– Ничто так не привлекает ценителей вина, как что-то уникальное. Они это и получат.
Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. Луиза почувствовала, что у нее отказывают ноги. Как такое может быть, ведь она сидит? Но когда он ослепляет ее своей чарующей улыбкой, то невозможно не дрогнуть, не растаять под его взглядом. Тот же магнетизм, что и у бывшего мужа. «Немного шарма, и ты можешь продать все, что угодно», – любил повторять Стивен.
Только Нико не просто продавал, он производил вино. И хорошее вино.
Младшая сестра пренебрежительно фыркнула:
– Не слишком его хвали, Луиза. Он и так раздулся от гордости.
– Ну, с твоим животом мне не сравниться, – не остался в долгу Нико. – Тебе не вредно выходить из дому в твоем положении?
– Ты такой же противный, как и мой муж. Я беременная, а не калека. К тому же мне скучно. Райан в Мельбурне до завтра.
– И поэтому ты явилась сюда в поисках развлечений?
– Разве старшие братья не для этого созданы? – Марианна подмигнула Луизе.
– Если ты собираешься остаться, то тогда тебе придется поработать, – заявил сестре Нико.
– Ты предлагаешь мне собирать виноград?
– Нет. Мы, – он указал на себя и на Луизу, – используем твое воображение. Я как раз пришел из-за этого. Нам надо решить, что сделает наша винодельня для фестиваля.
– Ты еще не решил? – удивилась Марианна. – Оставил на последний момент?
– Если ты заметила, я был занят. Но время у нас еще есть.
– Ты имеешь в виду что-то конкретное? – спросила Луиза.
– Все солидные бизнесмены в Монте-Каланетти обычно сооружают карнавальную платформу для фестивального парада, – объяснил Нико. – Ну, что-нибудь традиционно тосканское, чем можно отметить сбор урожая.
– Украшают тем, что у нас растет: виноградом, оливками, цветами, – добавила Марианна.
– Здорово. – Луиза не представляла, что фестиваль настолько красочный. Она думала, что это уличная ярмарка вроде праздника святого Антония в итальянском районе Норт-Энд Бостона.
– Да, – подтвердила Марианна. – Все соревнуются, чтобы превзойти других. Победитель получает приз фестиваля урожая. Виноградники Аматучии заняли второе место в прошлом году. Мы сделали миниатюрную площадь с работающим фонтаном. – Марианна достала телефон, включила фотокамеру и повернула дисплей к Луизе. – Видишь?
На фото Нико подбоченясь стоит перед фонтаном и гордо улыбается. Похож на супергероя.
– Впечатляюще, – пробормотала Луиза.
– Ну, мы начали планировать заранее. Почти невозможно в последний момент собрать все необходимое для победы.
– Нет ничего невозможного, – ответил сестре Нико. – Нам в первую очередь нужна идея.
– Не забывай о времени, – предупредила Марианна.
Брат небрежно махнул рукой точно таким же жестом, как и его сестра, когда отмахнулась от газетных статей.
– Дизайн будет простым. Изюминка не в сложности, а в том, чтобы замысел запомнился. Как и вино Аматуччи.
Марианна опять закатила глаза, а Луиза подавила усмешку.
– А какая тема? – спросила она.
Тут вдруг Марианна охнула и схватилась за живот. Луиза и Нико мгновенно кинулись к ней, но Марианна отстранила их со словами:
– Ни к чему паниковать. Просто ребенок толкнулся сильнее, вот и все. Думаю, будет футболистом. Дяде Нико придется потренироваться. – На ее лице была написана материнская безмятежность. Потерев живот, она спросила: – Ты готов быть тренером, дядя Нико?
Луиза живо представила, как Нико и его миниатюрное повторение гоняют мяч.
– Не уверен, что из меня получится хороший тренер.
– Тебе наверняка доставило бы больше радости, если он или она захотят собирать виноград.
– Я… Еще преждевременно обсуждать будущее ребенка. Навлечешь несчастье.
Марианна хмыкнула:
– Ладно. Подождем, пока он или она не родится. Хотя я все-таки думаю, что и девочка будет футболист кой.
Они обсудили несколько идей, пока неполадки в винном погребе не заставили Нико уйти. Луиза и Марианна поговорили еще немного, но было ясно, что беременная женщина устала, хотя и не желала признаваться.
– Не могу ничем заняться – уже через полчаса клонит ко сну, – пожаловалась Марианна и зевнула.
– Пользуйся возможностью, – посоветовала ей Луиза. – Кто знает, когда снова сможешь всласть поспать?
– Правильно. Я позвоню тебе завтра.
Луиза проводила ее до двери. Марианна вдруг повернулась с серьезным видом:
– Могу я тебя кое о чем спросить?
Луиза напряглась. Все было так хорошо, когда они были втроем и Нико с сестрой подкалывали друг друга. Почему у Марианны резко изменилось настроение? И к тому же она оглянулась, проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь.
– Конечно, – ответила Луиза.
– Мне показалось или Нико не проявил интереса, когда мы заговорили о ребенке?
Теперь, когда Марианна про это сказала, Луиза тоже так подумала. Действительно странно. Он был очень озабочен, узнав о ее беременности. Правда, тогда Марианна и ее муж поссорились, и Нико беспокоило будущее сестры.
– Ты же его слышала: он не хочет навлекать несчастье преждевременными разговорами.
– Но он раньше не отличался суеверием. – Марианна нахмурилась. – Он терпеть не мог, когда наша мама видела во всем приметы.
– Ваша мама видела во всем приметы?
– О, постоянно. Обычно после скандала с отцом. Эти приметы говорили ей, что им следует помириться.
– Видишь ли, твой ребенок – первый в нынешней семье Аматуччи. Может, для него это особая связь со своими родными корнями.
– Может, и так. Он любит традиции.
– Да он просто мог быть рассеян. Он очень занят… урожай, подготовка к фестивалю.
– Согласна. Он последнее время действительно рассеян. – Наморщенный лоб Марианны разгладился, и она улыбнулась такой же обезоруживающей улыбкой, как и у брата. – По крайней мере, часть его рассеянности по приятной причине, да?
Луизу проняла дрожь.
– Ты же сказала, что не веришь газетным сплетням.
– Не верю тому, что написано о Сладкой Луизе, но вот про тебя и Нико… Я видела фотографию, где вы танцуете. – Она толкнула Луизу плечом. – Molto гоmantico[2].
– Просто снято не под тем углом, – покачала головой Луиза. – Мы с ним друзья, и только.
– Друзья, говоришь? А он на самом деле скинул фотографа с твоего балкона?
Луиза вздохнула:
– Да. Но это не то, о чем ты думаешь. Ты же знаешь своего брата. Если происходит что-то такое, когда надо вмешаться, он автоматически это делает.
– Хм. Своего брата я знаю. – Марианна многозначительно улыбнулась. – Ты права. Мой брат любит брать на себя ответственность за все. А в этом случае я могу лишь порадоваться.
Ясно – дает понять, что у них роман, и ее не проведешь. Надо попросить Нико сказать сестре, что это не так. Но все же приятно знать, что Марианна не думает, будто Луиза нацелена соблазнить Нико из-за денег.
– Тебе действительно безразлично, что обо мне говорят… ну, о том, что произошло в Бостоне? А намеки на то, зачем я сюда приехала…
– Не говори глупостей. Ты не отвечаешь за то, что сделал твой бывший муж. И уж кого-кого, а тебя я никак не назову соблазнительницей. Стоит посмотреть, как ты одета. – Марианна махнула рукой на джинсы и зеленый хлопчатобумажный свитер, которые были на Луизе. – Я одета более соблазнительно.
– Все дело в туфлях на шпильках. В них кто угодно выглядит соблазнительно. – Луиза хотела отшутиться, но слезы все равно навернулись на глаза. Марианна и не представляет, как много значит вера в нее. Не в силах выразить словами свои чувства, она обхватила Марианну за шею.
– Не смей плакать на груди беременной женщины! Мои гормоны этого не вынесут, и я тоже заплачу. – Она крепко обняла Луизу и улыбнулась. – Я позвоню тебе завтра.
Луиза вытерла глаза.
– И… Луиза… – Марианна сжала ей руку. – Я рада, что вы с моим братом такие добрые друзья. У него не много друзей.
Не много друзей? И это с его-то харизмой?
– Ты шутишь? Мы с тобой имеем в виду одного и того же Нико Аматуччи?
– Знакомых много, но не настоящих друзей. Он не со всеми раскрывается. А это означает, что ты особенная.
Особенная…
Луиза уже спала наверху, в своей комнате, когда Нико вернулся домой. Он специально так рассчитал. Помня об их объятиях накануне, он решил, что лучше держаться на расстоянии, поэтому находился на работе как можно дольше: приходил поздно, а на виноградные плантации отправлялся уже на рассвете. Он изматывал себя, чтобы не было сил помыслить о ней, о том, как ее тело прижималось к нему.
Но у него возникли и другие мысли, взволновавшие его после визита Марианны.
«У сестры будет ребенок», – думал он, налив себе стакан кьянти. Полностью до него это дошло, когда она сегодня назвала его дядей Нико. У нее и у брата Анджел о свои семьи, а он – именно он – живет в фамильном доме. Он тот, кто дал слово никогда не повторять безумной жизни родителей.
Нико уселся на диван и уставился в темный квадрат незажженного камина, представив родителей. Вот они смеются и чокаются. Когда они пребывали в мирном настроении, то много смеялись, но когда наступали другие времена… Мама выгоняла отца из дома, и он жил в гостиницах.
Карлос говорил, что у них не было золотой середины, а Нико никогда не понимал, как можно жить таким образом. Как можно в мгновение ока перейти от злобы к любви. Нико как-то сказал Флориане, что одно дело – страсть в спальне, но совсем другое – когда страсть руководит твоей жизнью. Перед своим уходом Флориана заявила, что страсть ему неведома.
Ей было чем это доказать, а возражений у него не нашлось.
Интересно, что бы она сказала, увидев, как он скинул с балкона фотографа? Вероятно, не поверила бы своим глазам. Да он и сам не узнавал себя.
– Нико?
Наверху лестницы – освещенный сзади силуэт Луизы. Нико мгновенно ощутил возбуждение. Он ничего не может с собой поделать, не может не хотеть ее. Обычно, если женщина показывала, что не испытывает к нему интереса, он не предпринимал дальнейших попыток. Какой смысл стучаться в закрытую дверь? Однако в случае с Луизой он не только хотел продолжать стучаться, но был готов вышибить дверь.