капот, рассеянно отметив, что сегодня заметно прохладней, чем обычно, что говорит о скором приближении зимы. Все-таки сентябрь месяц. По-моему. Хотя кого это волнует на самом-то деле… Останавливаюсь перед Мерфи, и оказывается, я права: на его темно-синей рубашке красуется желтая эмблема ФБР. Волосы у него густые, цвета соли с перцем – причем соли больше, чем перца, тело стройное, подтянутое, а серые глаза – умные и холодные.
– Хорошая машина, агент Лав, – говорит он.
– Просто Лайла. Я уволилась, не забыли?
– Я не позволю вам уволиться. Не забыли?
– Почему мы здесь?
– Я знал вашу мать.
Я бледнею.
– Что?
– До вашего отца и, естественно, до вас. Она уже была знаменита, и в один прекрасный момент у нее появился еще один преданный поклонник. Я тогда работал в частной охранной фирме и был ее личным телохранителем.
– Вы хотите сказать, что трахались с моей матерью?
– Да, у меня были отношения с вашей матерью, – невозмутимо отвечает Мерфи.
– Вы и вправду трахались с моей матерью? Вы? Мой босс? То есть бывший босс…
– Я заботился о вашей матери.
– И все же вы с ней разбежались. Почему?
– Все было сложно, как это часто и бывает, но мы оставались близкими друзьями. Вплоть до ее смерти.
Вплоть до ее смерти…
– Почему вы никогда не рассказывали мне об этом?
– Подобное знание сказалось бы на вашей объективности в отношении того, почему я вас нанял. И тогда какой-нибудь другой удачливый ублюдок заполучил бы вас и ваши навыки вместо меня. А еще я достаточно самонадеян, чтобы полагать, что ваш талант гораздо лучше разовьется под моим началом, чем под началом кого-то другого.
– Так что позвольте мне прояснить: я – квалифицированный специалист. Вы хотели, чтобы я работала в вашей команде. Но все же вам казалось, что я настолько недалека и глупа, что окончательно тронулась бы умом, если б вдруг узнала, что вы трахались с моей матерью?
Челюсть у него напрягается.
– Перестаньте отзываться о моих отношениях с вашей матерью подобным образом.
– Она была кинозвездой и завидной строкой в перечне побед любого мужчины.
– Для вашего отца – да. Но только не для меня.
– Мой отец женился на ней, – возражаю я. – А вы нет.
– Я не собираюсь посвящать вас в сугубо личные интимные подробности моих отношений с вашей матерью.
– Тогда почему мы на ее могиле? – спрашиваю я. – И зачем вы вообще мне об этом рассказываете?
– Отвечу на эти вопросы в обратном порядке. Зачем я вообще вам это сказал? Я не люблю ложь или секреты, хотя иногда, как вы знаете, они необходимы. Забегая вперед: мы с вами не можем себе такого позволить. Что касается того, почему мы на ее могиле: чтобы подчеркнуть один важный момент. И момент этот в том, что люди смертны. Вы можете умереть точно так же, как и она, если будете действовать безрассудно.
– Вы и вправду до смешного самонадеянны, раз уж верите, что если я решу не работать на вас, то буду действовать безрассудно.
– Вы думаете, что перевод в нью-йоркское отделение и работа под началом директора, который, как вы знаете, не только коррумпирован и опасен, но и тесно связан с вашей семьей, – это разумно? Нет. Это хороший способ расстаться с жизнью.
– Как и вся эта работа в целом, и кто сказал, что нью-йоркский директор как-то связан с моей семьей?
– Глупость вам не к лицу, агент Лав. Но если вы хотите так все это разыграть, то могу сказать вам, что он связан с Почером. А Почер связан с вашим отцом. Вы не будете на него работать.
– Так помешайте мне. Мне не нужна эта работа.
Я начинаю отворачиваться.
– Я хочу того же, что и вы.
Снова смотрю на него.
– И чего же?
– Чтобы не те люди, которые находятся у власти, лишились этой власти.
– У вас явно серьезные проблемы с нью-йоркским директором…
– Вы будете работать на меня, но жить на Манхэттене. Вы войдете в состав специальной опергруппы, которую мне поручено возглавить. Все вместе мы будем раскрывать нераскрытые дела по всей стране, но вы сосредоточитесь на штате Нью-Йорк, поскольку это ваша родная территория. В основном будете консультировать местную полицию, но иногда выезжать и в другие регионы, как раньше, если там понадобятся ваши профессиональные навыки.
– И что это даст мне и вам?
– Со временем это станет ясно. Пока что вы сохраняете свой значок и мою защиту, но будете проживать и работать в Нью-Йорке.
– Вы имеете в виду значок, который я выбросила?
– Вы хотите сказать, значок, который вы потеряли во время стычки с Геймером?
– Верно, – сухо говорю я. – Его.
– Вопрос со значком я решу. И уже на следующей неделе отправлю вам для рассмотрения три дела. В рамках вашей новой роли у вас появится уникальная возможность пересматривать нераскрытые дела по всей стране. И я уверен: вы обнаружите, что зачастую коррупция скрывается лишь до тех пор, пока дело не поручено тому, кому надо. А теперь я еду в город, чтобы поужинать там со своим коллегой.
– Тем самым, которого вы ненавидите и хотите уничтожить?
– Да. С ним. «Держи своих друзей под рукой, а врагов еще ближе». Поговорка старая, но хорошая. Запомните ее. Заставьте местного директора почувствовать, что вы на его стороне. Заставьте их всех почувствовать, что вы на их стороне. Включая вашу родню. И обо всем рассказывайте мне. Слушайте только меня. Я буду направлять вас и помогу вам сохранить жизнь.
При этом заявлении я склоняю голову набок и задумчиво повторяю:
– «Врагов еще ближе»… Вы как-то сказали, что Кейн враг всем, кроме меня.
– Его враги хотят контролировать его, но только вам это под силу. Это делает вас очень могущественным человеком.
– Я не стану лгать Кейну и не стану использовать его.