Я снова выхожу к морю – теплому и мягкому для мускулов.
Тяжесть Святого Креста. Мадонна дель Парто.
К концу своей жизни я хотел бы возвратиться на дорогу, ведущую вниз, в долину Сансеполькро, и медленно спуститься по ней, пройти по долине между хрупкими оливками и длинными кипарисами и в доме с толстыми стенами и свежими комнатами отыскать голую комнату с узким окном, откуда я мог бы наблюдать, как на долину опускается вечер. Я хотел бы вернуться в сад Прато, в Ареццо, и снова совершить прогулку по маршруту охранников крепости, однажды вечером, чтобы увидеть, как на этой несравненной земле воцаряется ночь. Я хотел бы… Везде и всегда все то же желание одиночества, которое я даже не понимаю и которое похоже на объявление о смерти с непременным привкусом отрешенности.
Вернуться на площадь Синьории в Губбио и подолгу смотреть на долину под дождем. Увидеть Ассизи без туристов и мотороллеров и слушать гармонии звезд на Верхней площади Св. Франциска. Увидеть Перуджу без отстроенных вокруг нее домов и получить возможность посмотреть на хрупкие оливковые деревья на холмах, одним прекрасным свежим утром, на границе Порта-дель-Соле.
Но главное, главное, снова пройти пешком с рюкзаком от Монте-Сан-Савино до Сиенны, прогуляться среди оливковых рощ и виноградных полей, запах которых я снова ощущаю, по холмам из голубоватого туфа, простирающимся до горизонта, увидеть, как на закате возникает Сиенна со своими минаретами, словно Константинополь совершенства; прийти сюда ночью, без денег и в одиночестве, заснуть рядом с фонтаном и быть первым на Кампо – площади в форме ладони, подобной руке, дарящей все то самое великое, что создал человек, – после Греции.
Да, я хотел бы снова увидеть наклонную плоскость площади Ареццо, ракушку Кампо в Сиенне и поедать от души арбузы на жарких улицах Вероны.
Когда я состарюсь, я бы хотел, чтобы мне было дано вернуться на эту дорогу к Сиенне, равной которой нет ничего в мире, и умереть там в канаве, окруженный лишь добротой этих незнакомых итальянцев, которых я люблю.
22 августа 1955 г. Базилика Сан-Франческо в Сиенне. 11 часов утра.
В музее Сиенны один из многочисленных Страшных судов (Джованни ди Паоло). Справа среди блаженных – два друга, которые находят друг друга и выражают свою радость, поднимая руки. Слева – в аду – Сизиф и Прометей, которым продлили наказание.
Роман. Портрет скорпиона. Он ненавидит ложь и любит тайну. Деструктивный элемент. Ибо необходимая ложь служит консолидации. И вкус к тайне приводит к непостоянству.
Роман. Кузнечики – Землетрясение. Нападение на одинокую ферму – Нападение на Филиппвиль – Нападение на школу – Тайфун над Немуром.
Чувственный, побеждающий, в самом разгаре наслаждений и успеха, он вдруг отказывается от всего и выбирает целомудрие, застав двух пятнадцатилетних детей, когда они открывали любовь на лицах друг друга.
Он хотел быть банальным, развлекался, танцевал, он говорил, как все, и у него были обычные вкусы. Но он всех смущал. По одному его виду все подозревали, что у него были мысли и занятия, которых на самом деле не было или все-таки были, но он не хотел выставлять их напоказ.
«Первый человек». Мать, вынужденная бежать из Алжира, заканчивает свои дни в Провансе, в деревенском доме, который купил ей сын. Но в изгнании она страдает. Ее слова: «Это хорошо. Но здесь нет арабов». Она умирает, а он начинает понимать.
Название: Отец и Мать?
24 октября 1955 г.
Угрозы смерти. Моя странная реакция.
Они были вместе, невзирая на время. Но проходят годы, и она больше не смеет показываться перед ним голой при свете парижского утра.
Алжир. 18 января
Тревога об Алжире, не покидавшая меня в Париже, наконец-то отпустила. По крайней мере здесь я занят борьбой, и борьбой нелегкой, потому что общественное мнение против нас. Но именно в борьбе в конце концов я обретаю мир. Профессиональный интеллектуал, вольно или невольно, вмешивающийся в общественные дела лишь в письменной форме, живет, как трус. Свое бессилие он компенсирует обильным потоком слов. Мысль может быть оправдана только риском. Да и все, что угодно, все равно лучше этой предательской и жестокой Франции, этого болота, в котором я просто задыхаюсь. Да, я впервые за последние месяцы проснулся счастливым. Я снова нашел свою звезду.
Преодолевая то, что неустанно всю мою жизнь делала из меня Франция, я попытался достичь того, что оставила в моей крови Испания и что было, как мне кажется, истиной.
21 января
Угрозы по поводу сегодняшнего вечера и завтра.
22 января
Поклонение. Загадка мира.
27 января
«Первый человек». N. заявляет, что только К.П [118]. дала товарищам то, в чем они всегда нуждались. Разница в поколениях. Им тоже предстоит все узнать.
Любая художественная доктрина есть алиби, которым художник старается оправдать границы в своем творчестве.
Святой Августин жил в тоталитарном мире: в поздней Римской империи. Марру [119] говорил: «Искусство жить в эпоху катастроф». Христианство испытывало двойное сопротивление – со стороны крестьян и со стороны аристократии. Гордость от принадлежности к Африканской Церкви. 14 лет верности одной женщине, которая родила ему Адеодата. Текст святого Павла, благодаря которому он вступает в лоно Церкви.
«Будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти. Но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти».
Он всегда боролся за то, чтобы защитить свой труд от внешних захватчиков. Его образ божественного «Солнца» освещает наш разум.
«При многословии не миновать греха».
Страх целомудренный и страх рабский. «Ты можешь наслаждаться всем, но лица Моего не можно тебе увидеть. Выбирай». Никто не хочет всегда всем наслаждаться.
Те, кто обвиняет эпоху в том, что она является эпохой несчастья. «Они хотят не столько спокойного времени, сколько безопасности для своих пороков».
XVII век – век Августина.
Роман. Портрет В. Д. Тонкое и изящное тело с большими мощными руками и ногами танцовщицы. В ней все – действие, безудержная сила танца, в котором она раскрывается целиком.
Она ежегодно празднует тот день, когда у нее появился автомобиль. Она кладет только что купленное платье рядом с кроватью, чтобы просыпаться и сразу же радоваться, глядя на него.
Она выражает мысли только неопределенными словами. Ей надо пойти за кем-то в одно место, для того, чтобы пойти в другое место, где она должна что-то сделать… и т. д. Двойная или тройная тайная жизнь (напр., N.: «У меня обед»). «У меня нечистые мысли», – говорит она. Или еще – о ком-то, кто, наоборот, вовсе не внушает ей нечистых мыслей: «Телятина».
Мужчины, с которыми у нее была связь. Ей кажется, что они другой расы. «Словно зулусы», – говорит она. «Как можно не сочувствовать умному мужчине. Он понимает и видит то, что терпят другие, – терпят именно потому, что они не понимают и не видят». «Женщины, ожидающие от мужчины счастья на всю жизнь». «Непривлекательные женщины жадно стерегут своего единственного мужчину. Только привлекательные женщины способны на щедрость». «Не люблю очень молодых мужчин, они глупы. Мужчина всегда считает себя выше женщины, которую… Я готова принять подобное чувство от умного мужчины, но не от молодого дурака». Ее автомобильчик. «Не могу без него обойтись; я нежно люблю его за всю свободу, которую он мне дарит». Она хранит в нем старые и отвратительные старые башмаки, которые надевает для вождения, сбрасывая элегантные туфли в стиле Людовика XV. Впрочем, она везде сбрасывает обувь – в кино, ресторанах и т. д. Красивая ножка танцовщицы. «В моем квартале живут только бабульки и больные пеллагрой, поэтому я выделяюсь».
В гостинице, куда она приезжает с корзинами, заполненными румянами и туалетными принадлежностями, ее большая светлая растрепанная шевелюра […неразб.].
«Надо честно себе признаться, известность – это афродизиак».
Если бы она стала миллиардером, а точнее, если бы она вышла замуж за Онассиса, у нее была бы ванна из золота или платины (что очень подходило к ее волосам), наполненная ее любимыми духами, и она бы в ней отмокала.
«Машину свою я люблю больше, чем мать». Она любит время, в которое живет.
Она жадно использует любой повод, чтобы смеяться. Она страстно желает ухватить все, преуспеть во всем, испытать все удовольствия, какие существуют на сегодняшний день. Лыжи, море, танец, светская жизнь, рекламный успех. И она чиста в этом неистовом желании. Благодаря ему. «У меня есть защита». Ее слова: «Она опрокинула себе на голову омлет» (о блондинке); «она устроила бы бордель в стаде иезуитов»; «в этой сценке можно ходить ногами по стене или изображать повешенного поросенка, все равно будут хлопать». Когда у меня был перебинтован порезанный палец: «Ты похож на неуклюжего плотника».
Вот что я обожаю в В. и что меня притягивает в ней: принадлежа к совершенно неудобоваримому обществу, она угадала, что именно она сможет дарить другим не мудрствуя лукаво (развить). В. и брак. Она будет верной женой, если выйдет замуж. У нее будет чувство долга перед несчастным, который… и т. д.
Ее свежие девичьи нижние юбки, они всегда видны, когда она садится.