Обычно пробежки очищают разум, но не в этот раз. Теперь я чувствую себя еще более дерьмово.
Я прихожу в офис рано, потому что мне больше нечем заняться. Я пытаюсь просмотреть квартальные отчеты, но не могу сосредоточиться. Я чищу почтовый ящик и случайно удаляю письмо, на которое нужно было ответить, но по какой-то причине оно не отправляется в корзину, а полностью удаляется с сервера.
– Черт, – я громко ругаюсь, потому что здесь больше никого нет. Я редко ругаюсь на работе. Мне нравится сохранять самообладание: в конце концов, у меня есть имидж и его нужно поддерживать. Но сегодняшним утром мое самообладание падает. Оно падает со вчерашнего дня, и к тому времени, как все придут на работу, его не станет совсем.
Другими словами, все пошло под откос.
Отец отказывается со мной говорить. Не то чтобы я пытался. Я уверен, что он не оценил то, что я назвал его помешанным на контроле. Хотя иногда с реальностью трудно смириться. Хотите правду? Мне было приятно наконец-то выложить ему все.
Звонит мобильный. Я смотрю на экран и вижу имя Алена Дешо. Я тут же хватаю телефон трясущимися пальцами, чуть не уронив его со стола, но вовремя ухватив за края. Задыхаясь, я отвечаю:
– Ален, я так рад, что вы перезвонили.
– Простите, что не перезвонил вчера, – говорит он, на мгновение замешкавшись, – у нас был небольшой кризис.
– Правда? Все в порядке? – Понятия не имею, о чем он говорит, и не хочется думать, что это связано с болтливостью Манон. Но, вероятно, это имеет отношение к ее «расследованию».
– Да, уже лучше. – Он неровно выдыхает. – Алекс, я хочу извиниться за ситуацию с Манон.
Я замираю.
– В смысле извиниться?
– У нее… проблемы уже год или больше. Мы пытались организовать ее лечение, но она постоянно отказывается. Отправляли ее на реабилитацию, но она тут же выписывалась. – Алан понижает голос, будто раскрывает секрет. – У Манон проблемы с алкоголем. И зависимость от обезболивающих.
Что ж, он поделился довольно серьезным секретом.
– Мне жаль это слышать, – я изо всех сил стараюсь сохранять вежливость.
– Да, насколько я знаю, когда она ходила по магазинам с вашей невестой, она слишком много выпила и выставила себя на посмешище. Затем у нее началась паранойя, и она испугалась, что Кэролайн расскажет всему миру, что Манон – алкоголичка. Поэтому из мести она придумала историю о том, что ваша помолвка была фальшивкой, чтобы скрыть ее пьянство. – Ален, кажется, также устал, как и я. – Мне жаль, что она поставила вас в затруднительное положение, Алекс. Пожалуйста, передайте Кэролайн, что мы сожалеем.
– Значит, вы звоните не для того, чтобы отменить сделку? – недоверчиво спрашиваю я.
– А зачем нам отменять сделку? – также недоверчиво спрашивает Ален. – Я подписал контракт. Моему слову – и моему имени – можно верить.
Меня захлестывает облегчение, но я понимаю, что… моему слову верить нельзя. Может, Манон и втянула нас в ненужную драму, но она права. Я должен быть так же честен с Аленом, как и он со мной.
Откинувшись в кресле, я смотрю на потолок, молясь, чтобы мой рассказ не усугубил ситуацию.
– Ален, я должен кое в чем признаться…
Час спустя я в холле перед офисом отца, пытаюсь убедить его помощницу Марту в том, что он хочет меня видеть.
– У него очень важный звонок, – говорит Марта, отводя взгляд. Она лжет. Откуда я это знаю? Я ясно вижу на ее стационарном телефоне, что лампочка около имени отца выключена. Это значит, что он не говорит по телефону. Видимо, он оставил ей инструкцию, что не хочет со мной разговаривать. Но мои новости он захочет услышать.
– Передай отцу, что парижская сделка все еще в силе.
Марта хмурится:
– Его никому нельзя беспокоить.
– Я возьму вину на себя. Пожалуйста, Марта. – Я улыбаюсь. Она работает у отца уже семнадцать лет. Она знает меня с детства, и мне всегда удавалось ее очаровывать. – Марта, мне очень нужна твоя помощь. Ну скажи ему.
С прерывистым вздохом она встает и идет к закрытой двери в кабинет отца, дважды стучит и проскальзывает внутрь. Я нетерпеливо жду, постукивая ногой. После разговора с отцом нужно будет придумать, как подступиться к Кэролайн и попросить у нее прощения. Я чувствую себя полным кретином из-за того, что засомневался в ней хотя бы на минуту.
Она, наверное, тоже считает меня полным кретином.
Дверь открывается, и на пороге стоит Марта с хмурым лицом.
– Он готов принять тебя, Алекс.
Я подхожу к ней, обнимаю ее за плечи и прижимаюсь поцелуем к ее напудренной щеке.
– Спасибо, – благодарю я и проскальзываю в кабинет отца, закрыв за собой дверь.
Он сидит за письменным столом внушительного размера, сложив руки, и я вспоминаю время, когда был ребенком, которого могли наказать за любой проступок.
– Александр.
Когда отец использует полное имя, ты сразу понимаешь, что у тебя большие проблемы. В моем случае так всегда и было. Он злится на меня, и я еще немного злюсь на него, но он заслуживает услышать хорошие новости.
– Я говорил с Аленом Дешо.
Он поднимает брови:
– И?..
– Сделка в силе. Оказалось, что у его невестки проблемы с алкоголем. Она испугалась, что Кэролайн или мы публично ее разоблачим, вот и выдумала эту историю.
Звучит как полный бред, но она, кажется, не вполне ясно соображает, так что я отказываюсь вникать в эту логику.
– Значит, сделка состоялась. Здание наше. – Голос отца ровный, без эмоций, будто он боится радостно реагировать.
– Да, все в силе. Я подумал, что ты должен знать.
Я киваю и поворачиваюсь, чтобы уйти, когда отец останавливает меня, произнеся мое имя. Я снова поворачиваюсь лицом.
– Спасибо, что рассказал мне, – говорит он. Его выражение лица становится менее строгим. – Я сожалею о том, что сказал вчера. Я должен был больше в тебя верить.
Удивительно. Отец не из тех, кто извиняется, особенно когда дело касается бизнеса. Я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз он извинялся передо мной за всю жизнь.
– Я признался во всем Алену. – Я обессиленно падаю на соседний стул.
– В смысле?
– Я сказал, что Кэролайн и правда не моя настоящая невеста. Я должен быть с ним честным, раз он сам был так честен со мной. Я не мог ему лгать.
Выражение его лица меняется. Это… гордость?
– И что он на это ответил?
– Сказал, что не верит мне. Что мы с Кэролайн слишком похожи на влюбленную пару. – Я ухмыляюсь, но мне совсем не весело. – Тогда я ответил, что мы, вообще-то, на самом деле вместе. Хотя это уже под большим вопросом.
– А что случилось? Она узнала о статьях?
Я киваю.
– Она пришла ко мне в офис, и мы из-за этого поссорились. Я, можно сказать, обвинил ее во всем, она разозлилась, вернула мои подарки и ушла.
Отец на мгновение замолкает и изучающе смотрит на меня. Я тоже молчу. А что еще я могу сказать? Я все испортил. Это очень плохо. И я не уверен, что смогу это исправить.
– Ты любишь эту женщину? – наконец спрашивает он.
– Верю, что мог бы, – честно отвечаю я. – Она мне небезразлична.
– Тогда иди к ней. Проси прощения. Скажи, что совершил ошибку. Женщины любят, когда мужчины признаются в том, что были неправы. Мы не часто это делаем. – Он улыбается. Я улыбаюсь в ответ.
– Спасибо за совет, – я колеблюсь, прежде чем добавить: – И ты меня прости за то, что я сказал вчера.
– Нет, ты прав. Я и правда всех контролирую. – Он вздыхает. – Стоит это признать и работать над этим.
– А мне нужно поработать над тем, чтобы убедить Кэролайн, что мы созданы друг для друга, – говорю я, поднимаясь на ноги. – Мне пора. Не буду отвлекать от работы.
– Спасибо, Алекс.
Хватаюсь за ручку двери, когда он снова окликает меня. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он улыбается:
– Люблю тебя, сын.
Я улыбаюсь в ответ:
– Я тоже тебя люблю.
Глава 38Кэролайн
Прошло пять дней после моей… ссоры с Алексом. Можно ли это вообще назвать ссорой? Это было больше похоже на спокойную дискуссию. Я спокойно вышла из себя и оставила ему серьги и сумку Chanel.
Это плохо, что я скучаю по своей сумочке? Да, наверное.
И разве это плохо, что я скучаю по Алексу? Да, я кошмарно скучаю. Как вообще можно скучать по человеку, который так недолго был частью твоей жизни? Не думала, что он так на меня повлияет.
Но так вышло. Если бы мы продолжили встречаться, я уверена, что мы полюбили бы друг друга. Может, обручились по-настоящему. Поженились. Провели медовый месяц на Гавайях, как я и говорила. Наделали кучу детей… нет, нет и нет. Нужно выбросить эти мысли из головы. Они ведут меня по печальному пути, по которому я не хочу идти.
Сегодня суббота. Я в Noteworthy. Здесь многолюдно. Весенний туристический сезон идет полным ходом, и в магазин забредают множество семей. Основная доля нашего бизнеса – открытки с датой и свадебные приглашения для местных жителей, но туристы покупают милые безделушки, которые у Айрис всегда есть в запасе. Кстати, об Айрис…
– Кэролайн? Можно тебя на пару слов?
– Конечно. – Я захожу в кабинет начальницы. Она сидит за столом и изучает планер. – Что случилось?
– У меня сегодня днем наложились встречи, нужна твоя помощь. – Она постукивает ручкой по краю планера, поджав губы. – Не знаю, как это произошло. Мне нужно, чтобы ты отправилась в отель «Уайлдер» на Пеббл-Бич на встречу с парой.
Ужас ледяными пальцами сковал мой позвоночник.
– Отель «Уайлдер»? – слабо переспрашиваю я. Я не хочу туда идти. Во-об-ще.
Айрис поднимает взгляд:
– Знаю, что обычно мы не назначаем встречи вне магазина.
– Да, обычно мы этого не позволяем, – напоминаю я. Стоит разрешить один раз, и пары будут назначать встречи повсюду. Нам пришлось бы нанять больше сотрудников, и работа превратилась бы в логистический кошмар.
– Ты права. – Она опирается на край стола и сцепляет руки в замок. – Для этой пары я сделала исключение. Я знаю их. Лично.