«Не понимаю этих замужних женщин, которые надоедают своим мужьям. У них есть деньги, отец для их детей, безопасность, обеспеченная старость, и вдобавок ко всему этому они требуют верности. Это уже перебор». И еще: «В браке мужчина все теряет, женщина все выигрывает», и т. д. и т. п.
Дон Фауст и доктор Жуан. Лепорелло. Небытие.
Там же. Он становится актером. Театр о театре.
Там же. Фауст и молодость женщин (ср. Дюпюи).
Там же. Когда я влюблен, я не храню верность, но я был бы влюблен в нее, если она мне была бы неверна.
Лепорелло: Небытие.
«Это ваш новый слуга?»
«Да, это философ. Я купил его в Париже».
Там же. Небытие. Я чувствую в вас сожаление, и оно меня смущает. Ничего, говорю же вам. Вы можете пригласить эту статую, увидите, она не придет.
Д. Ф. Ты в этом уверен? Пригласи ее.
Лепорелло идет к ней.
Д. Ф. Нет (колеблется). Да.
Лепорелло дурачится перед статуей.
Д.Ф. решает, что ему нужна целомудренность, он ищет и находит целомудренную девушку. Я был обращен уже давно. Но меня всегда сдерживало опасение по поводу того, что скажут мои друзья.
Старый доктор из пролога – ученый-атомщик. Он мог бы взорвать весь мир. Но это не тот случай; он хочет наслаждаться и знать.
Конец. Францисканцы заперли его в монастыре. Он отрицает их Бога и исповедуется им. Поклонение земному существу.
Если истинный творец окажется завтра один, он познает такую глубину одиночества, о какой не имела представления ни одна эпоха. Он должен будет в одиночку создать целую цивилизацию и служить ей. Однако цивилизация не может возникнуть без участия всех. И у творца будет подозрение, что эта цивилизация использует свой последний шанс и что он сам – один из последних, кто знает об этом.
Ф.М. У него на все найдется ответ, кроме приличий.
Перед третьей ступенью: новеллы о «герое нашего времени». Тема суда и изгнания.
Третья степень – любовь: Первый Человек, Дон Фауст. Миф о Немезиде.
Метод – искренность.
О История! Как просто раздумывать о ней вообще, но как трудно понять ее тем, кто испытывает ее на собственной шкуре.
У угнетенного нет никаких настоящих обязательств, потому что у него нет прав. Право вернется только вместе с бунтом. Но стоит ему добиться прав, как на него сразу же будут наложены обязанности. Итак, бунт, как источник права, есть одновременно прародитель всех обязанностей. Так возникла аристократия. И вся ее история. Тот, кто пренебрегает своими обязанностями, теряет право и становится угнетателем, даже выступая от имени угнетенных. Но в чем заключается этот долг…
Роман. Депортированный, которого заставляют раздеться догола. Когда он снимает одежду, с манжеты отрывается одна пуговица и закатывается в угол, он подбирает ее.
Париж. Весна. Поздняя и внезапная. На всех каштанах встали восковые свечки.
М.: «Как я могу ревновать человека, который, как я знаю, должен умереть и ускользнуть от меня навсегда. Моя настоящая ревность – в том, чтобы изо всех сил желать умереть вместе с ним».
«Растущий камень». Петух: А ведь это неплохо. Надо убить врага: а не он ли сам был врагом?
Д’Аррас: Да, он был врагом.
Петух: Здесь мы убиваем своих врагов, а потом будет Добрый Иисус.
У Солидор; мужчина по имени Барбара, исполняет свой номер травести (представившись светской женщиной) перед приглашенными: мать, бабушка и молодой человек – сын его тогдашнего любовника. Семейство радуется.
Июль. Палермо.
За три дня мистраль прочистил, отшлифовал все небо до самого тонкого его основания, до легчайшей пленки, прозрачной и голубой, раздувшейся от тяжелой золотой воды… и мы ждали, что она тоже прорвется и поток желтого вина затопит землю ликующим потопом.
12 июля. Палермо.
О мистрале. Жаркие дни, я ждал его. В тот момент я поднимался на холм, покрытый ароматическими травами и мириадами малюсеньких окаменелых улиток. Он спустился с севера, очистил ближайшие горы, промел небо до самого основания, взлохматил и протряс деревья, повыл в полях, загнал животных и людей в дома, воцарился, наконец… И т. д. И разлегся на холме, перемолотил ракушки, устроил жестокую баню из ветра и солнца… праздник.
А.Б. рассказывает мне истинную историю об одном произведении ван Эйка. Вскоре после кражи заподозрили священника – помощника капитула. Тот признался. Он украл створку, потому что не мог видеть судей рядом с Мистическим Агнцем. Судьи поняли его мотивы, он получил отпущение грехов и дал обещание в день своей смерти рассказать о тайнике, где он спрятал дверцу. Наступает этот день. Последнее причастие. Он хочет говорить. Но его голос угасает. Он произносит непонятные слова и умирает.
В течение многих лет я утверждаю снова и снова главный принцип своего отношения к жизни – я отказываюсь покидать мир, его радости, его удовольствия, его страдания, и благодаря этому отказу я – художник.
Жан просит у меня снаряжение для рыбалки – я покупаю. Тщетно ищет червяков. Потом находит. Идет на рыбалку. Вылавливает шесть гольянов и рыдает при виде их агонии. Он больше не хочет ловить рыбу.
22 июля
Легкая полная луна над тополями. Издалека Люберон выглядит почти белым и голым. Легкий ветер в камышах. Мы с мамой смотрим на эту чудесную ночь, и у нас одинаково сжимается сердце.
Но она уедет, и я всегда боюсь не увидеть ее больше.
«Немезида». Мысли, сосредоточенные на истории, презирают время, его последствия, его материальные и общественные строения. Для них история – нечто разрушительное.
Конец июля
Ночи, наполненные луной и ветром. Большие […неразб.]. Воклюз.
Можно сказать, что в этой стране ни одна партия не может слишком долго выдерживать усилий патриотизма. Так, правая партия не устояла в 1940 году, а шестнадцать лет спустя – и левая тоже.
Грозовая ночь. Утренний воздух сегодня легок, контуры чисты. На холме, затопленном свежим светом, ковер из розовых вьюнков. Аромат молодых кипарисов. Больше ничего не отрицай!
Когда ты знаешь только одно: я хотел быть лучше.
Музыка на трансатлантическом лайнере в южной Атлантике. Только музыка может быть соразмерна с морем. И некоторые пассажи из Шекспира, Мелвилла, […неразб.].
Русский анекдот (полагаю, что вымышленный): Сталин якобы приказал Крупской прекратить всякую критику, угрожая, что назначит вдовой Ленина другую женщину.
Роман-конец. Мама. О чем говорит ее молчание. О чем кричит этот немой и улыбающийся рот. Мы воскреснем.
Ее терпение на аэродроме, в слишком сложном для нее мире машин и бюро, где следует бессловесно ждать, подобно тому, как на протяжении тысячелетий старые женщины всего мира ждали, что мир пройдет. И потом совсем маленькая, немного сломанная, она идет по огромному пространству к завывающим чудовищам, придерживая рукой гладко причесанные волосы…
Раз ничего не может искупить наши дни и наши действия, то не будем ли мы вынуждены возвысить их при самом ярком свете?
Роман. Этьен. Очень чувствительный. Яичный запах в тарелках. Отсюда микротрагедии.
Париж. Красота – это совершенная справедливость.
Свобода – это не надежда на будущее. Это настоящее. И согласие с людьми, и мир в настоящем.
Революция – хорошо. Но зачем? Нужно сначала представлять себе цивилизацию, которую мы желаем создать. Уничтожение собственности – не цель, а средство.
Дед Толстого по отцовской линии посылал грязное белье из России в Голландию при первых снегопадах на санях, и они возвращались с выстиранным бельем незадолго до начала весны.
Толстой: «Как ни велико значение политической литературы, отражающей в себе временные интересы общества, как ни необходима она для народного развития, есть другая литература, отражающая в себе вечные, общечеловеческие интересы, самые дорогие, задушевные сознания народа, литература, доступная человеку всякого народа и всякого времени, и литература, без которой не развивался ни один народ, имеющий силу и сочность».
У Толстого был незаконнорожденный ребенок от Аксиньи (крестьянки).
Там же. Тургенев читает «Отцов и детей» Толстому, а тот засыпает.
Там же. Графиня: «Он мне гадок со своим народом» (она переписала «Войну и мир» 7 раз).
Там же. Толстой: «…ругательства расстраивают».
Там же. «…эгоизм – это сумасшествие».
Там же. Шекспир: «…страшная фальшь и гадость».
Оптина пустынь, которая привлекала к себе многих русских писателей, была основана в XIV веке покаявшимся разбойником.
См. Александра Толстая. Отец. Жизнь Льва Толстого [120]. С. 302 и особенно с. 444.
Толстой о русско-японской войне: «В войне с народом нехристианским, для которого высший идеал – отечество и геройство войны, христианские народы должны быть побеждены». Там же – в его дневнике: «Преступно желаю смерти». И перед самой смертью: «Не унывай, Саша, все хорошо, очень, очень хорошо…»
Роман (конец). Она снова едет в Алжир, где идут бои (потому что она хочет умереть именно там). Сыну мешают пойти в зал ожидания. Он остается ждать. Они смотрят друг на друга, стоя в двадцати метрах друг от друга, через три толстых стекла, и время от времени приветствуют друг друга