— Да мне как-то все нравится, правда, вот этот какой-то корявенький, — она показала на эскиз, который был сделан согласно пожеланиям Бузина.
— Конечно корявенький, потому что люди слушать не умеют. Им одно говоришь, а они другое лепят, — сказал Бузин.
Посмотрела я на этот цирк и поняла, что выход у меня один: от души послать их всех в одно не столь отдаленное место и уехать. Но в эту минуту я почему-то вспомнила нашего арт-директора, Швидко, Липкина, Мимозину и поняла, что они-то меня простят и все поймут, но я сама себя никогда не прощу за то, что так легко поддалась на провокацию какого-то мудака. Я не имею никакого морального права завалить свой первый серьезный проект и буду бороться до последнего.
Сгребла эскизы в охапку и пошла в секретариат. Все как по команде вскочили и побежали за мной следом. Подошла к секретарю, протянула визитку и сказала, что хочу поговорить с директором завода Вениамином Сергеевичем Багатским.
— Скажите, пожалуйста, что я приехала из Харькова и мне очень нужно с ним поговорить. Я просто не знала, что у вас надо записываться.
— Я поинтересуюсь, ждите, — секретарь пошла в кабинет начальника.
— Упертая, ну-ну, сейчас потоплю тебя, как «Титаник», — ухмыльнулся Бузин.
Из кабинета вышла секретарь и обратилась ко мне:
— Проходите. Вениамин Сергеевич готов вас принять.
— Спасибо, — ответила я.
— И мы с ней, — хором сказали Бузин, Грач и Лена.
Войдя в кабинет директора завода, я почувствовала себя, как школьник из далекого таежного села Усть-Перепусть, которого за хорошую учебу привезли в Москву и отвели в Мавзолей к дедушке Ленину.
В конце огромного зала за тяжелым дубовым столом сидел Багатский. С левой стороны стола стоял флаг Украины, а с правой — флаг завода. Над головой Багатского висел портрет президента. «Прямо как в кино», — подумала я и почувствовала, что у меня дрожат коленки.
— Здравствуйте, — проговорила я.
— Здравствуйте, слушаю вас. — Багатский встал из-за стола и направился в нашу сторону.
— Я менеджер интернет-проектов, наша студия делает для вашего завода сайт. Мы никак не можем прийти к согласию, какой вариант эскизов выбрать, поэтому я решила обратиться к вам, — выпалила я на одном дыхании.
— Присаживайтесь, — пригласил он.
Мы расселись за длинным овальным столом, и я разложила эскизы.
— Мы подготовили для вас семь вариантов макета, — начала я, пытаясь справиться с дрожью в голосе.
— Я вижу. Аргументируйте вашу позицию. Объясните мне, почему вы предлагаете нам именно такие эскизы, — сказал Багатский, стуча ручкой по столу.
Старания Мимозиной и Мишкина не прошли даром. Я открыла рот и начала взахлеб рассказывать о принципах организации макетов, о том, что мы сделали их по канонам сайтостроения, что все линии и черточки не случайны, а цвета подобраны с учетом портрета их целевой аудитории.
— А вот здесь поподробнее, — попросил Багатский.
Хотя в цветах и их влиянии на потребителя на тот момент я разбиралась слабо (поскольку вместо умных книжек изучала методику Скворцова, а в рабочее время думала о чем угодно, кроме работы, в частности о том, как замечательно целуется Швидко), но решила, что присутствующие смыслят в этом еще меньше меня, а если понадобится, так можно и приврать. И я стала, что называется, толкать свой паровоз.
— Не секрет, что каждый цвет и его оттенки имеют определенное значение и определенным способом воздействуют на потребителя того или иного продукта. В зависимости от целевой аудитории рекламисты используют те или иные цвета. Это относится, как к оффлайновой рекламе (этикетка, упаковка, плакаты и другое), так и к сайтам. Например, изготовители анальгетиков часто используют красный цвет, потому что красный ассоциируется с болью и привлекает внимание покупателя, страдающего от боли. Однако производителям кардиологических препаратов использовать красный цвет категорически не рекомендуется. Синий, зеленый и серый подходят для строгих корпораций и банков, поскольку эти цвета не напрягают и позволяют сосредоточиться на конкретной услуге. Об оттенках мы сейчас говорить не будем, с ними связано слишком много нюансов. (На самом деле об оттенках я ничего не знала, а посему решила пропустить этот пункт.) Разрабатывая эскизы вашего сайта, мы отталкивались от следующего.
Во-первых, вы производите напитки, в основе которых вода, следовательно, сайт должен быть легким, как бы прозрачным. Это мы обыграли на фоне.
Во-вторых, потребителями ваших напитков являются как пожилые люди, которые покупают квас, ситро и лимонад, так и дети, любящие ваши фруктовые соки, плюс молодежь, потребляющая слабоалкоголку. Исходя их этого, мы использовали мягкий синий и его оттенки — для людей постарше — и дерзкий оранжевый — для молодежи и детей.
В-третьих, мы разместили цветовые блоки таким образом, чтобы они гармонично сочетались друг с другом.
— Мне вот этот нравится, — прервал мой треп Багатский и указал ручкой на первый эскиз, который делал Мишкин. — А вам?
— Ой, а я тоже к этому присматривался, Вениамин Сергеевич, — сказал Грач.
— Мне все нравятся, — выпалила Лена.
— А мне ничего, — сказал Бузин и вызывающе посмотрел на меня.
— Три голоса против одного. Принято, дорабатывайте этот, — сказал Багатский и поставил на нем свою размашистую подпись. — У секретаря заверьте печатью. Все свободны.
— До свидания, — сказала я и пожала ему руку.
Из кабинета биг-босса я вышла, сияя, как купола храма Христа Спасителя. И если бы сейчас рядом со мной находилась Мимозина, то она наверняка увидела бы такую ауру, которая светилась и простиралась над всем заводом, да что там, над всем Киевом, а может, даже и всей Украиной. Грач и Лена пожали мне руку и поздравили с победой. Бузин позеленел и сказал, что наглее человека, чем я, он не встречал в своей жизни.
— Я больше не скажу ни слова, я самоустраняюсь, но вы меня еще вспомните, — прошипел он и удалился.
Грач тоже куда-то ускакал, и я осталась наедине с Леной.
— Ну ты и пургу несла, — улыбнулась она. — Я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
— В смысле?
— Ну про цвета. Нет, во многом я с тобой согласна, конечно, но не во всем. Просто я изучала цвета как маркетолог. Нам это отдельным предметом в институте преподавали.
— Ну, ошиблась маленько, — сказала я.
— Бывает, — ответила Лена, и мы попрощались.
Пошла на проходную, там на меня обрушилась неправдоподобно широкоплечая тетка. Она отказывалась пропускать меня и требовала пройти в кабинку для осмотра. Сказала ей, что я приехала в командировку и нигде не была, кроме как в отделе маркетинга и рекламы и кабинета биг-босса.
— Во-о-о, знаем мы командировочных. Давай в кабинку, а иначе не выпущу.
Я позвонила Грачу по внутреннему телефону. Тот прискакал и приказал выпустить меня под его ответственность. Вахтерша поворчала и заставила его расписаться в книге, указать мою фамилию, цель приезда, время, проведенное на заводе, и адрес, куда я отбываю и где меня искать на случай, если сегодня пропадет еще одна пробирка с каким-нибудь напитком. Грач все написал, проводил меня за ворота, вытащил из кармана бутылку слабоалкоголки и улыбнулся:
— Держи, украл из лаборатории, специально для тебя. Ее еще в продаже нет. Ты молодец.
— Спасибо, — ответила я.
Пошла к метро, села на лавочку, откупорила бутылку, сделала пару глотков и позвонила Мишкину с мобильного телефона, который мне выдали накануне в студии.
— Ну что? Когда им деньги возвращать? Срочно? А то у нас сейчас на счету ничего нет, — спросил Мишкин.
— Мишкин, я эскизы подписала и заверила печатью, работаем дальше, — ответила я.
— Шутишь? Да?
— И не думаю, завтра расскажу. Привет там всем.
Закурила сигарету. Жизнь все-таки прекрасна. Сегодня я доказала всему миру, а в первую очередь себе, что я не дурочка с переулочка, а менеджер с большой буквы. Приеду в Харьков и буду требовать повышения зарплаты.
Позвонила Мимозина:
— Милка, ты что, пьяная?
— Нет еще, но скоро буду, — ответила я.
— Ты не расстраивайся, фиг с ними, не напивайся, мы тебя все очень просим. Я тебя знаю, ты сейчас с горя назюзюкаешься. И Швидко тебя просит. Мы тебя любим все. Зря я тебя одну пустила, не рассчитала.
— Ты чего, Мимозина? Я эскизы подписала, радуйся! — удивилась я.
— Ты это серьезно? В самом деле подписала? Не шутишь? — спросила Мимозина.
— Не веришь, звони на завод, — ответила я.
— Хорошо, — сказала Мимозина.
Перезвонила через пять минут:
— Милка, мы тебя поздравляем. Мы сейчас за твое здоровье выпьем, даже Урсула выпьет, она уже в студии, ты молодец. Ждем. Приезжай.
— О’кей, — ответила я.
Горжусь собой. Э-э-эх, а мимо проходят люди, смотрят на невзрачную девушку в джинсах, которая сидит на лавочке, курит и пьет слабоалкоголку, и никто из них даже не догадывается, что сидит перед ними самый великий менеджер всех времен и народов, самый тактичный дипломат. Ну, разве что Мимозина круче и Уинстон Черчилль.
День сорок седьмой
С утра дома паника: завтра братца забирают в армию. Мама никак не может придумать, куда спрятать деньги, которые она решила дать ему на первое время. Братец сообщил, что на призывном пункте всех обыскивают, но не очень внимательно, а по прибытии на место назначения обыскивают еще раз, и очень тщательно, отбирают все, даже трусы и носки, и выдают казенное.
— Мне парни на пункте сказали, что есть три выхода: свернуть деньги трубочкой, запаковать в целлофан и привязать ниточкой к зубу, а потом, уже на месте, тихонько достать и зашить в армейские штаны. Второй вариант: запаковать в целлофан и проглотить и не ходить в туалет, пока не приедешь в часть. А третий — в том же целлофане засунуть в одно место.
— Прямо как наркодилер поедешь, — ухмыльнулась я.
— Господи, какие ужасы, что же делать! — чуть не заплакала мама и побежала к отцу, чтобы тот придумал более щадящий способ спрятать деньги.