Вообще в Турции заметно равенство между различными состояниями. Дух братства, вероятно, происходит от того, что степень образованности, то есть необразованности, почти общая. Вместе с тем много у них челядинства, и хоть немного зажиточный турок ничего сам не делает и окружен большей или меньшей прислугой.
В среду (я сбился числами), при восхождении солнца, отворили нам ворота нашей карантинной темницы. Множество барок было уже у берега. Все бросились нагружать на них свою кладь, и через час никого уже не было в карантине. Дул довольно сильный ветер, и море барашилосъ. Жене не хотелось пасти это волнующееся стадо, и мы послали в город за носилками и лошадью, чтобы ехать берегом. Между тем море стихло, и мы спокойно отправились в лодке, под охранением русского матроса, поселившегося в Смирне. Остановились мы по-прежнему в «Августейшей» гостинице.
Был я у паши, московского знакомца. Он немного говорит по-французски, помнит Петербург и многие лица, которых он там знал, и расспрашивал меня о них. Его почитают приверженцем русской системы и потому удаляют его от султана.
Султан заехал в Смирну вопреки маршрута, начертанного ему министерством. Уверяют, что сераскир, другой его зять, умолял его на коленях не заезжать в Смирну, пугая болезнями, землетрясениями, etc. Но, если не удалось им помешать султану приехать в Смирне, то успели они ограничить пребывание его в ней несколькими часами, тогда как приготовления и праздники устроены были на несколько дней.
Говоря о Ламартине, недавно проехавшем через Смирну, припоминал он слова его в палате депутатов о том, что Турция – это труп; и я сказал, что тогда Ламартин – червь, который питается этим трупом, что очень рассмешило пашу.
Вместо пятницы пароход отправился в четверг. К четырем часам переехали мы на него в лодке, которую порядочно качал противный ветер, но русский матрос перевез нас благополучно. На пароходе нашли мы знакомое семейство муллы, бывшего в Иерусалиме, и очень дружно жили на пароходе с гаремом его, очень обходительным и даже не закутывающим лиц своих. Ветер был сильный и совершенно противный. Мы шли медленно, пароход скрипел во всю мочь, но качка была сносная. Нервы мои сначала несколько взбудоражились, но вскоре угомонились, и всё обошлось благополучно.
Ночью остановились мы у острова Митилена и нагрузили на наш пароход около ста сорока негров и негритянок, более последних, которых везли на продажу в Константинополь. Вот тебе и работорговля, против которой так либерально толкуют и так либерально крейсируют на далеких морях и которая здесь открыто производится под австрийским флагом. Впрочем, негры эти казались очень покойны и даже веселы, лежа на палубе, как скотина. Их ощупывали и осматривали, чтобы видеть, нет ли каких телесных пороков. Охотники и знатоки определяли, каждому и каждой, чего тот или другая стоит. Кажется, средняя цена от 1500 пиастров до 2000 и 2500. Но капитан парохода говорил, что совершить покупку на пароходе он не дозволит. Нас пугали усиления качки в Мраморном море, но ветер к вечеру утих, и мы спокойно проспали последнюю ночь нашего плавания.
Суббота, 24 июня
К десяти часам утра, бросили мы якорь в красивом Константинопольском рейде.
В том или другом восточном городе славятся в особенности какие-нибудь плоды, но вообще нет для фруктов лучшего климата, чем Милютинские лавки[61]. Здесь нет поры зрелости для плодов. За неумением и неимением средств сохранить их в холодном месте, срывают их с дерева зелеными, да и пора их кратковременна. То их еще нет, то их уже нет. Восток роскошен только в «Тысяче и одной ночи». Какая может быть роскошь в стране, где женщины – невидимки?
Буюкдере, 28 июня
Мы переехали сюда в дом Титова. Около 5 часов утра пробудило нас в Пере легкое землетрясение. Встал с постели. Всё в воздухе, на небе, на море, на земле было тихо и ясно, волновалась одна внутренность земли. Нас провожало землетрясение (8 апреля), и на обратном пути почти встретило землетрясение. Пришла неприятная мысль о том, что если было одно землетрясение, почему не быть еще землетрясению завтра, послезавтра и так далее.
Книжка 15 (1853)
Дрезден, 7 января
Читал «Lex faux Demetrius, episode de Fhistore de Russie» («Лжедмитрия» Проспера Мериме). В Париже говорил он мне, что занимается этим сочинением, недовольный решением загадки Самозванца русскими историками.
12 января
В первый раз выпал порядочный снег. Всё кругом бело. С отвычки тяжело глазам. Гулял по большому саду в снегу.
14 января
Читал в «Revue des Deux Mondes» статью о генерале Фуа и Демосфене. Французы не могут утешиться, что лишены трибуны и способности болтать всенародно.
17 января
В квартете Бетховена поразила меня русская мелодия святочной песни «Слава!». Липинский сказал мне, что это точно русская мелодия и квартет посвящен Разумовскому.
21 января
Немцы не взыскательны. Шутка смешит их потому, что она шутка; умна ли, смешна ли, замысловата ли – до того дела нет.
2 февраля
Настоящая зима. Довольно снега. Встретил санки.
6 февраля
Зима всё здравствует. Известие телеграфическое о покушении на жизнь австрийского императора.
8 февраля
В утренней прогулке снег при солнце так и жег глаза. Вечером трагедия Шиллера «Фиеско». Публика довольно республиканская, бросили венок [актеру] Девриенту. Выбор пьесы в Королевском театре довольно странен после миланской передряги и покушения на жизнь австрийского императора[62].
11 февраля
Слышно, что Меншиков отправлен в Константинополь.
19 февраля
Кончил свою «Масленицу на чужбине».
21 февраля
Из письма Булгакова узнал о смерти графини Виельгорской. Сегодня и для нас черный день.
25 февраля
Вчера праздновали Масленицу блинами, изготовленными русским поваром Гайдуковым.
3 марта
В адресе колоний, кажется Антильских, Наполеону III сказано, что дядюшка его разносил французские знамена от Нила до Невы.
4 марта
Переписывал «8 января» (стихотворение).
10 марта
Вечером у Репниной. Письмо к ней Балабина о торжественном приезде Меншикова, чего не видали со времен приезда Репнина и Кутузова.
13 марта
Прочел книгу Монталамбера о «католических интересах» в XIX веке. Дело в том, по мнению автора, что церковь может быть свободна и могущественна только при представительном правительстве; следовательно, до 1815 года церковь не жила. Хорошее заключение.
14 марта
Церемония Христова Воскресения в Римском соборе, в четыре часа пополудни. Весьма не пышная. Прежде совершалась она ночью, но за беспорядками отменили.
22 марта
Узнал о смерти Каратыгина. Прежде умерли Брянский и Гусева, и все трое от холеры. В Москве сгорел Большой театр. Слышно и о смерти Щепкина.
28 марта
Сестра английского посланника Форбса Аделаида (одна из страстей Байрона), говорила мне о каком-то английском романе «Три испанца», который будто бы послужил основанием «Гяура» Байрона.
11 апреля
Полторацкий в Париже.
13 апреля
Начало нашей Страстной недели. Гулял в сосновом лесу, вспоминал о Лесном институте. Читал «Полтаву» Пушкина. Как дарование его созревало и совершенствовалось с годами и как «Полтава» выше «Кавказского пленника», «Цыган», «Бахчисарайского фонтана». Два стиха только тут слабы.
Иль выйдет следствие плохое.
Следствие тут тем хуже, что речь идет о следственном деле.
И еще:
А волчьи – видишь: какова!
Явление Марии, сон ли Мазепы? Или сошла она с ума? Неясно.
Фантастические попытки неудачны у Пушкина. Например, сон в «Евгении Онегине».
В первый раз Пушкин читал нам «Полтаву» в Москве у Сергея Киселева при Толстом-Американце и сыне
Башилова, который за обедом нарезался и которого во время чтения вырвало чуть ли не на Толстого.
17 апреля
Написал стихи к Вере Голицыной при отправлении моего портрета.
20 апреля
Получил письмо от Павла с известием, что жена его отправилась к опасно больной сестре в Берлин. Посылая стихи, я имел темное предчувствие, что могут прийтись они некстати.
21 апреля
Писал Булгакову с письмом Погодину о Ломоносове.
23 апреля
Вечером был у графини Линар, род дрезденской Марии Аполлоновны [Волковой].
24 апреля
Кажется, наши турецкие дела плохо идут.
8 мая
Выехали из Дрездена утром. Обедали в Теплице, ночевали в Брюксе, чешском Мосте. Говорят, что мы народ завоевательный, а мало ли мест, из коих вытеснены мы немцами.
9 мая
Приехали в Карлсбад. Что скажешь ты мне, Карлсбад, в нынешний приезд?
28 мая
По железной дороге отправился вчера в Прагу. Был у Ганки.
29 мая
В 6 часов утра прибыли в Вену. Был у священника Раевского, застал одну попадью. Видел место, где произошло покушение на жизнь императора.
30 мая
Венский народ – гуляка во всех слоях своих. Русская обедня. Раевский очень хорошо служит. С Парижа не слыхал обедни. Тут был и наш парижский священник Васильев. Едет, кажется, в Петербург для принятия посвящения в протопопы. Он был напоминанием живым того, как я слушал обедню в Париже. Познакомился у Раевского с Вуком Стефановичем.
Август
Плавание до Венеции покойное и прекрасное. Светлый день, море тихое, то синее, то зеленое. Плыли шесть часов и прибыли в Венецию в полдень.