НА МАГНОЛИИ, под которой они сидели, начали распускаться цветы. Доусон очень долго глядел на девушку.
– Сделка принята, – сбивчивым голосом сказал он. – Очень хорошо.
Лорена начала подниматься.
– Подождите, – сказал он и снова поцеловал ее.
Ее губы были нежными, словно воспоминания. Буквально рядом с ними распустился алый цветок, Доусон сорвал его и воткнул в завивающиеся каштановые волосы.
Лорена улыбнулась ему, затем поднялась и повела его к ограде, ведущей вниз с огороженной крыши.
Внизу они пошли по извивающемуся каменному коридору, пока не наткнулись на пустую стену. Откуда-то из своей одежды Лорена достала крошечную металлическую коробочку и прижала ее гладкой стене.
Тут же раздвинулась панель. Сначала Доусон не мог понять, на что он смотрит. Перед ними тянулась какая-то длинная, выпуклая металлическая стена, похожая на корпус океанского лайнера.
Лорена перетащила его через порог, и стена закрылась за ними. Только теперь Доусон понял, что видит космический корабль.
Он вспомнил серебряный эллипс купола на крыше. Должно быть, это была верхняя часть корабля. А нижняя часть скрыта в этой секретной комнате, так что лишь нос корабля был виден сверху. Умный трюк – старая идея со «спрятанным письмом», скрывать объект у всех на виду.
Лорена повела его к открытому люку в борту корабля. Доусон последовал за ней, и они оказались в маленьком коридоре с металлическим полом.
Коридор закончился в помещении, покрытом чем-то, выглядевшим, как черное стекло. Пульт управления словно вырастал из темного пола. Кроме него, помещение было совершенно пусто.
Лорена повернулась лицом к нему.
– Вы помните космический корабль, который приземлился на Земле сотни лет назад?
ДОУСОН КИВНУЛ.
– Это… – От изумления у него перехватило горло, и он не мог продолжать.
– Да. Он пришел из другого мира, Стивен. Мы так и не узнали, кто такие его строители. Кораблем управлял робот. Совет взял этот корабль, изучил все, что нашел в нем. Там были такие научные секреты и открытия, о существовании которых человечество даже и не мечтало. Вот почему Совет такой, как он есть. Наши знания берут истоки не с Земли, а из чужого мира.
– Понятно.
Но Доусону было далеко не все понятно.
– Этот корабль лежит здесь в колыбели. Никто, кроме Совета, даже не подозревает о его существовании. Кажется, он занимает большую часть здания Капитолия.
– А почему здесь?
Лорена показала на большую белую кнопку среди множества других на приборной панели.
– Вы видите ее? Если нажать эту кнопку, корабль пробудится и отправится в космос. Он покинет Землю. На нем постоянно хранятся припасы, достаточные для того, чтобы продержаться почти столетие. Это наш Ноев ковчег.
– Но я не…
– Мы не можем предвидеть будущее. Мы планируем его, как умеем. Но если с нашей планетой или расой случится какой-нибудь катаклизм – комета, всемирный потоп или неизлечимый вирус, – мы выберем самых выносливых людей и убежим с ними на этом корабле, чтобы начать все снова на другой планете. Только и всего. А сейчас уходим.
Лорена повернулась и пошла к двери. Доусон последовал за ней.
Выйдя из корабля, он заколебался, глядя на девушку. Она была прекрасна с алым цветком в волосах, и странный взгляд ее серых глаз уже не пугал его. Но глубоко в душе Доусона были вопросы, которые он так и не задал. Рассказ Лорены его не удовлетворил.
Прекрасно, значит, Ноев ковчег. Но почему Совет не предусмотрел строительство тысяч космических кораблей, чтобы в случае катастрофы была спасена не маленькая горстка людей, но большинство человечества? А затем Доусон вспомнил об отсутствии мебели на корабле, и о пульте управления, представляющем собой единое с полом. Странно! Он подумал о том, какие существа построили этот корабль. Уж точно это были не люди.
В ту ночь в своей комнате Доусон несколько часов не мог уснуть и все размышлял. Теперь, когда он увидел корабль, он уже никогда не покинет Капитолий, разве что только, возможно, ценой потери всех своих воспоминаний, став совсем как младенец. Но… В душе у него все бунтовало. Он должен каким-то образом бежать отсюда. Или…
Он вспомнил свое обещание Бетье помочь ей спасти Фереда. Теперь он знал, что это невозможно. Но он не мог связаться с Бетьей. А если бы смог, то взял бы у нее расчеты и описание вибрационного принципа. На его основе можно изобрести совершенно новое оружие. И на этот раз он ударил бы без предупреждения…
Доусон с горечью улыбнулся. Он был совершенно бессилен. Любил ли он Лорену?
– Да, – сказал он вслух, и даже это прозвучало как-то не совсем уверенно.
Возможно, потому, что она была членом правящего Совета, и даже если бы брак между ними был возможен, Доусон оказался бы в положении принца-консорта[1]*. А для человека с его характером это было бы невыносимо. Но при других обстоятельствах, в мире, где Лорена не была бы совершенно чуждой ему, все могло быть иначе. Новое оружие? Парализующие лучи уже не помогут. Но вибрация – это основной принцип материи. Доусон вспоминал дни в Дасони, когда он руководил заговором…
Внезапно глаза его расширились. Есть такой способ! Способ, о котором эта сверхсовременная цивилизация даже не подозревала, потому что само его существование было давным-давно забыто. Но Доусон должен быть осторожным, чтобы не возбуждать в Совете подозрений.
– Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня, Лорена. В Дасони у меня были домашние животные. Без них мне весьма одиноко.
– Вам нужны животные? Хорошо.
– Девушка, которая работает там в вольере – Бетья Дорн, – вероятно, до сих пор хранит этих животных для меня. Прирученного сокола и несколько голубей. Вы привезете их сюда?
– В этом нет никакого вреда, если они вам нужны, – улыбнулась Лорена.
Доусон легонько обнял ее, когда она отвернулась.
– Да?
– Прямо сейчас они мне не нужны. Пока что я буду занят – я ведь до сих пор не знаком с Капитолием. Вы можете послать их сюда через месяц?
После этого пришлось лишь ждать. Доусон не знал, понимает ли Бетья значение принудительной задержки. Вспомнит ли она их давний разговор в Дасони, во время которого должен описал ей почтовых голубей?
Глава 8. Торжество праха
БЕТЬЯ ВСЕ помнила и поняла. Весь этот месяц она обучала голубей, чтобы они возвращались в вольер с больших расстояний, причем делала это тайно. Насчет нее не было никаких подозрений, потому что ничто не связывало девушку с первоначальным замыс
лом свержения Совета. Доусон догадался обо всем этом, когда получил голубей – и прирученного сокола.
Он сам провел этот месяц, разрабатывая план и пытаясь создать новое оружие на принципе вибрации. Он не был опытным ученым, но работу могли завершить остатки заговорщиков под руководством Бетьи. Вибрация…
Свет – это вибрация. И Доусон изложил теорию, планы и предложения для создания лучей, которые уничтожили бы все световые вибрации, отменили их так, чтобы получилась полная тьма. Абсолютная темнота, в которой заговорщики, снабженные специальными очками, могли передвигаться невидимыми.
Доусону эта идея показалась достаточно практичной в свете современной ультранаучной цивилизации, но во многом ему пришлось двигаться на ощупь.
Сообщение он мог отправлять только одним способом. Доусон почувствовал торжество, когда выпустил первого голубя и увидел, как тот поднимается вверх, кружит, а затем улетает на юг. Сердце у Доусона при этом колотилось буквально в горле. Мог ли тут кто-нибудь что-нибудь заподозрить?
Вряд ли. Почтовые голуби были давно забыты, они даже не упоминались в истории. И послание дошло до Бетьи…
Ответить она не могла. Для этого не было никакого способа, не вызывающего подозрений. Доусон попытался предвидеть все, излагая в своих коротких заметках, что должна сделать Бетья, как собрать группу заговорщиков, как ученые должны работать над новым проектором лучей. Вспоминая вновь обретенную уверенность девушки, Доусон чувствовал, что на нее можно положиться.
Шло время. Он отправил сокола обратно в Дасони, объясняя это тем, что птица тоскует. Но истина заключалась в том, что сокол уже привык к Капитолию и немедленно вернется туда, когда Бетья выпустит его в Дасони. Однако она не станет отправлять птицу до последнего момента, если не возникнет чрезвычайной ситуации.
Дии тянулись и тянулись. Доусона все больше и больше влекло к Лорене. Он уже почти не вспоминал о Мэриэн. А еще его сжигало беспокойство, он хотел узнать, как развивается заговор. Но он ничего не мог делать, кроме как ждать.
Наконец, сокол вернулся, принеся ему сообщение. Доусон тайно прочитал его. Бетья не подвела. Излучатель был готов. Для заговорщиков в специальных очках искусственная темнота словно не существовала. Когда Доусон даст сигнал, они высадятся на крыше Капитолия.
Он последний раз послал голубя с запиской с указанием часа. Ждать после этого стало уже совершенно невыносимо.
За день до крайнего срока Доусон украл у Лорены, пока она спала под магнолией в саду на крыше, электронный ключ-брелок. Он должен быть уверен, что у него будет доступ к Совету, даже если тот запрется за дверями в тайных помещениях.
ЭТОЙ НОЧЬЮ Доусон тихонько покинул свои апартаменты. Он собирался пойти на крышу, встретить друзей, когда те приземлятся, и провести их к спальне совета. Он сам хотел присутствовать при этом, чтобы защитить Лорену. Он не настолько доверял недавно пробужденному боевому духу своих сотоварищей по заговору.
Оставалось полчаса до крайнего срока, когда Доусон скользнул в боковой коридор, скрываясь от любопытных глаз. Он решил пойти по-другому, мимо помещений Совета, которые обычно оставались без охраны.
Но неожиданно произошла неприятность. Охранник увидел Доусона, пока тот скользил мимо, и выхватил пистолет. Доусон уже привык к игольникам, он и раньше сталкивался с таким оружием. Он поднырнул под пистолет, так что паралитическая игла просвистела над ним, и врезался в ноги охранника.