м травы. Точь-в-точь как наша современная поросль – нюхали травку!
Иногда мама резко оборачивалась, строго, по-гепардьи, делала им телепатический выговор. Гепардята тут же послушно, подражая маме, вытягивались, пытались напружинить походку и очень старались навести еще неопытные, крутящиеся, как на шарнирах, глаза на жертву. Однако стоило маме отвернуться, как у них снова начиналась болтанка во всех частях их неокрепших туловищ, и они снова начинали отвлекаться на пение птиц, стрекотание цикад и... травку! Как и у человеческих детенышей, у них было современное клиповое мышление.
Мы медленно и осторожно следовали за ними на джипе. Постепенно к нам присоединялись другие джипы. Все ощущали себя режиссерами и операторами телепрограммы «Discovery».
Неожиданно для всех мама остановилась. Села на задние лапы. Вытянулась вверх. Получилась такая пирамидка с головой-флюгером на вершине. Практически не поворачивая туловища, обернулась посмотреть на детишек – ровно на 180 градусов. Из чего я сделал вывод, что остеохондроза у нее никогда не было! В мануалисте она не нуждалась. Гепардята тоже уселись пирамидками. Все внимательно смотрели вперед. Там, метрах в двухстах, паслись в траве два молоденьких кабанчика-бородавочника. Совсем поросята. Дурошлепы отбились от стада. Они тоже были тинейджерами и тоже не слушались своих родителей. Ковырялись пятачками в траве и совершенно не чувствовали опасности. Обедали, не зная, что сами уже практически стали обедом.
Я снова вспомнил мудрость великого китайского философа Конфуция: «Те молодые птицы не попадают в силки, которые летают со старыми птицами».
Остановились все джипы. Объективы видеокамер замерли. Гепардиха не торопилась. То ли ей не очень хотелось есть, то ли она считала поросят не самой вкусной едой. Может, выжидала, а вдруг проскользнет мимо какой-то более изысканный десерт? Так они и продолжали сидеть, контролируя взглядами поляну и закрепляя за собой юридическое право на поросят. Ни одному шакалу уже не дозволялось ступить на эту поляну.
Мы все простояли, как в стоп-кадре, минут двадцать.
Вдруг вся семья гепардов, как по команде, развернула головы-флюгеры на 90 градусов и еще выше вытянулась.
Вдали появилось стадо косуль – возможное спасение для поросят! Поодаль, отстав от стада, паслись две одинокие косули. Такие же тинейджеры-дурошлепы, которые тоже не читали Конфуция.
Теперь все зависело от мамы-гепардихи. Она поворачивала голову то в сторону стада косуль, то в сторону поросят. Настраивалась то на одну цель, то на другую, видимо, сравнивала, от какого «наведения» вкус приятнее. В мечте об объедках в небе появились коршуны. Значит, скоро должна была начаться охота! Водитель сказал мне, что в таком ожидании могут пройти часы. И поскольку мы не коршуны и не шакалы, мы уехали, оставив остальные джипы на месте будущего кровопролития. Эти джипы выстроились друг за другом и издали напоминали электричку, остановившуюся в саванне.
Реформы и реинкарнация
Если б не эта сцена охоты гепардов, саванна могла бы остаться в моей памяти как вполне мирный мегаполис. За холмиками милуются львы, неподалеку бычатся буйволы. Изредка в лужах всхлипывают бегемоты. Совсем рядом с их лужей пасутся матросы саванны – зебры. Чуть подальше деликатно бродят деликатесные косули. Розовым выцветили берега озера миллионы фламинго.
Самое жалкое зрелище – это стада антилоп гну. Если продолжать тему возможных перерождений, то невольно напрашивается вопрос: какие грехи совершили эти горбатые создания в прошлых жизнях, что в этой они родились такими уродливыми, неграциозными и обреченными на съедение? По всей саванне больше всего обглоданных костей антилоп гну. Как теперь модно говорить, «по закону кармы» в прошлых жизнях они наверняка убивали, обирали, завоевывали, за что теперь сами должны быть убиты и съедены. Я бы советовал многим нашим олигархам, бизнесменам и политикам понаблюдать за тем, с какой грустной обреченностью пасутся гну по саванне, и подумать, хочется ли им такой жизни в будущем?
Впрочем, нельзя всех политиков, бизнесменов и королей стричь под одну гребенку. Например, для наших реформаторов будущая жизнь в оболочке антилоп гну будет слишком роскошным подарком Всевышнего.
Да, я понимаю, что по сравнению с бывшими коммуняками наши демократы-реформаторы гораздо более образованные, я бы сказал даже, более талантливые. А некоторые из них просто гениальны! Разве это не гениальные реформы им удалось претворить в жизнь, если при коммуняках мы все были нищими, а они нас еще сумели обокрасть? Нет, их наказание должно быть жестче, чем жизнь в оболочке антилопы гну. Что касается меня, мне бы хотелось, чтобы некоторые из них стали многодетными семейными учителями средних школ в северных городах, где нет воды, газа, отопления и зарплат. Кто-то чтобы родился в роддоме, в котором отключено электричество, а врачи и акушерки, чтобы как-то согреться, в момент его рождения все перепились. Другие пускай будут врачами районных поликлиник и вынуждены будут подрабатывать, делая уколы и ставя клизмы богатым. Ну а те, кто затеял все наши реформы, – должны родиться в Корее собаками, из которых корейцы будут долго выбивать грехи их демократических реформ.
У меня есть мечта – купить попугая, который живет лет триста, и усыновить его, чтобы хоть кто-нибудь из членов нашей семьи увидел, чем закончатся в России демократические реформы.
Reality-шоу
Фотоохота – гениальное изобретение человечества. Так же путешествуешь по экзотическим странам, так же, как на охоте, выслеживаешь зверя, так же выделяется адреналин. Все те же удовольствия, но без убийства. Хотя щелчок в фотоаппарате срабатывает, и ощущение некоего выстрела в цель все равно остается. Попал! Я его сделал!
Интересно, несмотря на то что по саванне каждый день разъезжает тысяча джипов с фотоохотниками, животный мир совершенно их не замечает. Словно мы для них находимся в другом измерении. Наверное, мы так же не замечаем летающих тарелок, которые, вполне возможно, прилетают на Землю, как мы приезжаем в саванну на фотоохоту. А почему бы и нет? На какой-то далекой планете есть своя телепередача типа нашей «Discovery». Наша Земля для них вроде сафари. Им интересно за нами наблюдать, как мы суетимся, ездим на общественном транспорте, ругаемся в метро, после чего лечимся, объедаемся, снова лечимся. А еще ревнуем, завидуем, ссоримся, деремся, болеем на стадионах за любимую команду, тупо ходим на выборы, голосуем за того, кто обещал нам больше килограммов счастья... Летающие тарелки, как наши джипы, с которых они фотографируют особенно диковинные для них моменты нашей земной суеты. Там на их планете есть свои турбюро. Они выдают на Землю различные путевки. Предлагается меню. Что хотите посмотреть: драку, любовь? Каких хотите увидеть землян? Диких или одомашненных? Ах, вы хотите посмотреть, как они убивают друг друга? А поконкретней можно? Ну что вас больше интересует: преступления, совершенные в одиночку, или хотите поглядеть на войну? Предупреждаем сразу, война – это эксклюзив. Для VIP-персон. Особый тариф! Мы для них, как звери для нас. Зоопарк на воле. Reality-шоу.
Наша родина всегда была душой нашего народа. Государство – его клеткой.
Бриллиантовые мушки
Не знаю, что о нас будут рассказывать фотоохотники с летающих тарелок на своих планетах, но мой гид-водитель джипа был полон самых разных рассказов, легенд и местных шуток об охотниках и фотоохотниках, приезжающих в Африку. Он был ими нашпигован, как музыкальная шкатулка мелодиями. Целый раздел его шкатулки был посвящен легендам о том, как охотятся «новые русские». Во-первых, у них самые дорогие в мире ружья. Отделанные золотом, а у некоторых даже... – бриллиантовые мушки! Начинают охоту они всегда с того, что хвастаются ружьями друг перед другом. Потом долго обсуждают со своими буйволоподобными секьюрити-оруженосцами – достаточно ли они взяли на охоту виски. Мой гид не мог понять, почему еще десять лет назад русские на охоте пили водку, а сейчас пьют виски. Причем очень дорогое. Если бы цену этого виски узнал среднестатистический африканец, он бы его не пил, а закапывал в глаз пипеткой. Перед тем как рассесться по джипам и отправиться на охоту, русские охотники обычно выпивают по полстакана виски, утверждая, что делают это для остроты зрения. Больше всего изумляло моего гида то, что в таком состоянии некоторые из них действительно умудряются попадать – и не друг в друга. Даже устанавливают рекорды в охоте. Например, быстрее, чем охотники других национальностей, собирают так называемую «большую пятерку».
В Советском Союзе «большой пятеркой» называли изданные Брокгаузом и Ефроном собрания сочинений пяти величайших писателей мира: Шекспира, Мольера, Шиллера, Байрона и Пушкина. В Европе в понятие «большой пятерки» теперь входят: слон, носорог, лев, буффало, гепард... Мир явно изменился не в гуманную сторону. Как признаются даже бывалые охотники, труднее всего завалить льва. Один из бывших уголовных российских авторитетов после того, как стал бизнесменом и перестал охотиться на должников, не желая терять боевую форму, а еще потому, что привык к определенному уровню адреналина в крови, начал ездить на охоту в Африку. Даже он мне признался, что на льва идти боится. Лев имеет обыкновение засечь охотника прежде, чем тот засечет его, и сам выходит на его след.
Впрочем, и другие представители «большой пятерки», хоть и менее опасные, не так легко даются. Например, жители африканских племен рассказывают, как один немец бесконечно к ним приезжал и все пытался «достать» слона. Именно его не хватало горе-охотнику для завершения коллекции. Каждый раз, когда этот немец приезжал, местные проводники выводили его на одного и того же слона. И каждый раз от ощущения, что сейчас его мечта наконец сбудется, руки горе-охотника начинали дрожать, и в результате он попадал слону не туда, куда требовалось. Лишь ранил его. Так продолжалось восемь лет. Состарились и немец, и слон. Когда в последний раз одряхлевший немец приехал на охоту, не менее одряхлевший за это время слон увидел его, лег на землю и умер от испуга.