Похоже, этот придурок только что меня оскорбил.
Ален по-французски огрызается, выражение его лица явно показывает, что он недоволен тем, что его сын-придурок действительно меня оскорбил.
Просто замечательно.
Глава 26Алекс
Конечно же, я заметил ехидное замечание Луи в адрес Кэролайн. Я был готов ответить на его хамство, но Ален меня опередил. В глубине души я был рад, что его отец сделал ему замечание первым. Французский я знаю не очень хорошо, но я понял, что Ален отругал своего взрослого сына. Это наверняка смутило Луи.
Но черт возьми – чем больше я об этом думал, тем сильнее грубая реплика Луи приводила меня в ярость. Настолько, что я отказался от предложения Луи показать нам Париж. Вероятно, отказываться было невежливо, но я не хотел проводить с ним больше времени, чем того требуется.
То, как я себя повел, тоже вывело меня из себя. Кэролайн – моя невеста. Хоть и фальшивая, но они-то об этом не знают. Я должен был встать на ее защиту сразу же, как только он ей нагрубил. Мне следовало сказать Луи, куда он должен засунуть свой комментарий – себе в задницу.
Я полный придурок, что этого не сделал. Я ничем не лучше Луи.
Я объяснил отказ от прогулки большим количеством работы. Мне показалось, что Ален оказался доволен этим ответом и мысленно добавил мне очков за трудоголизм. Здесь мне повезло.
Бедная Кэролайн, наверное, не хочет возвращаться в отель. Еще рано. Это ее первый полноценный день в Париже, и он проходит не так уж гладко.
– Не злись из-за того, что сказал Луи, – успокаивает меня Кэролайн, пока мы медленно идем к отелю.
– Я больше злюсь на себя. Я должен был за тебя вступиться, – бормочу я, глядя на нее.
Она удивляется моему признанию:
– Я все понимаю. Тебе раньше не приходилось этим заниматься.
– Все равно. Это не оправдание.
Недалеко виднеется магазин с макаронс. Я кладу руку ей на талию и направляю ее к магазину:
– Мне нужен макарон для поднятия настроения.
Скорее, я хочу порадовать ее.
Кэролайн останавливается, ожидая, пока я открою ей дверь в Laduree.
– Ты желаешь поднять себе настроение или мне?
Держа дверь открытой, я наклоняюсь к ней и шепчу:
– И то, и другое.
От ее улыбки мне тоже хочется улыбнуться – ведь она улыбнулась из-за меня. А когда я увидел, как она буквально излучает радость, с широко раскрытыми от удивления глазами рассматривая магазин, я забыл и о Дешо, и о давлении, под которым нахожусь здесь, в Париже.
Я наблюдаю за ее реакцией. Она останавливается перед стеклянной витриной с целой радугой макаронс, с благоговением изучая их.
– Здесь так мило! – восклицает Кэролайн, и я изо всех сил пытаюсь увидеть магазин ее глазами.
Белые стены, замысловатая лепнина, напоминающая свадебный торт. Под витриной макаронс разных цветов. Яркие коробки, стойки шелковистых разноцветных лент. Наверное, для подарочных упаковок.
– Да, мило, – соглашаюсь я, кивая в сторону витрины с макаронс. Хочется сказать ей, что она тоже очень милая, но я держу комментарии при себе. Мне кажется, она даже не слушает. Она слишком увлечена пирожными – и ее нельзя в этом винить.
– Какие вкусы хочешь взять?
– О боже, не знаю! Их так много! – Она чуть ли не подпрыгивает, сцепив руки перед собой. Не удивлюсь, если она начнет хлопать.
Сотрудник спрашивает, сколько пирожных мы хотим и нужна ли нам подарочная коробка. Кэролайн просит полдюжины и отказывается от подарочной коробки, но я перебиваю ее и прошу дюжину, обязательно в подарочной коробке. Я отступаю назад, чтобы она выбрала цвет коробки.
– Двенадцать? – изумляется она, когда сотрудник уходит за коробкой. – Зачем мне столько?
– Это нам на двоих, – объясняю я, изучая вкусы десертов на витрине.
– А, ну да. – Она поворачивается обратно к прилавку. Продавец спрашивает, какие макаронс она хочет.
– У тебя есть любимый вкус? – спрашивает Кэролайн. – Подожди, я помню. Фисташковый и «Мария Антуанетта».
Я киваю.
Она просит положить по два каждого – по одному мне и по одному ей.
Мы выходим из магазина. Кэролайн широко улыбается и размахивает салатовой сумочкой с волнением маленькой девочки, которой только что купили ее любимое лакомство. Наверняка она так себя и чувствует, хотя она далеко не маленькая девочка.
– Ты их раньше пробовала? – интересуюсь я, когда мы выходим из магазина. Кэролайн едва сдерживается, чтобы не попробовать их тут же.
– Да, из Costco[20]. Были ничего. – Она тянется за коробкой в сумке.
Я насмешливо фыркаю:
– Эти совсем не похожи на те, что из Costco, поверь мне.
Достав из сумки зеленую коробку, Кэролайн вручает мне сумку и осторожно снимает с коробки крышку.
– Да я даже не сомневаюсь. – Она берет голубой макарон из коробки и предлагает его мне:
– Хочешь?
– Сначала сама попробуй, – предлагаю я. Кэролайн кусает мягкое кремовое пирожное. Выражение чистого блаженства на ее лице говорит мне о том, что ей явно понравилось. Когда она засовывает в рот остаток десерта и стонет, мне становится немного не по себе – жаль, что я не могу наслаждаться так же. Кто бы мог подумать, что женщина, поедающая макарон, может быть так чертовски сексуальна?
– Ты должен это попробовать. – Она берет второй голубой макарон и протягивает его мне. Я откусываю кусочек и киваю в знак согласия, а она уже достает следующий. Мы стоим у Laduree и набиваем рот пирожными. За несколько минут мы съели половину. Она, кажется, разочарована:
– Может, надо было взять две дюжины? – говорит она печальным голосом, опуская крышку на место.
– Мы всегда можем вернуться, – обещаю я. – Этот магазин прямо рядом с нашим отелем.
– И правда. – Ее улыбка возвращается, настроение поднимается от моего предложения, и я осознаю, какая она простая. Я не имею в виду совершенно ничего плохого, скорее она такая… сговорчивая. Это тоже звучит нелестно, но я совсем другое хочу сказать.
Все другие женщины, с которыми я был, были, напротив, сложные. Требовательные. «Дерзкие», возможно, лучшее описание. Если бы со мной в Париж поехала Тиффани, она бы точно не захотела есть макаронс. Она вообще ничего бы есть не стала в борьбе за худобу. Когда мы были вместе, она беспрерывно жаловалась на необходимость держать себя в форме.
Да, Тиффани и макаронс – вещи несовместимые. Она предпочла бы провести время в дизайнерских магазинах, выбирая сумку за десяток тысяч евро. И оплачивала бы, естественно, моей кредиткой. Сумки, обувь, ремни, одежда – их бы она накупила целую гору. Шопинг за мой счет.
Хотя идея взять Кэролайн в поход по магазинам за мой счет мне кажется неплохой – ужин с Луи и Манон может оказаться непростой задачей. У Манон есть вполне определенные ожидания от Кэролайн. Корпорация «Уайлдер» баснословно богата, поэтому моя невеста должна выглядеть соответственно этим суммам.
– Мы возвращаемся в отель? – спрашивает Кэролайн, когда мы наконец отходим от магазина.
– Наверное, нет. – Я останавливаюсь на пешеходном переходе в ожидании зеленого светофора, она встает рядом и озадаченно смотрит на меня:
– Я думала, у тебя много работы.
– Я солгал.
Я смотрю на нее сверху вниз и испытываю огромное искушение провести пальцами по ее щеке, чтобы почувствовать гладкость ее кожи. Уверен, на ощупь она так же прекрасна, как и на вид.
– Я хочу сводить тебя по магазинам.
Она хмурится:
– По магазинам? Разве мужчинам нравится шопинг?
Я не большой фанат, спорить не буду. Я предпочел бы любое другое занятие, но ей об этом знать не обязательно. Какая женщина не любит шопинг? Хотя, наверное, я слишком обобщаю – я ведь не настолько хорошо ее знаю. В юности она делала что хотела. Не помню, чтобы она фанатела от девчачьих штучек, но и полным сорванцом она тоже не была. Она была просто… просто Кэролайн. И я вспоминаю, что всегда восхищался ей из-за этого. Мне всегда казалось, что ей очень комфортно быть собой. И сейчас это тоже так.
– Ты разве не хочешь прикупить обновок на сегодняшний ужин?
– Мне вроде бы не нужно ничего нового. У меня есть шикарное черное платье. Отлично подойдет для сегодняшнего вечера. – Загорается зеленый сигнал светофора, я перехожу дорогу нога в ногу с Кэролайн.
– И ты бы видел мои туфли. Черные, лакированные, от Dior. Нашла их на распродаже в Nordstrom Rack[21]. Немного выходили за рамки моего бюджета, но я решила раскошелиться. Так что мне правда ничего не нужно. Все в порядке. Ты и так более чем щедр ко мне в этой поездке. Ты не разрешаешь мне ни за что платить. Так не честно. Я бы могла заплатить пару раз за обед или еще за что-нибудь.
Она болтает без умолку. Просто очаровательно.
– Я не хочу, чтобы ты за что-то платила, – произношу я спокойным в сравнении с ее щебетанием голосом. – Ты моя гостья. Я тебя пригласил.
Улицы, слава богу, не слишком оживленные. Это хорошо – тротуары кошмарно узкие. Я дважды схожу с дороги, чтобы уступить путь группам женщин с сумками из разных магазинов.
– Ну а я пытаюсь до тебя донести, что мне ничего не нужно. У меня все есть. – Она широко улыбается. – Вовремя пополняй запасы макаронс, а больше мне ничего не надо.
Я едва ли не оскорблен ее протестом. Не могу поверить, что она отвергла мое предложение, но по выражению ее лица я вижу, что она говорит искренне. Ей ничего не нужно.
Что ж, очень жаль. Но я собираюсь что-то для нее найти. Она прекрасна сама по себе, но я хочу, чтобы она сияла как бриллиант, войдя в ресторан сегодня вечером.
Как мой бриллиант.
Глава 27Кэролайн
Мы в магазине Chanel. В том самом, на улице Камбон, который открыла сама Коко Шанель, в котором работала и рядом с которым жила до самой смерти. А, я уже говорила, что она жила в отеле Ritz?
Сейчас мне бы позавидовали фанаты Chanel, скажу я вам.