— Джейсон, ты мне подготовил перечень всех магазинов?
— Ну да, все это есть, мистер Сент-Клер.
— Отлично, Джейсон, я впечатлен. Спасибо.
Не то чтобы эта затея производила необычайное впечатление, скорее наблюдение, под стать источнику вдохновения.
После его отзыва Мэри Энн, похоже, разобиделась, затаив злость, но он и вправду не был впечатлен ее работой. Еще в начале семестра Рубену стало ясно, что большую часть этой работы делал ее отец. «Собранные вместе» баки под переработку, сказала она. Интересный эвфемизм для того, производством чего занят родитель.
Тревор сидел, вновь уставившись в стену. Рубен понимал, как тяжко будет Тревору, а потому оберегал его до последнего, видя в том способ оттянуть собственную боль, если бы только выбор был за ним.
— Джейми?
Джейми прошла неслышным шагом и дрожащим голосом проговорила:
— Я пошла в дом престарелых «Дерево дуба» и побеседовала с некоторыми из его обитателей. И все, что они мне рассказали, я записала. Как рассказ. Об их жизни. Так что ребята из класса могут прочитать про них. Потому что иногда молодые не знают, как о многом есть что сказать пожилым людям. Если бы мне можно было воспользоваться ксероксом в канцелярии, я бы скопировала по экземпляру для всех. Я не могу сделать этого в копировальном бюро, это было бы запредельно дорого. В рассказе почти двадцать страниц.
— Спасибо, Джейми. Попробуй поговорить сегодня во время обеда с директором школы. Узнай, не позволит ли она тебе.
— Ладно. — И девочка поспешила на свое место.
Рубен посмотрел на Тревора, и Тревор посмотрел на него. Рубен ощутил укол смущения, вспоминая, как утром наткнулся на мальчика в коридоре рядом с его спальней, однако сам Тревор об этом пока не заговаривал.
Тревор глубоко вздохнул, протащился вперед, шагая медленно и осторожно, словно ступал по сходням. Рубен чувствовал, как запылало его собственное лицо, как будто это он сам представлял работу, сам испытывал волнение.
Тревор встал перед классом и снова вздохнул.
— Я в свою затею вложил много времени и сил, — сказал он. — Только не получилось, как я хотел. — Тихий и опустошенный, он повернулся к доске и нарисовал простой вариант схемы «заплати другому». Пользуясь указкой Рубена, указал на первый круг. — Тут значился Джерри. Я помог ему получить работу. Но потом он нарушил свое слово. Не знаю, можно ли «заплатить другому» в тюрьме. Думается, можно, потому как, думается, люди там нуждаются в милости больше кого бы то ни было. Только я не знаю, заплатит ли он. Потом, тут значилась миссис Гринберг. Я потратил три полных дня на устройство ее садика. Только… она умерла.
Арни вылез без спроса, выкрикнув:
— А вот интересно, можно ли заплатить другому на небесах?
Класс засмеялся, загикал, и Тревор обменялся взглядом с Рубеном, словно умоляя его унять это.
Рубен ударил правой рукой по крышке стола — жестко. Тревор вздрогнул.
— Тех из вас, кто не удосужился принять участие, убедительно прошу не застилать свет тем, кто попытался. — Ученики выслушали учителя с каменным молчанием, большинство даже рты раскрыли. Рубен впервые нарушил свою выдержанную беспристрастность и по выражению ребячьих лиц понял, что только что он пустил в ход человеческий аналог летающей линейки Лу. — Пожалуйста, Тревор, продолжай.
— А-а. Ладно. Тут, вот, еще и третий был. Но. Что ж, я не совсем уверен, насколько благой была эта идея. В любом случае я собираюсь отыскать еще трех человек. Понимаете. Начать сызнова.
Мэри Энн подняла руку:
— Но мистер Сент-Клер, срок прошел. Сейчас ему нельзя ничего делать по заданию.
Тревор внутренне сжался от ее вызова.
— Я не для похвалы это делаю, Мэри Энн. Я делаю это, чтобы посмотреть, можно ли и вправду изменить мир. — Он вновь бросил взгляд на Рубена, ища поддержки, и Рубен подал ему неприметный знак, махнув рукой книзу, словно говоря: «Соберись. Не ввязывайся в это».
Арни поднял руку и вскочил.
— Но ведь нельзя изменить мир на основе чести. Елки, это ж всякий знает. Предоставьте людям основу чести, и они не станут этого делать. Стоит только отвернуться, как тут же и перестанут. Посмотрите, я говорю, на то, что произошло.
Тревор снова ринулся защищать себя, уже круто и щетинисто, словно круговую оборону держал.
— Не вина миссис Гринберг, что она умерла, Арни.
— Ну да, люди умирают, или в тюрьму попадают, или просто дурака валяют — какая разница? Все равно они этого не делают.
— Хорошо. Достаточно споров. Легко стоять здесь и критиковать идею Тревора за то, что у него возникли трудности с результатом, но все равно это лучшая идея, особенно когда у большинства из вас вовсе никакой нет. Итак, вечером я посмотрю все это. Наилучшая работа заслужит автоматом «отлично» по этому предмету. Все, кто принял участие в выполнении задания, почувствуют положительное влияние этого на его или ее итоговую оценку.
И все же, пока Тревор возвращался на место и отыскивал нужную страницу в учебнике, спор продолжался, шепотом расходясь по классу.
В конце занятий в следующую пятницу Рубен встретил в коридоре Анну Морган. Директор сказала, что позволила Джейми скопировать рассказ в канцелярии, потом попросила, если он свободен, зайти к ней в кабинет поговорить. Звучало в этом приглашении нечто от «давайте-ка побеседуем» — нескольких слов, за которыми никогда еще не следовало ничего радостного или доброго.
Он сел на стул в сторонке от директорского стола, на то самое горячее место, где сидел в своей первый день в школе, и чувствуя себя сейчас лишь немногим уютнее.
— Вот что, Рубен, не хочу, чтобы вы сочли, будто в моих глазах это проблема. Мне просто надо донести это до вас. Мне сегодня поступила очень серьезная жалоба от родителей Мэри Энн Телмин.
— Не рассказывайте. Позвольте, я догадаюсь. Они считают, что их маленькая принцесса должна была получить победный балл.
— Да, но это еще не конец. Они огорчены тем, что его получил Тревор Маккинни. Утверждают, что это неподобающе, если учесть, что вы и Арлин Маккинни… встречаетесь. — Неловкая пауза, во время которой ни она, ни он не говорили и не смотрели друг другу в глаза. — О чем я даже не знала. Я не расспрашиваю вас об этом. То, что вы делаете со своей личной жизнью, ничуть меня не касается, Рубен. Мне неудобно даже говорить с вами об этом, но вы обязаны знать, что жалоба подана.
— Что вы им сказали?
— Что обсужу это с вами и определю, имела ли место хоть какая-то предвзятость при выставлении оценок. Я уже знаю, что ничего подобного не произошло, поскольку знаю, что вы не тот учитель, который такое себе позволит.
— Откуда они черпают сведения? У меня такое ощущение, будто я под какой-то слежкой.
— Вы прежде никогда не жили в маленьком городке, ведь так? Атаскадеро, возможно, не настолько мал, чтобы в буквальном смысле все знали всех, но все лица становятся примелькавшимися. А каждое новое выдается.
— В особенности мое. Извините. Опять я за свое. Значит, другими словами, я иду с кем-нибудь ужинать или в кино, а на следующий день люди судачат о том друг с другом.
— Боюсь, что так.
На Рубена вдруг навалилось постоянное недосыпание, быстрое помрачение, от которого осталось ощущение слабости и легкой тошноты. Но он сделал глубокий вздох и поведал Анне основы системы «заплати другому». Директор слушала внимательно и, казалось, была поражена размахом идеи Тревора.
— Цель данного задания состояла в том, чтобы побудить учащихся мыслить глобально, — сказал он. — Джейми вышла с идеей, как изменить сознание класса. Мэри Энн с Джейсоном постарались изменить Атаскадеро. Только у Тревора оказалась идея, которая, возможно, больше этого города. Его критиковали за то, что результаты не хороши. Только семейство Телминов тоже не сможет клятвенно утверждать, что город примет сбор вторсырья для переработки. Это не должно отрицать усилие. Которое, кстати, в случае с Мэри Энн больше усилие ее отца, нежели самой девочки. Так что мне предлагается пинать Тревора, когда он упал, наказать его за то, что старые люди умирают, а наркоманы не остаются чистыми, за то, что невозможно излечить чужое одиночество?
— Вы не рассказали мне, что было в последнем кругу.
— А-а. Вот. У меня мало подробностей. И еще, для вашего сведения, мы с Арлин Маккинни несколько раз встречались. Встречались. И это все, что было между нами. И с этим уже покончено, и покончено неловко, по-моему, ситуацию эту раздули гораздо больше, чем на то дают основание факты.
— Эта часть никогда не была моим делом, Рубен, но я расскажу Телминам, что обсудила с вами ученические работы и одобрила приоритеты, которыми обосновывались оценки.
— Анна, дело даже не в красоте самой идеи. Если бы вы только видели, сколько трудов он положил. Он отдал больше сотни долларов собственных денег этому бездомному, он больше тридцати часов потратил на приведение в порядок садика престарелой женщины. Ему было так больно, он так расстроился.
Анна внимательно смотрела на Рубена, когда он говорил, и он заметил, как в ее взгляде образуется что-то, имеющее отношение к нему, словно он в зеркало смотрелся. Затем выговорила то, что заметила, словами:
— Вас ведь и вправду заботит этот мальчик, да, Рубен?
— Ну да, заботит. Но это не меняет фактов.
Впрочем, Анна уже была убеждена в отсутствии какой бы то ни было предвзятости, так что Рубен, должно быть, беседовал сам с собой.
Иногда я все еще думаю о Джерри. Прикидываю, выпустили ли его уже из тюрьмы. Если выпустили, то сообразить не могу, почему он опять сюда не заглянул, хоть поздороваться.
Иногда думаю, может, он и не виноват ни в чем. Может, полиция ждала от него какой-нибудь гадости, вот и постарались, пригляделись и отыскали. Может, будь он почище одет, они бы кого другого поискали, чтоб арестовать.
Или, может быть, он и впрямь лопухнулся.
Иногда я думаю, что он вовсе не был мне другом. Что просто так говорил — из-за денег. Только меня тошнит от такой мысли. Вот мне и по душе притворяться, будто ему почему-то никак нельзя сюда добраться, вроде как услали его куда-то и впрямь далеко от дома. И вот он где-то там, вдалеке, «заплати другому».