– Да черт бы тебя побрал! Если тебе дорога твоя жизнь, жизнь жены и ребенка, делай, как я говорю! – Потапов отключил телефон и уставился в стену. – Кто мог знать, что я пытаюсь найти Шустовича? Кто? Зидинский или Сулин? Меня обокрали, забрали лес, отняли деньги и хотят убить семью сына. Кто это? «Триада»? – Он вздрогнул. – Нет, они так не работают. Эти люди не хотят, чтобы я вмешивался. Я не могу допустить, чтобы с сыном и его семьей что-то случилось. Но я не хочу потерять деньги. А ведь меня тоже могут убить. Если что-то случится с Юрием, Людмилой и с моим внуком, я умру. К черту деньги! Я не стану искать Шустовича, я ничего делать не буду, только не трожьте их. А если что-то сделаете, я вас уничтожу. Пойду в милицию, в прокуратуру, в ФСБ. Я вас всех уничтожу! Но что же это получается? Выходит, все зря? Ну уж нет! Но кто звонил? Они знают о детях. «Триада»… Выходит, все подарил государству – и лес, и деньги. Да хрен вам! – крикнул он и, опустив голову, тяжело вздохнул. – Теперь я понимаю, что такое семья и дети. – Потапов схватил сотовый.
– Он собирается выезжать, – сообщил в сотовый Студент. – И баба с ним.
– Сваливай оттуда, – сказал ему Борода.
– Значит, тебя не переводят? – сев в машину, сердито спросила Лена. – А я так надеялась…
– Я тоже. – Мужчина завел «девятку».
– Знаешь, Юрка, зря ты это затеял. Ты всем рассказываешь, какой Зидинский гад, а ему дают полковника. Ты заявляешь, что Сулин…
– Так оно и есть! Я не понимаю, почему ты мне не веришь!
– Юра, я верю тебе, но ты не подумал о том, что хуже от этой правды нам, а не им. Тебе ведь отказали в переводе в ОМОН.
– Тем хуже для них, – притормозив перед выездом на улицу, покачал головой старший лейтенант. – Я теперь…
Под машиной грохнул взрыв. «Девятку» отбросило в сторону. Перевернувшись, она ударилась о столб. Пронзительно закричала пожилая женщина у цветочной клумбы. Игравшие в футбол мальчишки, застыв, смотрели на дымящуюся «девятку».
– «Скорую» на Рабочую! – закричал в телефонную трубку пожилой мужчина.
– Надеюсь, ты свое отговорил, – положив сотовый, пробормотал Зидинский.
– Что? – спросил Павлов вбежавшего в кабинет старшего сержанта.
– Машину старшего лейтенанта Пахомова взорвали. Он с женой был и…
– Поехали! – Майор шагнул к двери.
– В поселке Рыбачьем – говорила диктор, – убита семья Ломакиных. Бандиты не пощадили даже восьмимесячного ребенка. Убийцы оказали вооруженное сопротивление группе спецназа. Они уничтожены на месте преступления. Ведется следствие. К сожалению, нашему корреспонденту не удалось получить комментариев.
– Альпиец, – пробормотал Денис, отходя от железной двери. – Значит, действительно что-то случилось, а я… – Он выругался. – Да у меня своих бед выше крыши. Но надо было его выслушать. Хотя что-то он говорил. Что? Черт, не помню! – Он снова стал ходить по камере. – И жену, и детей убили. Может, это эхо Чечни? На совести Альпийца две женщины и четверо детей. Хотя на совести, пожалуй, всех, кто воевал, имеются невинные жертвы. Когда по тебе стреляют из дома, то не думаешь, что там есть дети или женщины. Что же говорил мне Альпиец? Я тогда в Тотьму ехал, и мне было не до разговора с ним. Но что он говорил? – Денис услышал, как к двери камеры кто-то подошел и посмотрел в глазок. Потом дверь открылась.
– Мороз, – сказал старший сержант, – подойди. Руки назад и повернись. – Денис подошел, на его руках защелкнули наручники. – Выходи.
– Ну? – Борода посмотрел на вошедшую женщину. – Что?
– Готовы оба, и мент, и баба его. Ребенок…
– Да хрен с ним, с ребенком, главное, что Пахомов – труп. Ты все сделала как договаривались?
– Да.
– Тогда подождем результата.
– А бабки я когда получу?
– Когда будет результат, который нужен.
– Руки в гору! – ворвавшись на кухню, крикнул рослый оперативник. Сидящий за столом мужик бросил в него чашку с чаем и прыгнул к окну. Сильный удар ноги через разбитое стекло пришелся ему в грудь. Он упал на стол. Два оперативника, вывернув ему руки назад, свалили его на пол и защелкнули наручники.
– Твари поганые!… – пробормотал мужик. – Я вас на хрену видел и…
Удар в подреберье заставил его вскрикнуть.
– Значит, рассчитался с Пахомовым, Аммонал. Ну ладно, Пахомова, а жену-то его за что на тот свет отправил, мразь? – Оперативник ударил его.
– Да ты что, мусор! – завопил Аммонал. – Чё базаришь, мент?! Какого Пахомова?! Никого я не…
– Пошли, гнида! – Рывком поставив его на ноги, двое повели согнувшегося мужика к двери.
– А это для кого-то еще готовил? – Капитан милиции показал Аммоналу две шашки.
– Да, – покачал головой Павлов, – и как же это получилось?
– Машина притормозила перед выездом на проезжую часть, – ответил мужчина в штатском. – А там как раз проходит труба. Едва машина притормозила, кто-то взорвал аммоналовую шашку, двести граммов в тротиловом эквиваленте.
– Значит, заранее спланировано, – пробормотал майор. – Подрывника взяли?
– Да, – ответил старший сержант, – везут. Это Сашка Агапин, кликуха Аммонит. Он за это и сидел. Его Пахомов брал. Агапин пытался установить взрывное устройство в подъезде девятиэтажки. Женщину, как он говорил, попугать хотел. Пахомов взял его. И он грозился: тебя, мент, на куски разрежу, как только выйду.
– Значит, поэтому и решили, что он Пахомова взорвал, – сказал майор. – Но обычно те, кто пугает, ничего не делают. Мне хотелось бы поговорить с ним.
– Сейчас привезут. У него нашли еще пару шашек.
– Что-то я не пойму, – растирая кисти, усмехнулся Денис. – Наручники сняли, а ты один. Чего ты хочешь?
– Денис, – вздохнул Потапов, – выслушай и не торопись послать меня подальше. Я боюсь за своих детей. За сына и за дочь. Сын женат, и у них есть ребенок. Их угрожают убить. Дело вот в чем… – Он достал сигареты. – Будешь?
– Давай!
Потапов протянул Денису пачку.
– Так вот, я никогда никого и ничего не боялся, меня боялись. А сегодня я понял, что никому не могу доверять. Я потерял и деньги, и лес, из-за которого твоего тестя сунули в психушку. Я с тобой говорю как с человеком, который может мне помочь. Тебя сейчас отпустят. Ты можешь набить мне морду, но спаси моих детей. Сына, его жену и внука. До дочери они пока не добрались. Я тебе расскажу все, а ты решай…
– Слушай, ты, – процедил Денис, – мразь, если с тестем что-то случится, я тебя убью.
– Не убьешь. У тебя жена и сын, ради них ты все выдержишь. А у меня беда вот-вот случится. Знаешь, я много чего в жизни натворил плохого. Точнее, хорошего, – только что детей сделал. И сейчас из-за меня им угрожает опасность. И я прошу тебя, Мороз, – он бухнулся на колени, – помоги, умоляю, Денис! И не нужен мне никакой долг, я помогу чем хочешь. Денег дам и машину куплю. В общем, все, что хочешь. Боюсь я. – Он неожиданно всхлипнул.
Мороз удивленно смотрел на него. Привыкший повелевать, загубивший не одну жизнь, сильный, властный Потапов плакал.
– Эй, поднимись. Давай поговорим…
– Помоги. Мне больше не к кому обратиться. И я тебе верное слово даю: если тебя убьют, у твоей семьи будет все – клянусь! Конечно, это им тебя не заменит, но не даст пропасть. Помоги, Мороз, я тебе сейчас и долг прощу, и денег дам сколько хочешь. И бумагу напишу, что никаких претензий к тебе не имею. Только помоги! Защити моих детей! Я же знаю, что у тебя есть знакомые, с которыми ты воевал, и в Питере, и в Ярославле. Помоги, пожалуйста!
– Да встань ты, – процедил Денис.
Потапов поднялся.
– Вот что, – сказал Денис, – мне до твоих проблем дела нет. Да и чем я могу тебе помочь? У меня сейчас… – Он тряхнул головой. – Ты, наверное, слышал, что случилось в Рыбачьем…
– Бузин за собой заметает, – сказал Потапов.
– Знаешь Бузина?
– А как же!… Та еще мразь. Святого вообще ничего нет. Как отца его убили, вообще беспредел начал…
– Значит, Витька… А ведь я его спас. Значит, он. Ты думаешь, Альпийца Бузин убил?
– Какого Альпийца? – не понял Потапов.
– Которого в Рыбачьем убили.
– Он. Тот мужик прапорщиком был, и воевали они вместе. Бузин его использовал два года назад. И потом, когда разборки у него с грузинами были в Череповце, тоже этот прапорщик работал. Потом исчез. Бузин его год искал, потом кого-то другого нашел. Но теперь снова, видно, хотел этого задействовать.
– Погоди, – покачал головой Денис. – А откуда ты обо всем узнаешь?
– Мы помогли ему начать, когда отца убили. Нормальный мужик был Николай Антонович. У Бузина дед банк основал в начале девяностых и сына вовлек. Потом Антон Тимофеевич от дел вроде как отошел. А мы – я, Тулин, Шустович и брат мой Яшка – помогли Бузину. Он троих конкурентов убрал, и я понял, что серьезный мужик к делу пришел. Он нам деньгами помог и еще кое-чем. Потом мы разошлись, каждый стал на себя одеяло тянуть. Правда, без войны обошлось. Но Буза захотел…
– Послушай, – остановил его Денис, – а чем я могу тебе помочь? Убить кого-то?
– Долг за жизнь, – пробормотал Потапов. – Поэтому я дал тебе денег и заставил дать Гусева и Заикина. Кстати, ты знаешь, кто убил Чагина?
– На меня хотели повесить.
– Лешка Дугин, – сказал Потапов. – Его за это и зарезали. Он пытался объяснить Косте, что не надо лезть в твою семью, а Чагин бросился на него. Алексей его и убил. Тех, кто убил Гусевых и Заикиных, не знаю. Хотя подозрение имею. Есть у наших оборотней люди, наверное, они убили. А тебя может приказать убить Бузин. Это ведь все от него идет, он уже убрал…
– Мне этого знать не надо. Давай прекратим этот разговор. Я ничего не знал и знать не желаю. И помочь тебе не могу. Все, что хочешь, со мной делай, но я отказываюсь.
– Ну что же… – Потапов вышел. Тут же вошел капитан.
– Свободен! – Он положил на стол бумагу. – Распишись, вот пропуск, и уходи.
– Врешь, Мороз, – прошептал, выходя из ОВД, Потапов. – Я твои глаза видел, когда ты узнал о прапорщике. Бузин подтолкнет тебя к действию. – Телохранитель открыл заднюю дверцу «мерседеса». Потапов оглянулся. Из здания вышел Мороз. Подняв голову, он посмотрел в синее небо и глубоко вдохнул. – А долг я с тебя спишу, когда узнаю, что ты начал действовать, – прошептал Потапов.