Прага. Бегство от себя.
– Я хотел бы комнату.
– Разумеется. На одну ночь?
– Нет. Не знаю.
– У нас есть номера по 18, 25 и 30 крон.
(Никакого ответа.)
– Какой номер вы желаете, месье?
– Любой (смотрит на улицу).
– Портье, отнесите вещи в номер 12.
(Очнувшись.)
– Сколько стоит этот номер?
– Тридцать крон.
– Это слишком дорого. Я хотел бы номер за 18 крон.
– Портье, номер 34.
1) В поезде, который уносил его в «…», X. рассматривал свои руки.
2) Тип, который постоянно торчит там. Но это просто совпадение.
Лион.
Форарльберг-Халле.
Купштейн. Часовня и поля вдоль Инна в дождь. Все более и более глухие места.
Зальцбург. Ильдерман. – Кладбище Святого Петра. Сад Мирабель и его гордость. Дожди, флоксы – озеро и горы – поход на плато.
Линц. Дунай и рабочие предместья. Врач.
Бутвайс. Предместье. Маленький готический монастырь. Глушь.
Прага. Первые четыре дня. Монастырь в стиле барокко. Еврейское кладбище. Барочные церкви. Посещение ресторана. Голод. Безденежье. Покойник. Огурец в уксусе. Однорукий человек играет на аккордеоне, подложив его ремень под задницу.
Дрезден. Живопись.
Баутцен. Готическое кладбище. Герань и множество солнц в кирпичных арочках.
Бреслау. Моросящий дождь. Церкви и заводские трубы. Трагический пейзаж.
Равнины Силезии. Безжалостные и неблагодарные – дюны – стая птиц, пролетающая промозглым утром над слякотной землей.
Ольмюц. Ласковые и спокойные равнины Моравии. Кислые сливы и волнующие дали.
Брно. Бедные кварталы.
Вена. Цивилизация – пышные громады в окружении садов. Сокровенная тоска, которая прячется в этих шелковых складках.
Италия.
Церкви вызывают особое чувство: Ср. Андреа дель Сарто.
Живопись: суровый и застывший мир, доверие и т. д.
Отметить: итальянская живопись и ее упадок.
Интеллектуал перед выбором: присоединиться или нет (фрагмент).
Июль
Что невыносимо для женщин в привязанности без любви, которой жалует их мужчина.
Для мужчины – горькая нежность.
Супружеские пары: мужчина пытается перед кем-нибудь блеснуть. Жена тут же: «А сам-то ты…» – и старается его принизить, выставить такой же посредственностью, как и она сама.
В поезде. Мать говорит ребенку:
– Не соси пальцы, грязнуля.
Или: – Если не перестанешь, ты у меня получишь.
То же. Супружеские пары: жена в переполненном поезде встает с места.
– Дай, – говорит она.
Муж роется в кармане и протягивает ей клочок бумаги, который она просит.
Июль 1937 г.
Для Романа об игроке.
Ср. «Плеяды»: захватывающий ритм. Вести игру.
Душа, созданная для роскоши. Искатель приключений.
Июль 1937 г.
Игрок. Революция, слава, любовь и смерть. Разве стоят они того, что есть во мне, такое важное и неподдельное?
– Что же?
– Груз подступающих слез, – говорит он, – питающих мою любовь к смерти.
Июль 1937 г.
Искатель приключений. Отчетливо чувствует, что в искусстве делать уже нечего. Ничто великое, ничто новое не возможно – во всяком случае, в западной культуре. Остается только действовать. Но тот, в ком есть величие души, начнет действовать не иначе, как с отчаянием.
Июль
Когда аскеза добровольна, можно поститься шесть недель, обходясь одной водой. Когда она вынуждена (голод), то не больше десяти дней.
Запас истинной жизненной силы.
Система дыхания тибетских йогов. Следовало бы привнести в подобные опыты нашу позитивную методологию. Иметь «откровения», в которые сам не веришь. Что мне нравится: сохранять трезвость ума даже в исступлении.
Женщины на улице. Зверь, сгорающий от желания, уютно расположился в лоне и ступает мягко, как дикое животное.
Август
Парижское шоссе: кровь стучит в висках, мир и люди внезапно и странно отдаляются. Бороться со своим телом. Я сидел на ветру, опустошенный, выпотрошенный, и все время думал о К. Мэнсфилд, об этой длинной трогательной и горестной истории борьбы с болезнью. В Альпах наряду с одиночеством и с мыслью о том, что я приехал лечиться, меня ждет сознание, что я болен.
Идти до конца – значит не только сопротивляться, но также дать себе волю. Мне необходимо чувствовать свою личность постольку, поскольку в ней живет ощущение того, что выше меня. Иногда мне необходимо писать вещи, которые от меня ускользают – но именно они и доказывают, что есть во мне что-то сильнее меня.
Август
Приветливость и волнение Парижа. Кошки, дети, всеобщая непринужденность. Серые тона, небо, большой парад камня и воды.
Арль.
Август 1937 г.
Он каждый день уходил в горы и возвращался, не говоря ни слова, с запутавшимися в волосах травинками, весь в царапинах. И каждый раз повторялось одно и то же: покорение без обольщения. Мало-помалу он преодолевал сопротивление этого неприветливого края. Ему удавалось слиться с круглыми белыми облаками, на фоне которых над гребнем возвышалась одинокая пихта, слиться с полями розоватого кипрея, с рябиной и колокольчиками. Он врастал в этот благоуханный каменистый мир. Когда он взбирался на далекую вершину и перед ним внезапно открывался величественный пейзаж, он не чувствовал в душе умиротворения любви, он заключал с этой чужой природой своего рода договор – то было перемирие между двумя заклятыми врагами, столкновение двух противников, а не дружеское общение двух старых знакомых.
Умиротворенность Савойи.
Август 1939 г.
Человек, который искал жизнь в том, в чем ее видят обычно (женитьба, положение в обществе и т. д.), и который, листая каталог модных вещей, вдруг обнаруживает, насколько ему чужда эта жизнь (такая, какой она предстает в каталоге модных вещей).
I часть. Его жизнь до этого момента.
II часть. Игра.
III часть. Отказ от компромиссов и правда в природе.
Август 1937 г.
Последняя глава? Париж – Марсель. Путь к Средиземному морю.
И он вошел в воду и смыл с себя черные уродливые отпечатки, оставленные миром. Вдруг, играя мускулами, он вновь почувствовал запах собственной кожи. Быть может, он никогда так не ощущал своего единения с природой, согласованности своего бега с бегом солнца. В этот час, когда тьма полнилась звездами, движения его явственно вырисовывались на фоне безмолвного лика неба. Шевельнув рукой, он очерчивает пространство, отделяющее это сверкающее светило от того, которое временами исчезает из виду, он увлекает за собой снопы звезд, шлейф облаков. И вот – небесная влага, плещущаяся под его рукой, и город вокруг него, словно плащ с переливчатыми ракушками.
Два героя. Самоубийство одного из них?
Август 1937 г.
Игрок.
– Это будет трудно, очень трудно. Но это не повод.
– Конечно, – говорит Катрин, поднимая глаза к солнцу.
Игрок.
Госпожа X., вообще-то старая дура, была прирожденной музыкантшей.
Для романа.
I часть: передвижной театр. Кино. История большой Любви (коллеж Сент-Шанталь).
Август 1937 г.
Проект плана. Сочетать игру и жизнь.
I часть.
А – Бегство от себя.
Б – М. и бедность (все в настоящем времени). Главы серии А описывают игрока. Главы серии Б – жизнь до смерти матери (смерть Маргариты – различные занятия: маклерство, автодетали, префектура и т. д.).
Последняя глава: Путь к солнцу и смерть (самоубийство – естественная смерть).
II часть.
Наоборот. А в настоящем: вновь обретенная радость. Дом перед лицом Мира. Связь с Катрин.
Б в прошлом. Обманут. Сексуальная ревность. Бегство.
III часть.
Все в настоящем. Любовь и солнце. Нет, говорит мальчик.
Август 1937 г.
Всякий раз, как я слышу или читаю политические выступления тех, кто нами руководит, я с ужасом обнаруживаю, что в них нет ни единого человеческого слова. Вечно одни и те же фразы, повторяющие одну и ту же ложь. И если люди к этому привыкают, если народ еще не растерзал марионеток, это, по моему убеждению, доказывает только одно: люди ни в грош не ставят свое правительство и превращают в игру – да-да, именно в игру – немалую часть своей жизни и своих так называемых жизненных интересов.
А2или А5части I.
Я в отчаянии от того, какое огромное значение люди придают душевным порывам. Если вы меланхолик, жизнь вдвоем становится невыносимой. Ибо, если вы родились с благородным сердцем, вам не снести бесчисленных вопросов, которыми вас засыпают. А ведь это может значить для вас почти так же много, как голод или желание…
Август 1937 г.
План. Три части.
I часть: А в настоящем.
Б в прошлом.
Гл. А1 – день г-на Мерсо, взгляд со стороны.
Гл. Б1 – Бедный квартал Парижа. Лавка, где торгуют кониной. Патрис и его семья. Немой. Бабушка.