Terra enigma. И нас с Лили может ждать как будущее, так и тупик. Если вы с ней сделаны из одного теста, то, скорее всего, мы поладим. Мне так кажется.
– Из какого она теста, еще не ясно, – ответила женщина. – Но для меня она – чудо. Чудеса, они…
– Дивные? – предложил я.
– Светлые. Сияющие надеждами.
Я вздохнул.
– Что такое?
– Я страшно дотошный, – признался я. – И замысловатый. Дивность и замысловатость не очень сочетаются.
– Хочешь знать, почему я никогда не была замужем?
– Этот вопрос волнует меня меньше всего.
Женщина посмотрела мне в глаза.
– Послушай меня: я никогда не была замужем, потому что мне слишком быстро становится скучно. Это ужасная, пагубная черта. Намного лучше тем, кого легко всем заинтересовать.
– Понятно, – сказал я, хотя ничего не понял. Ни тогда. Ни сейчас.
Я оглядел комнату. Из всех мест, где я побывал, оно было самым подходящим для красной записной книжки.
– Дэш, – произнесла женщина. Она словно протянула мне мое имя в руке, как до этого я ей – сапог.
– Да?
– Да? – эхом повторила она.
– Думаете, мне пора?
Женщина поднялась и сказала:
– Я только сделаю один звонок.
Глава 12Лили
– Ты все еще убиваешь мышек? – спросила я Эдгара Тибо.
Мы стояли возле дома его одноклассницы, устроившей сегодня вечеринку, глядя на эту самую вечеринку с улицы через окна гостиной. Все было довольно прилично. Никакого шума, который обычно устраивают подростки и который слышит вся улица. По гостиной расхаживали двое взрослых – видимо, родителей, – предлагая на серебристых подносах соки и газировку. Наверное, это объясняло распахнутые в гостиной шторы и отсутствие шума.
– Не вечеринка, а черте что, – проворчал Эдгар. – Пойдем в другое место?
– Ты не ответил на мой вопрос. Эдгар Тибо, ты все еще убиваешь мышек?
Если он сейчас как-нибудь сострит, то установившееся между нами перемирие закончится так же быстро, как началось.
– Лили, – со всей серьезностью произнес Эдгар, взяв мою руку в свою. От его прикосновения моя ладонь мгновенно покрылась потом и задрожала. – Мне очень жаль твою мышку. Правда. Я бы никогда намеренно не причинил вреда разумному существу. – Он коснулся легким поцелуем каждого пальчика.
Вообще-то я знала, что из первоклассника, убивающего мышек, Эдгар Тибо вырос до четвероклассника, поджаривающего лучами солнца через лупу червяков и других насекомых.
Возможно, приятели дедушки были правы, талдыча мне о том, что парням нельзя доверять. Их намерения не так уж чисты.
Наверное, таков грандиозный план Матери Природы: сделать парней настолько неотразимыми, дерзкими и бесстыжими, что чистота их намерений уже не имеет значения.
– И куда же мы пойдем? – спросила я Эдгара. – Мне нужно вернуться домой к девяти, не хочу пугать дедушку.
Я обманула дедулю. Уже второй раз. Сказала, что нашей футбольной команде устроили тренировку, поскольку она раз за разом проигрывает. Дедушка купился на это только потому, что все еще не может отойти от отказа Мэйбл.
– Дедуска не лазлешает маленькой Лили гулять допозна? – детским голоском, коверкая слова, спросил Эдгар.
– Издеваешься?
– Нет, – посерьезнел он. – Я уважаю тебя и правила твоего дома, Лили. И приношу извинения за свое бесцеремонное сюсюканье. Если тебе нужно вернуться домой к девяти, значит, у нас есть лишь один вариант – сходить в кино. Видела «Бабулю сбил олень Санты»?
– Нет.
Похоже, я навострилась лгать.
«Я пытаюсь открыться опасности».
Стала писать я Буке, запершись в туалете. Туалет в кинотеатре был немного чище клубного, а вечерний сеанс знаменовался отсутствием карапузов. Но опять же, стоило вокруг меня забурлить жизни и действиям, как мне захотелось одного: поделиться мыслями с записной книжкой.
«Полагаю, опасность проявляется в разных формах. Для одних она – прыжок с моста или подъем на высоченные горы. Для других – грязная интрижка на стороне или послание на три веселые буквы противного водителя, не желающего останавливать автобус для шумных подростков. Опасным может быть шулерство в карты или поедание арахиса, когда ты аллергик.
Для меня опасность заключается в побеге из-под защитного колпака семьи и самостоятельном выходе в мир, ведь я не знаю, что – или кто – ждет меня там. Мне жаль, что тебя нет сейчас со мной. А ты опасен? Вряд ли. Я боюсь, что ты лишь плод моего воображения.
Пора мне познать жизнь вне этой записной книжки».
Когда я вернулась на свое место в зале, Эдгар Тибо хохотал над толстой бабулькой на экране. Не в силах смотреть наиглупейший фильм, я уставилась на бицепсы Эдгара. Руки у него были красивыми: не перекачанные, но и не слишком худые. Самое то. Они меня гипнотизировали.
Ладонь этой руки оказалась весьма шаловливой. Пока Эдгар не отрывал взгляда от экрана и гоготал над тем, как олень сбивает рогами бабулю, его ладонь жила своей жизнью и спокойно легла на мое бедро.
Удивительно наглый маневр! (Я об олене и Эдгаре). Что он себе позволяет? Да, я жаждала опасности, но мы еще даже не целовались. (Тут я только об Эдгаре, а не олене. Я, конечно, люблю животных, но не настолько же.)
Я всю жизнь ждала первого поцелуя. И не позволю испортить его наглым распусканием рук.
– Ав! – гавкнула я на Эдгара, выписывавшего ладонью круги по вышитому на моей юбке пуделю. После чего вернула его руку на подлокотник и продолжила любоваться бицепсом.
В такси, по дороге домой, я позволила Эдгару расстегнуть и снять с меня кофту. Юбку стянула сама. Под кофтой и юбкой у меня были шорты и футболка, на случай если дедушка будет ждать дома моего возвращения. Я достала из сумочки бутылку воды и намочила лицо и волосы, чтобы выглядеть вспотевшей.
Когда такси остановилось у моего дома, счетчик показывал шесть с половиной долларов и время: без пяти девять.
Эдгар наклонился ко мне. Было ясно, что дальше произойдет.
Я никогда не тешила себя иллюзией, что мой первый поцелуй приведет к «жили долго и счастливо». Не верю во всю эту романтическую чушь про принцев на белом коне. Но я уж точно не желала, чтобы мой первый поцелуй случился на заднем сиденье пованивающего такси.
– У тебя есть деньги заплатить свою часть? – прошептал Эдгар мне на ухо. – Я сейчас на мели, мне не хватит денег оплатить дорогу до дома. – Его палец скользнул по моей щеке.
Я отпихнула его, хотя жаждала прикосновений. Но, боже мой, не в такси!
Отдав Эдгару пять долларов, я молча послала вслед миллион проклятий.
– В следующий раз я все оплачу, – прошептал он, почти касаясь моих губ своими.
Я отвернулась, и его губы скользнули по щеке.
– Будешь строить из себя недотрогу, Лили?
Его бицепс снова гипнотизировал меня, и я с трудом отвела от него взгляд.
– Ты убил мою мышку, – напомнила я.
– Я люблю охоту, Лили.
– Хорошо.
Я вышла из такси и захлопнула дверцу.
– Так же, как и олень из фильма! – крикнул Эдгар из окна отъезжавшей машины.
«Где ты?»
Похоже, мне теперь суждено общаться с Букой посредством записной книжки в туалетах. На этот раз я закрылась в уборной ирландского паба на Восточной одиннадцатой улице Алфабет-сити[23]. Этот паб был из тех, в которых днем отдыхают семьями, а вечером рекой льется спиртное. Сейчас день, так что дедушка может расслабиться.
Я не хотела снова обманывать его, поэтому сказала правду: что встречаюсь со своей группой распевателей гимнов, для воссоединения. Мы собирались петь «С днем рождения» нашей злюке Эрин, вегетарианке и панк-феминистке, у которой день рождения двадцать седьмого декабря.
Однако я умолчала о том, что договорилась там же встретиться с Эдгаром Тибо. Дедуля не спрашивал, будет ли Эдгар на празднике, поэтому врать не пришлось.
Поскольку Эрин стукнуло двадцать один – легальный возраст для выпивки, – моя группа вместо традиционных гимнов распевала застольные песни. К моему приходу они уже порядком поднабрались пива и пели «Ирландскую застольную песню» группы «Бак-О-Найн». Эдгара еще не было, ребята затянули пошлятину, и я ускользнула в туалет. Там открыла свою любимую записную книжку и вывела в ней первые слова.
Но о чем писать дальше?
Я снова надела на одну ногу сапог, на другую – кроссовку. Вдруг Бука будет меня искать? Однако если я собираюсь очертя голову броситься в омут, то, наверное, должна признать, что, позабыв вернуть молескин, порвала с Букой. И в качестве утешительного приза должна принять ту опасность, которую сулит мне общение с Эдгаром Тибо.
Зазвонил мобильный, на экране появилось фото Дома Щелкунчика на Дайкер-Хайтс в ореоле сверкающих рождественских огней.
– С прошедшим Рождеством, дядя Кармин, – ответила я на звонок и осознала, что, взяв у него в Рождество молескин, ни слова не спросила о Буке. – Ты видел парня, принесшего вам домой записную книжку?
– Возможно, Медвежонок Лили. Но я тебе звоню по другому поводу. Слышал, твой дедушка вернулся из Флориды и там все прошло не очень гладко. Это правда?
– Правда. А тот парень…
– Я ничего не знаю о нем, милая. Но он выкинул забавную штуку. Помнишь пятнадцатифутового красного солдата-пса, которого мы ставим во дворе?
– Лейтенанта Клиффорда? Конечно!
– Так вот, твой таинственный приятель оставил рядом не только записную книжку, но и кое-что еще. Самую страшенную куклу, какую я только видел.
Не мог же Бука?.. Неужели…
– Эта кукла похожа на раннего битла в прикиде для Маппет-шоу?
– В очень плохом прикиде.
Наш разговор перебил еще один звонок. На этот раз на дисплее появилась моя любимая фотография миссис Бэзил, на которой она сидит в своей замечательной домашней библиотеке, скрестив ноги и попивая чай. Что могло понадобиться от меня бабушке Иде? Наверное, тоже хочет поболтать о дедушке, когда меня заботят вещи поважнее: я только что узнала, что кукольный Бука, которого я любовно, своими руками, сделала для настоящего Буки, был беспечно брошен!