– Signer?
Нико забыл про Марио. Они обсуждали сбор урожая на плантациях вокруг палаццо, где виноград созревал позже.
– Распоряжайся сам, – сказал Нико.
Молодой человек расправил плечи.
– Если вы так считаете…
– Да. – Студенту нет надобности знать, что Нико трус и не хочет приближаться к палаццо.
И еще ему надо кое-что сделать.
Марианна открыла ему дверь с Розабеллой на руках. В длинном цветастом платье, взлохмаченная, без макияжа, она выглядела непривычно.
Оглядев брата с головы до ног, она заявила:
– Ну и вид у тебя – еще хуже, чем у меня. Правда, я уже несколько ночей не сплю. А с тобой что?
– Я, кажется, запутался.
– Каким образом?
– С Луизой. – Как можно короче он объяснил, что произошло, в том числе и эпизод с Домиником.
– Зачем ты это сделал?
– Я пытался помочь. – Почему все видят проблему в том, что он поговорил с банкиром? – Я дал ему совет. То же самое я сделал бы и для Рафа или для Райана.
– Но мы говорим не о Рафе и не о Райане – хотя приятно знать, что ты позаботился бы и о моем муже, – мы говорим о Луизе. О женщине, которая обнаружила, что ее муж лгал ей обо всем. А ты действовал за ее спиной. Дважды!
– Чтобы помочь, – напомнил Нико. – А Стивен Кларк был мошенником.
– Да, я знаю, но ты мог бы понять, что секрет – пусть из лучших побуждений – выглядит как предательство. Ты должен извиниться, – сказала Марианна.
– Если бы все было так просто.
– Что ты еще натворил?
– Не я – ее бывший муж.
– А он что сделал? Помимо того, что обворовал кучу людей?
Нико запустил руку в шевелюру.
– Видишь ли, он считал, что следует держать при себе тех, кого он любил. И держать крепко.
– Кажется, я понимаю, о чем ты. И если я права, то ты сильно запутался.
– Она обвинила меня в том, что я управляю ее жизнью. Но это не так, – поспешил добавить Нико, поскольку Марианна выразительно подняла брови.
– Во всяком случае, не намеренно, – пробормотала сестра.
– Луиза то же самое сказала.
Сестра засмеялась:
– Бедняга Нико, – и свободной рукой похлопала его по колену. – Ты не виноват. У тебя такой характер. Ты бросаешься на помощь и хочешь всем руководить. Ты пытался сделать это со мной и Райаном, когда я забеременела.
– Ничего себе пример. А теперь ты считаешь, что я пытаюсь контролировать и ее жизнь.
– Не будь дураком. Я к тебе привыкла и давно научилась не обращать внимания на твои приказы. Но Луиза не я. Могу представить, насколько твое вмешательство ее угнетало. Она чувствовала себя бессильной. Особенно если ты держал в секрете свои действия. Почему ты ей не сказал?
– Потому что я… – Потому что он знал: она скажет «нет». – Я пытался помочь, – закончил он, полный уверенности, что его намерения оправдывали его действия. – Я не стал бы разговаривать с Домиником, если бы не верил в ее силы.
– Охотно верю, но посуди сам: как кто-то в ситуации Луизы посмотрел бы на это? Она все увидела в другом свете.
Марианна права. Тот, кто провел не один год в клетке, видит все по-иному. Нико потер лицо.
– Выходит, я не лучше ее бывшего мужа?
– С намерениями у тебя все в порядке.
Слабое утешение, когда почва уходит из-под ног. Он расстался бы с добрыми намерениями, лишь бы вернуть Луизу.
Тут Розабелла начала извиваться своим крошечным тельцем.
– Готова поклясться, – сказала сестра, – что эта малышка частично произошла от угря. Почти все время извивается. Розабелла, ты угорь? – Марианна уткнулась носом в кудрявую детскую головку. – Ты не подержишь ее? Может, у дяди Нико она успокоится?
Сомнительно. Он сам-то едва в состоянии успокоиться.
– Марианна, не стоит… – Но было уже поздно. Сестра всучила ему в руки племянницу, и Нико увидел у себя под носом большие карие глаза Розы.
– Она такая маленькая. – Он осмелился погладить пальцем щечку Розы. Девочка в ответ сонно заморгала.
– Ты ей понравился, – сделала вывод Марианна.
Он посмотрел на сестру и еле слышно произнес:
– Я люблю Луизу.
– Я знаю.
– Я хотел объясниться, но она не стала меня слушать, а сейчас не отвечает на мои звонки. Я бы пошел к ней в палаццо, но боюсь, что она откажется ко мне выйти. – Или отошлет его вон. И то и другое пугало его, лишало воли. – Скажи, Марианна, что мне делать?
– Не думаю, что тебе понравится мой ответ.
– Скажешь, что я ничего не смогу сделать? Но есть же какой-то выход. – Не будет же он сидеть, ничего не делая, в то время, когда любовь ускользает от него. – Если бы только я смог поговорить с ней.
– Чтобы уговорить ее простить тебя?
– Разве это такой уж плохой план?
– Не знаю. Интересно, а такая тактика срабатывала у ее бывшего мужа?
– Я – не он.
– Тогда докажи ей это.
– Как? Как мне заставить ее понять, что я не хочу ею управлять?
– Дай ей возможность самой распоряжаться своими делами. Она обратится к тебе за помощью, когда сочтет нужным, когда поймет, что твоя помощь ей необходима.
– Что, если она никогда ко мне не придет?
Он не заметил, что у него от волнения дергается колено. Марианна положила руку ему на ногу.
– Бедный Нико. Ты привык брать на себя ответственность. Неужели ты до сих пор не понял, что любовь не то, чем управляет разум? Будь это так, наши родители никогда не соединились бы.
Их родители… Несмотря на тоску, он не мог не улыбнуться.
– На свете не было двух людей менее подходящих друг другу, – сказал он.
– Или более предназначенных друг для друга, – ответила Марианна, сжав ему колено. – Я думаю, что ты и Луиза тоже предназначены друг для друга, но тебе надо проявить терпение.
– Не знаю, смогу ли. – Каждый день, проведенный без Луизы, без их разговоров, усугублял пустоту у него в душе.
– Конечно, ты сможешь, мистер Виноградарь. Считай, что это такая же работа, как сбор урожая. Ты не сорвешь гроздь, не проверив уровня сахара, правда?
Нико улыбнулся, глядя на свою красавицу младшую сестренку – взрослую женщину, сияющую счастьем материнства.
– С каких это пор ты так поумнела?
– О, я всегда была умной. Ты просто не спрашивал у меня совета. Признайся, милый братец, что там, где дело касается любви, тебе многому предстоит научиться.
Да, Марианна права. Он научится, лишь бы Луиза была рядом.
Если ей необходима свобода действий, чтобы отыскать путь к нему, то эту свободу он ей дает.
Сегодня королевская семья Галенсии подтвердила, что принц Антонио и принцесса Кристина ждут своего первого ребенка. Появление королевского наследника ожидается в начале следующей весны…
На телеэкране – фотография Антонио и Кристины, танцующих на своей свадьбе. Луиза выключила телевизор и бросила пульт на подушки. За королевскую чету она рада. Искренне.
Удивительно, но у большинства людей, кого она узнала в Монте-Каланетти, явно работает изречение «Любви подвластно все». Жаль, что к ней оно не относится. Наверное, сама виновата. Ситуация не станет другой лишь потому, что она любит…
Боже! Она что, готова признать, что она любит Нико?
Луиза проверила сообщения в телефоне. Ничего. После шести голосовых Нико прекратил звонить. Наверное, все понял. Или потерял интерес.
«Луиза, решайся. Чего ты хочешь?» – спросила себя она.
«Нико», – стучало в голове. И перестать чувствовать боль в груди. Что бы она ни делала, боль не проходила. Каждый день она занималась уборкой дома, доводя себя до полного изнеможения. Не осталось ни сантиметра на мебели, который она не отполировала бы, или сорняка в саду, который она не выполола бы.
Ночью она проваливалась в глубокий сон, но утром, когда просыпалась, в душе была все та же боль.
В дверь позвонили.
– Уходите! – крикнула она.
– Луиза! – раздался зычный голос из-за двери. – Открой. Мне надо с тобой поговорить.
Злость в его голосе означала только одно: он узнал о риелторе.
Он снова заколотил в дверь.
– Луиза! Впусти меня сейчас же, или я вышибу дверь.
Ее охватил гнев, и она тут же перестала себя жалеть, но к ручке двери все же потянулась.
О боже! Куда подевался цветущий Нико? Человек, стоящий на пороге, выглядел измученным, бледным и больным. Глаза злые, безжизненные.
– Это правда? – Он стремительно вошел, остановился у главной лестницы и сложил руки на груди. – Скажи, ты серьезно думаешь о продаже дома?
– Тебе позвонили?
– Но почему?
– И ты еще спрашиваешь? – Он и Монте-Каланетти переплелись в единый организм. Как же ей остаться и жить своей жизнью, когда на каждом углу есть напоминание о нем? – Я подумала, что это все упростит, – ответила Луиза, входя в гостиную.
Он последовал за ней.
– Кому упростит? Тебе?
– Да. – И ему. Ему не придется жить в родном городе, когда соседка – его бывшая любовница.
Нико пересек комнату и остановился у стеклянного шкафа, где Луиза держала настойку. Она подумала, что он нальет себе в стакан, но он отставил бутылку обратно на полку.
– Удивительное дело, – произнес он, качая головой. – Тебе нравится убегать от проблем?
– Прости?
– Ну, ты убежала из Бостона в Монте-Каланетти. Ты хотела убежать, когда появились папарацци, и сейчас ты убегаешь от меня.
Луиза не верила своим ушам.
– Я не убегаю от тебя.
– Да ну? Тогда что ты делаешь?
– Я…
Все начать заново. На новом месте. Подальше от Монте-Каланетти.
– Что я делаю, а чего не делаю, тебя не касается, – сердито произнесла она. – Если я хочу продать палаццо, значит, продам. Если я уезжаю из Монте-Каланетти, то это потому, что ты пытался управлять моей жизнью, и ты это знаешь.
– Я ничего подобного не делал.
– Разве? А как назвать то, что ты звонил Доминику?
– Это была ошибка.
И очень большая. Сколько можно препираться по этому поводу?
Но Нико думал по-другому.
– С моей стороны было неправильно звонить Доминику, не сказав тебе. Мне не терпелось тебе помочь, и я не сообразил, как это будет выглядеть и как ты к этому отнесешься, – примирительным тоном произнес он.