– Приятно познакомиться. Я наслышана о вас обоих. Ален очень хотел, чтобы я встретилась с вами сегодня вечером.
Она очень хорошо говорит по-английски. Французский акцент едва уловим.
– Луи и его жена скоро подъедут. Они немного опаздывают. – Ален закатывает глаза. – Манон всегда опаздывает. Она любит появляться с помпой.
От нервов у меня подкашиваются колени. Кошмарно боюсь встречи с этой женщиной, сама не знаю почему.
Администратор подводит нас к столику в углу около огромного окна, выходящего на улицу. Здесь немного тише, чем в основном зале, но зато довольно темно. Как хорошо, что я не ношу очки – тогда бы не смогла разглядеть меню.
Мы ведем светскую беседу, официант подходит к нашему столику и спрашивает, что мы желаем выпить, и тут у входа начинается суматоха. Клянусь – в одно мгновение заиграли вспышки фотокамер, как будто папарацци здесь ждали все это время. Я ерзаю на месте, потому что прекрасно понимаю, кто вошел в ресторан.
Ален совершенно не реагирует, заказывает бутылку вина, а также по бутылке газированной и негазированной воды. Официант исчезает, и в нашем поле зрения появляются Луи и Манон.
Они оба в черном – наверняка специально подбирали, – за исключением розово-белового твидового жакета от Chanel, накинутого на ее плечи. Она направляется к нам с гордо поднятой головой и взглядом поверх наших голов. Ее белокурые волосы выглядят так, будто она сунула палец в розетку и ее хорошенько ударило током. На ее талии пояс со стразами, на нем большими блестящими буквами написано C-H-A-N-E-L.
– Bonsoir! – говорит она высоким голосом; ее ярко-розовые губы растянуты в самодовольную улыбку. – Нам так жаль, что мы опоздали.
В ее голосе нет ни капли сожаления.
Луи останавливается рядом с ней с привычным скучающим выражением лица.
– Приветствую, – говорит он, смотря мимо нас.
Он отодвигает стул рядом с Алексом, и Манон садится. Луи садится рядом с ней.
Я сижу рядом с Сабиной, очень вежливой и спокойной. Мы смотрим меню. Я выбрала почти сразу. Здесь снимали фильм, который я смотрела раньше, и главный герой говорил, что их жареная курица – лучшая в мире. Я обязана ее попробовать.
Когда официант принял заказ, Ален и Алекс принимаются говорит о делах, и я перестаю вслушиваться. Луи и Манон, кажется, о чем-то спорят по-французски, энергично переговариваясь. Я бросаю взгляд на Сабину, намазывающую масло на кусочек хлеба. Довольно элегантно. Это тяжело себе представить, но я серьезно.
Как можно незаметнее я заглядываю в сумочку и проверяю, на месте ли телефон. Все в порядке. Куча личных сообщений от подруг, восхищенных моим походом в Chanel. Я с улыбкой отвечаю каждой, благодарная за то, что подруги частенько меня дразнят, но в важный момент готовы искренне порадоваться.
– И как давно вы с Алексом знакомы? – спрашивает Сабина, как только я убираю телефон.
– О. – Я громко выдыхаю. Вероятно, я выгляжу как идиотка, но тут же нахожусь и выдаю историю, которую мы с Алексом придумали. – Мы вместе всего несколько месяцев, но были знакомы в юности.
– Правда? – Она удивленно приподнимает брови. – Вы дружили в школе?
– Он на пару лет меня старше и был лучшим другом моего брата, когда им было по четырнадцать лет. – Я на мгновение замешкалась, но затем продолжаю: – Могу я открыть вам секрет?
Сабина наклоняется, ее глаза искрятся любопытством:
– Конечно, пожалуйста.
– Вообще-то с Алексом был мой первый поцелуй, – признаюсь я, – а у него со мной.
– О, это так романтично. – Сабина прижимает руку к груди. – Такая сладкая парочка!
Мне нравится, что она называется нас сладкой парочкой. Это так мило.
– Нет, к сожалению. Мы поцеловались один раз, а затем он уехал, и… и мы больше не виделись.
– О, это ужасно! – Снова рука на груди. Мне нравится ее драматическое сочувствие. – Что случилось?
– Он перешел в другую школу, и мы больше не общались. И, конечно, не целовались, – объясняю я, пожав плечами. Мне легко рассказывать эту часть, потому что это правда. А вот история о том, что мы встречаемся уже несколько месяцев и обручились, – это уже сложнее. Потому что это ложь.
– И спустя столько лет вы воссоединились? О, это так трогательно! – Она улыбается и переводит взгляд на Алекса. – А он красавец.
Я тоже смотрю на него. Он все еще болтает с Аленом. Я киваю, соглашаясь с Сабиной.
– Вы такая красивая пара. У вас будут красивые дети, – продолжает она.
Мои щеки вспыхивают, а она смеется. Я уверена, что на моем лице написано чистое изумление. Мы целовались последний раз в детстве, а тут она говорит о детях. Учитывая, что мы в Париже – самом романтичном городе в мире, впору устраивать целый марафон по попыткам завести детей. Ну не в буквальном смысле, конечно, – скорее, тренировки.
Ну да, это только в моих мечтах.
– Я смутила вас, – нежно говорит и улыбается Сабина. – Простите меня. Я не хотела.
– Нет, что вы, все в порядке, – отмахиваюсь я. Я очень ценю ее искренность. – Меня слишком легко смутить.
– Уверена, что Алексу это нравится. – Сабина вскинула брови, заставив меня рассмеяться от удивления. Без раздумий я протягиваю руку, упираюсь в твердое бедро Алекса, как будто у меня есть полное право сделать это.
Вообще-то, сегодня так и есть.
Он чуть ли не подпрыгивает от моего прикосновения. Я его, похоже, напугала. Мы хоть и играем пару, необходимости в излишней демонстрации чувств пока не возникало.
Его голубые глаза встречаются с моими, и он непринужденно тянется к моей руке, берет ее в свою, подносит к губам и нежно целует костяшки пальцев.
Мое тело вспыхивает, я прочувствовала этот незатейливый поцелуй до самых пальцев ног. Мы смотрим друг на друга, я с дрожью выдыхаю, а он медленно опускает наши соединенные руки. Ален спрашивает что-то у Сабины, и все четверо Дешо начинают говорить по-французски, что позволяет нам с Алексом в какой-то мере уединиться.
– Что это было? – интересуется он низким голосом. Я скольжу пальцами по его руке, удивляясь тому, какая она большая по сравнению с моей.
– Мы с Сабиной говорили о тебе.
Он поднимает одну бровь. Кошмарно сексуальное властное движение, от которого я просто тащусь.
– Надеюсь, хорошее.
– О, конечно. – Я киваю, не в силах сдержать улыбку. – Мне кажется, ты ей очень понравился.
– Правда? – Кажется, он обрадовался. – Похоже, вы нашли общий язык.
– Она очень милая. – Я высвобождаю пальцы и поглаживаю его руку. Мне нравится, что я могу свободно прикасаться к нему. Никто не обращает на нас внимания. Можно притвориться, что Тиффани никогда не существовало, что она никогда не громила Noteworthy, а Алекс целиком и полностью мой. Сегодня вечером я могу это сделать.
Всю эту поездку я могу считать Алекса Уайлдера своим.
Он придвигается ко мне ближе, восхитительный аромат его одеколона кружит мне голову. Приятным собственническим жестом он опирается рукой на спинку моего стула, приобнимает меня и проводит пальцами по внешней стороне моей руки. Там, где он ко мне прикасается, появляются мурашки. Он шепчет мне на ухо:
– Кажется, я убедил Алена все-таки сотрудничать с нами.
Меня наполняет радость:
– О Алекс. Это замечательно!
Я откидываю голову назад, чтобы улыбнуться ему, и вижу облегчение и радость, написанные на его лице. О, подождите… это что, желание? Похоть? Интересно.
Значит ли это, что он ко мне и правда неравнодушен? Или это все полный бред? Может, я просто путаю эти эмоции с чем-то другим.
Или нет?
Не время думать об этом. Он выжидающе смотрит на меня. Я спрашиваю:
– Как ты его убедил?
– Видимо, сказал все, что он хотел услышать. Не знаю, что именно подтолкнуло его к этому решению, но он сказал, что готов вернуться к рассмотрению нашей сделки и заполнению документов.
Он протягивает руку и касается пальцами моего лица, скользит ими по щеке. Мое тело стало совершенно ватным.
– Спасибо, что поехала со мной в Париж. Это очень помогло.
Мое щеки снова пылают. Да что со мной такое, почему я постоянно краснею? На этот раз я не то чтобы смущена, но такой момент… словно произошел какой-то сдвиг в атмосфере. Сдвиг в наших отношениях.
– Я же ничего не сделала, ты сделал все сам.
– Ты была рядом, а этого достаточно. Я не знаю, как я могу отблагодарить тебя.
Он наклоняет голову, его губы так близко к моим, я закрываю глаза в предвкушении, затаиваю дыхание.
– Эй вы, голубки! – Манон смеется, прервав наш момент.
Вот черт.
Я отстраняюсь от Алекса и улыбаюсь ей, но не говорю ни слова. Ну а как на это реагировать? Даже не знаю. К тому же после этого почти поцелуя я потеряла всякую способность говорить. Да и я скорее пробормотала бы что-то невнятное. Поэтому я решаю промолчать.
Так безопаснее.
– Вы такие уютные, – ухмыляется Манон. Интересно, эта розовая помада когда-нибудь сотрется? Или, может, я не заметила, как она обновила макияж? – Такая очаровательная пара. Прямо-таки завидую вашей страсти.
Нашей страсти? Она вроде бы делает нам комплимент, но почему-то ее слова звучат как оскорбление. Не совсем понимаю, что она хочет этим сказать.
– Да, я просто счастливчик, – говорит Алекс уверенно и удовлетворенно. Он поднимает руку и поглаживает мое плечо. Я улыбаюсь ему, но мне не нравится, что, когда он откинулся на спинку стула, мне еще лучше видно Манон.
А ей лучше видно меня. Я бы предпочла держаться подальше от ее глаз.
– Да, вам очень повезло, что с вами эта кареглазая красавица, Алекс. Скажите мне, что вы думаете о Париже? – спрашивает Манон. Вопрос адресован мне. Она ставит локоть на стол, ее подбородок опирается о кулак.
– Очень красивый город, хотя я немногое успела увидеть.
– Будет ли у вас шанс осмотреть город или вы сразу же улетаете в Штаты? – Она выпрямляется, поставив оба локтя на край стола. Я бросаю взгляд на Сабину, которая смотрит на нее с тонко завуалированным отвращением. Неужели ее беспокоят локти на столе? Она считает это грубостью? Я так рада, что мои сейчас лежат на коленях.