Наверное, потому, что он никогда раньше не встречал женщину, похожую на Луизу.
– Она другая, – сказал он.
– Потому что она американка. У них другая жизненная энергия. Это… пленяет.
Пленяет. Да, слово подходящее. Иногда он чувствовал, что околдован, пленен.
– Это не то, что ты думаешь, – сказал Нико.
– Ты не увлечен ею?
– Конечно, увлечен. Как ею можно не увлечься?
– Значит, это то, о чем я думаю. И если верить той фотографии, чувство взаимно. И все-таки вы оба… – Раф отставил пластину пенопласта и серьезно взглянул на Нико. – Вы не вместе… С каких это пор ты не добиваешься женщины, которая тебя привлекает?
– Я же сказал тебе: Луиза не такая, как все. Она не та женщина, с которой флиртуют.
– Значит, не флиртуй.
Как легко это прозвучало у Рафа. Нико не был уверен, что способен на большее.
– Не все, друг мой, созданы для семейной жизни, как ты.
Раф хлопнул его по плечу:
– То, что было у тебя с Флорианой, давно прошло. Люди меняются.
– Иногда меняются, иногда – нет. Я уже разбил сердце хорошей женщине, – сказал Нико.
– Разве ты не достаточно наказал себя? – Раф сжал ему плечо. – Нельзя бояться и не попытать счастья снова.
Нико не боялся. Он понимал, что Раф желает ему добра, но друг всего не знает. Есть секреты, которые Нико не может разделить ни с кем.
Почти ни с кем. Он взглянул на Луизу. Он ведь рассказал ей о своих родителях.
– Ты уверен, что решение на сто процентов мое, – сказал он. – Дело в том, что Луизу я не интересую. Это Луиза решила, чтобы наши отношения были исключительно платоническими. А если она продаст палаццо, то у них и этого не будет.
– Не весело, – вздохнул Раф.
– Да уж. – Зачем притворяться и врать, что он не разочарован? Он наблюдал за Луизой, за тем, как она смеется с подругами. Волосы убраны назад, пальцы в фиолетовом соке. Красивая. Непринужденная. Он рад, что она в хорошем настроении. – Но чувствам не прикажешь, – сказал Нико. Уж кому, как не ему, это известно.
Зазвонил мобильник и спас его от дальнейших объяснений.
– Вовремя, – сказал он, когда на дисплее высветилось имя звонившего. – Это Райан, – пояснил он Рафу. – Передай моей сестре, что ей лучше придумать убедительную причину, почему она не явилась на сборище, которое сама же организовала.
Райана было плохо слышно, и Нико переспросил:
– Повтори.
– Я сказал: девочка будет достаточным извинением? – прокричал в телефон Райан.
– Ты про какую девочку говоришь?
– Про самую красивую девочку на свете. – Зять радостно засмеялся. – Три килограмма и четыреста граммов. Само совершенство, как и ее мама.
Нико открыл рот и замер. Он не знал, что сказать.
– Поздравляю! – наконец произнес он.
Раф ткнул его в бок локтем:
– Ребенок?
Нико кивнул, и тут же гараж огласился радостными поздравлениями.
Дани и Луиза отложили клей и подошли к нему.
– Мальчик или девочка? – спросила Луиза.
– Девочка, – шепотом ответил Нико, с трудом представляя младшую сестру матерью. – Как Марианна? – спросил он Райана. – Как она себя чувствует?
– Она просто молодец. Она потрясающая. Если бы ты только знал, через что проходит женщина, чтобы родить… – В каждом слове Райана звучало восхищение.
От такого проявления любви Нико почувствовал укол зависти. Он взглянул на Луизу. Она в ожидании подробностей прижала руки к губам, глаза сделались сапфировыми. У всех на лицах отразились эмоции. У всех, кроме него. Нико застыл, пытаясь осознать слова Райана.
Его отделял от других широкий пролив. Люди не всегда меняются. Он, во всяком случае, не изменился.
Глава 9
Марианна вжилась в материнство, словно надела модное платье от дизайнера. Она сидела на диване в гостиной своей виллы и выглядела очаровательно в пижаме и махровом халате. Каждый раз, когда она смотрела на кулечек, спящий в плетеной колыбельке, ее лицо озарялось спокойной и довольной улыбкой.
– Мы назвали ее Розабелла, – сообщила она Луизе. – Сокращенно – Роза.
– Она красавица. – Луиза не удержалась и провела пальцем по мягкой щечке. Девочка мирно посапывала, приоткрыв крошечные губки, и была похожа на ангела.
– Медсестры сказали, чтобы я не обольщалась тем, как много она спит, – сказала Марианна. – Через день-другой она начнет требовать к себе все больше внимания.
– Значит, мы будем радоваться, когда она спит, – добавил Райан, сияющий счастьем не меньше жены.
– Что ты имеешь в виду, сказав «мы»? Ведь все ложится на меня, а ты, скорее всего, повернешься на бок и опять заснешь.
– Ox, amore mio, ты же знаешь, что я понянчил бы, если бы умел. Тогда придется привязать меня к ребенку.
– Значит, я купила то, что нужно. – Луиза указала на нежно-розовую подарочную сумку.
– Молокоотсос! – воскликнула Марианна, вытащив подарок. – Спасибо, Луиза. Похоже, amore mio, ты сможешь привязать себя к ребенку.
– Да, Луиза, это в точности то, что нам нужно, – произнес Райан с меньшим восторгом, чем жена.
Они оба несколько все преувеличивали. Луиза не сомневалась, что он будет просыпаться каждый раз независимо от того, кормят ребенка грудью или сцеженным молоком. Она взглянула на Нико. Интересно, о чем он думает? Он едва произнес пару слов с тех пор, как они пришли. Он вообще был необычно молчалив после звонка Райана с сообщением о рождении маленькой Розы. Сейчас он стоял около колыбели и пристально смотрел на спящего младенца.
– Она такая крошечная, – сказал он.
– Не надолго, – заверила его Марианна. – У нее аппетит мамы. Хочешь подержать ее, дядя Нико?
Нико побледнел.
– Я могу ее разбудить…
– Не разбудишь, а если и разбудишь, то она тут же опять уснет. У маленького ангелочка выдались напряженные дни. Правда, Роза? – Обожанием светилась каждая черточка на лице Райана, когда он погладил пальцем щечки дочери. – Привыкай держать ее на руках, – сказал он Нико. – Будешь периодически работать нянькой – твоя сестра не упустит такой возможности.
– Правильно. Анджело живет в США, а семья Райана в Австралии, так что ты – единственная ее семья в Монте-Каланетти. Ну же, возьми ее. Я хочу сделать фото в ее детский альбом, – заявила Марианна.
– Лучше сделай так, как говорит твоя сестра, – посоветовал Райан.
Нико выглядел испуганным, когда Райан положил ему на руки спеленатого ребенка. Он осторожно поддерживал головку Розы одной рукой, а другую подложил под спинку.
– Она не бутылка с вином, – руководила Марианна. – Держи ее поближе к груди. И улыбайся. Я не хочу, чтобы ее первое воспоминание о дяде было как о брюзге.
– Прости. Я никогда раньше не держал ребенка, – ответил Нико, старательно выполняя указания Марианны.
Фотография получилась превосходная. Нико – загорелый и красивый, как кинозвезда, и крошка новорожденная с нежными розовыми щечками. Но что-то было не так. Луиза не могла точно определить что, но в глазах Нико было непонятное выражение: они смотрели печально, отстраненно.
– Встань рядом с Нико, – приказала Луизе Марианна. – Надо, чтобы вы были втроем.
– Ты хочешь, чтобы я попала в детский альбом? – удивилась Луиза.
– Конечно.
– Чем скорее ты ее послушаешься, тем скорее она отстанет, – сказал Нико.
Луиза встала у плеча Нико.
– Вы выглядите очень привлекательной семьей, – пошутила Марианна, сделав фото. – Может, мне предложить эту фотографию в газету?
– Только попробуй, и я заберу молокоотсос, – парировала Луиза.
Райан забрал от них Розу и уложил в кроватку.
– Я забыл сказать, что колыбель прекрасно подошла – точно по размеру, – сказал он.
– Я рад, – ответил Нико.
– Нико починил нашу фамильную колыбель, – объяснила Марианна.
– Да? – Луизу это не удивило – она знала его уважение традиций.
– В этой колыбели выросло не одно поколение детей, – сказал Нико, не сводя глаз с ребенка. – Естественно, что там будет спать первый представитель следующего.
– Кроватка слишком красивая, чтобы в ней спать, – заметил Райан.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу. – Марианна повела Луизу наверх, в детскую. – Ой, я не взяла с собой беби-монитор.
– Да, в этом большая необходимость, учитывая, что Райан сидит в пяти шагах от Розы, – поддразнила ее Луиза.
Детская выглядела раем для малыша. Родители отказались от привычных детских расцветок и оформили комнату в оттенках сиреневого, бежевого и зеленого. Цвета холмов Тосканы. На полках – мягкие игрушки и книжки, игровая площадку в углу, над головой фигурные подвески.
На задней стене висела картина: виноградник, где среди лоз спрятались зверушки. Луиза углядела кролика и котенка.
– Луча, жена Лоугана Кашини, нарисовала это в подарок, – сказала Марианна. – Там должно быть одиннадцать разных зверей. Мы с Райаном смогли найти только восемь.
Но, как прекрасна ни была картина, ее не сравнить с семейной колыбелью, где даже крошечные щербинки и трещинки рассказывают обо всех Аматуччи, которые мирно в ней спали. Луиза представила себе маленького Нико с густыми темными кудрями. И тогда уже у него наверняка была улыбка, от которой таяло сердце.
А что сейчас происходит между ней и взрослым Нико? Кто они сейчас? Друзья? Разве это дружеские ощущения, когда лежишь в постели, прислушиваясь к звуку шагов в коридоре, а когда шаги не приближаются к ее двери, то чувствуешь разочарование?
– …крестные.
Луиза услышала конец фразы, сказанной Марианной.
– Прости, я задумалась.
– Выходит, что не я одна рассеянная, – засмеялась молодая мать. – Пообещай, что ты будешь уделять больше внимания своей крестнице.
– Крестнице? – Марианна просит ее стать…
– Мы с Райаном надеемся, что ты согласишься стать крестной Розабеллы.
Крестная? В Италии крестные родители играют огромную роль в жизни ребенка. Что-то вроде вторых родителей. А они просят ее?..
Так вот почему они настояли, чтобы она тоже была на фотографии.