Я замираю на месте. Во мне включается механизм «бей или беги». Но я не хочу ни ругаться с ней, ни выглядеть слабачкой, убегающей от нее. Последнее я уже проходила. Теперь я готова дать отпор.
Тиффани останавливается прямо передо мной, разодетая в пух и прах в облегающее черное платье, которое, черт возьми, ей очень идет.
– Похоже, вас разоблачили, не так ли? – Она ухмыляется. Понятия не имею, о чем она говорит. Боже, как же я ее ненавижу.
– Оставь меня в покое, – твердо говорю я, отказываясь от борьбы и поворачиваюсь, чтобы пойти в ресторан.
Но она хватает меня за руку. Я вырываюсь из ее хватки, готовая достать телефон и позвонить в 911. Сучка должна держать руки при себе. Взгляд Тиффани падает на сумку, из которой я хочу достать телефон, ее ухмылка мгновенно исчезает:
– Это он тебе купил? Плата за то, что ты притворялась его невестой, пока вы были в Париже?
Мое тело холодеет от шока. Я застываю на месте, хотя большего всего на свете я хочу уйти.
– Что ты сказала?
Ее ухмылка вернулась, на этот раз еще ухмылочнее. Интересно, есть ли такое слово?
– Ты все прекрасно слышала. Я спросила, купил ли он тебе модную сумочку за то, что ты играла роль его невесты во время этой чертовой поездки?
Я медленно качаю головой. Меня начинает душить паника. Притворюсь, что ничего не слышала.
Фальшивая невеста? Именно так все и было. Но как она узнала?
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты сегодня не открывала Интернет, да? Очень плохо. Я-то думала, ты уже прочитала интервью с Манон. – Она поворачивается к стоящему рядом с ней мужчине – я его сначала даже не заметила – и издает раздраженный звук. – Я не хочу есть здесь, если она туда пойдет. Пойдем куда-нибудь еще, Эдди.
Они уходят. Тиффани не оглядывается.
Я стою как столб, наблюдая за тем, как они исчезают за углом. Наконец, я достаю телефон, открываю браузер и набираю «Александр Уайлдер, Манон Дешо».
Я нашла всего четыре статьи, все из Великобритании или Европы.
Они все короткие и с минимумом информации, но все они говорят об одном и том же. Манон утверждает, что засомневалась в наших отношениях, провела расследование и обнаружила, что Алекс был помолвлен с Тиффани всего несколько недель назад, и, по ее логике, помолвка между нами с Алексом фальшивка.
– Это не могут быть настоящие отношения, – утверждает Манон Дешо. – Хотите сказать, что он был помолвлен с другой женщиной, а потом расстался с ней и уже через пару недель обручился с Кэролайн? Мне трудно в это поверить.
Господи. Ненавижу Манон Дешо всеми фибрами души.
Смотрю на двери Tuscany и слышу смех и счастливую болтовню, доносящиеся из ресторана. Мои подруги там, ждут меня. Они заказали мне что-нибудь выпить и, я уверена, приберегли закуски. Они у меня заботливые. Такие замечательные.
Я могу зайти внутрь и рухнуть в кресло. Могу расплакаться, все им рассказать, и они меня утешат, и мне станет получше. Знаю, что так и будет.
Но первый раз в жизни я выбираю не подруг – я хочу поговорить с Алексом. Мне непременно нужно с ним поговорить.
Я вызываю Uber и через двадцать минут уже стою у офиса корпорации «Уайлдер». Машины у меня нет. Она мне и не нужна – везде, где я каждый день бываю, я дохожу пешком. У Стеллы есть машина, она отвозит нас, если нам нужно поехать куда-нибудь подальше, и вообще разрешает мне брать ее, когда захочу.
Но в этот раз Стеллу я спрашивать не стала – это породило бы вопросы, на которые я пока не готова отвечать.
Я прошу водителя высадить меня позади здания, где работает Алекс. Парковка пуста – я уж подумала, что все уехали, но заметила его машину.
От одного взгляда на нее у меня сводит живот. Он здесь.
Пора поговорить с ним.
К счастью, двери не заперты, и я вхожу в здание и нахожу Алекса в офисе. Он сидит за столом в мятой рубашке c закатанными рукавами, уставившись в ноутбук. Волосы в беспорядке, лицо усталое.
У меня щемит сердце.
Он мне настолько небезразличен, что даже страшно. Все произошло так быстро.
И все же я ужасно боюсь разговора с ним. Боюсь, что все изменится. Проблема, в общем-то, в том, что я знаю: все точно изменится.
Алекс поднимает голову, почувствовав, что я наблюдаю, и наши взгляды пересекаются. Он не улыбается, как вчера, когда мы увиделись вечером. Он не поднимается на ноги, чтобы встретить меня с распростертыми объятиями и сладким поцелуем, от которого у меня подгибаются ноги.
Я иду к нему на свинцовых ногах, захожу в кабинет, сажусь в кресло напротив его стола.
Он сидит на месте. Выражение его лица невозможно разгадать.
Мне это ужасно не нравится.
– Я видела статьи, – заявляю я, решив быть полностью откровенной.
– Статьи? Не одну? – Он проводит рукой по волосам, запутывая их еще больше, и несмотря на то, что он обеспокоен и разочарован, он все еще невероятно красив. Всего час назад я сказала бы, что он только мой, но сейчас я уже в этом не уверена.
– Я нашла четыре.
– Я видел только одну. В лондонском Daily post. – Алекс опирается локтем о стол, положив голову на ладонь. – Что же ты сказала Манон, чтобы так основательно ее разозлить?
Я выпрямляюсь, удивленная его вопросом.
– Я ничего не говорила Манон, когда мы встречались с ней. Она сама вела разговор.
– Ну же, Кэролайн. – Он закрывает глаза, коротко и глубоко вздохнув. – Должно быть, ее что-то задело.
– Я рассказала тебе все, что произошло в тот день, Алекс. Я не упустила ни одной детали. Вообще-то, это я была хорошей подругой – я вела ее, пока она шаталась по отелю пьяная. Она даже не поблагодарила меня за заботу.
По выражению его лица я могу сказать, что он мне не верит. В глазах сомнение, рот и челюсть напряжены.
Его молчание тоже выдает его недоверие.
– Ты мне не веришь, да? – Опять молчание. – Алекс. Пожалуйста. Ты должен мне поверить. Я не вру. Зачем мне тебе врать?
– Что тогда произошло? Почему она пошла к журналистам? Какая у нее может быть причина для мести нам? Мне? – Алекс вскидывает руки вверх. – Это бессмысленно. Это все бессмысленно.
– Может, она просто мстительная стерва, которой все равно, кому она причиняет боль. Нужна ли ей причина, если она получает от этого извращенное удовольствие? – Я даже не стала рассказывать, что столкнулась с Тиффани. Не нужно добавлять еще сцен в и без того грустный сценарий.
– Она, может быть, и неприятная, но я сомневаюсь, что она настолько злая. – Алекс качает головой.
Видите ли, проблема парней состоит в том, что они не могут понять, что на свете просто-напросто есть такие стервы. Когда что-то делают потому, что могут.
Я не знаю, что ей движет, но знаю, что она очень любопытная и самовлюбленная. Я помню, что последнее, что она мне сказала перед тем, как сесть в такси: «Загадочная ты женщина. Я бы хотела узнать о тебе побольше».
Ну, она определенно именно это и сделала, не так ли?
– То есть ты обвиняешь меня в том, что это моя вина и твою сделку испортила я. – Я пристально и вопросительно смотрю на него, но он даже не поднимает взгляд. – Я думала, контракт с Дешо уже подписан.
– Так и есть, но Ален не отвечает ни на мои звонки, ни на звонки отца. Отец в ярости. Эта сделка была возложена на мои плечи, а я все испортил. Теперь отец не доверяет мне, я в этом уверен. И Ален тоже мне не доверяет. Он считает меня законченным лжецом. – Алекс, наконец, поднимает глаза, его взгляд тускнеет от гнева, и гнев направлен на меня.
– И ты думаешь, что это я все испортила, к тому же я законченная лгунья. – Взяв сумочку, открываю ее, переворачиваю вверх дном и высыпаю содержимое на стул. В ней бумажник, мой любимый блеск для губ, ключи от дома, компактное зеркальце Marie Antoinette, которое я купила в Лувре. Закрыв сумку, я наклоняюсь и ставлю ее на стол Алекса. – Можешь ее забрать.
– Кэролайн…
Я перебиваю его:
– И это тоже возьми. – Я снимаю одну сережку с камелиями, затем вторую и бросаю их на его стол рядом с сумкой. – Они мне больше не нужны. Это была моя плата за то, что я притворялась твоей невестой.
С этими словами я собираю вещи, встаю на шатающиеся ноги и ухожу из его кабинета.
Алекс зовет меня по имени, но я не оборачиваюсь.
Не хочу, чтобы он видел мои слезы.
Глава 37Алекс
Я ни хрена не сплю. Перед глазами стоит Кэролайн, сидящая в моем кабинете, вываливающая вещи из сумочки Chanel и возвращающая ее мне вместе с серьгами. Я помню, с какой болью она назвала это все платой за то, что она была моей фальшивой невестой.
Это было так больно, словно мое сердце разрезали на кусочки острым ножом. Чертова Манон и ее длинный язык. Мне трудно поверить в то, что она сделала это без какой-либо причины, кроме как просто поиздеваться над нами. Но, может, есть что-то еще?
Я хочу верить Кэролайн. Она могла сказать что-то, нас изобличающее, и даже этого не осознать. Мельчайшие намеки.
Это самое ужасное – я не могу понять, почему это произошло. Я не знаю, что теперь будет с Аленом и контрактами, которые мы только что подписали. Он собирается отказаться от сделки? Неужели он считает меня лжецом, которому нельзя доверять? У них есть полное право так думать. Я и есть лжец.
То, что я взял с собой Кэролайн, было ложью с самого начала. Но наше совместное времяпрепровождение в Париже, даже такое непродолжительное, доказало мне, что я хочу быть только с ней и ни с кем другим. Я влюбился в нее. Действительно влюбился.
А теперь Манон все испортила.
И я сам все испортил. Не могу забыть о своей роли во всем этом.
Я смотрю на телефон – уже пять утра. Я сдаюсь и отправляюсь на пробежку.
Снаружи густой, низко висящий туман, океан серый и неспокойный. Атмосфера такая же угрюмая, как и мое самочувствие. Я пробегаю несколько миль, пока в конце концов не оказываюсь у входа в свой дом. Моя грудь вздымается, с меня льется пот, я задыхаюсь.