— Способны, — севшим от волнения голосом ответила я. — Покорми их, да.
Огневушка не отвечала. Ее сигналка по-прежнему оставалась активной, однако на мои манипуляции не реагировала, будто птица вылетела за пределы заповедника и уснула. Единственное в чем я была уверена, так это в том, что она по-прежнему жива, но где и в каком состоянии находится, оставалось неизвестным.
Я обернулась к Цареву.
— Ваня, нам нужно уйти. Срочно.
Во взгляде Царева появилась тревога.
— Что-то случилось?
— Судя по всему, с их матерью произошло несчастье. Надо немедленно ее отыскать. Давай-ка я переправлю тебя обратно в поселок…
— Я пойду с тобой, — перебил он. — Пожалуйста, не возражай.
Я слабо ему улыбнулась и побежала к куполу. Он поставил на землю опустевшую кормушку и поспешил за мной.
— А как же птенцы? — спросил на бегу Царев.
— С ними ничего не случится, — ответила я. — Они теперь сыты, а посторонние к ним не подойдут — щит не подпустит.
Выбравшись наружу, села на землю и сосредоточилась. Если сигналка молчит, можно попробовать отыскать Огневушку по остаткам магического следа. Дело это было не то чтобы верное — чудесные создания хоть и оставляют после себя флер волшебства, однако почувствовать и ухватить его бывает непросто, уж слишком быстро этот флер растворяется в пространстве.
Жар-птица покинула поляну на рассвете, рассчитывать, что ее можно найти по искрам волшебства, было глупо, однако я надеялась хотя бы проследить направление ее движения.
С этим, к слову, проблем не возникло — судя по тоненькой ниточке, оставшейся от магического следа, Огневушка полетела на восток, к русалочьим озерам. Наверное, хотела искупаться и попить. Интереснее было другое — ниточка обрывалась в нескольких метрах от защитного купола. Словно кто-то, дождавшись, когда птица выберется из-под щита, поймал ее в силок, а потом сразу же телепортировался. Возможно, так оно и было.
— Василиса, — позвал меня Царев. — Смотри, здесь следы.
Я проследила за его взглядом и тихо вздохнула. Трава у стоявших неподалеку деревьев была немного примята. Что ж, вот и подтверждение моего предположения. Жаль, толку от этого не много: кто-то явно потрудился, чтобы скрыть свое недавнее присутствие, — не только стер отпечатки подошв, но и нагреб сверху опавших листьев.
— Я правильно понимаю: жар-птицу кто-то похитил? — уточнил Иван. — У вас в заповеднике промышляют браконьеры?
— Как видишь, — уныло ответила я.
— С ума сойти! Вы же тут все колдуны. Что стоит поставить вокруг заповедника волшебный контур, вроде твоего силового купола, чтобы ни один гад сквозь него не прошел?
— Есть у нас такой контур, — к моим глазам подступили слезы. — И работает он вполне прилично. Воруют свои, Вань.
Господи, да что же это такое! Столько потрачено сил — и все зря.
Бедная моя птичка. Как же ей сейчас, наверное, страшно! Бьется, наверное, кричит, зовет на помощь. А я ничего не слышу, не чувствую и помочь никак не могу…
Не удержавшись, я громко всхлипнула. Мои плечи тут же сжали сильные мужские руки.
— Послушай, может, все не так страшно? — Царев явно испугался, что я разревусь. — Может, никто ее не воровал, а она просто улетела и где-нибудь задержалась?
— Нет, — покачала я головой. — Она ни за что бы не бросила птенцов на такой большой срок. Хищников тоже исключаем: если бы жар-птица почувствовала опасность, она выпустила такой столб пламени, что тут уже полыхал бы пожар. Кто-то ее здесь нарочно поджидал, Ваня. Кто-то знал, что рядом никого не будет, и понимал, как именно ее нужно ловить.
— Но для чего она понадобилась браконьеру? Ради перьев? Или для перепродажи?
— Скорее всего, ради перьев. Продать такую птицу непросто: во-первых, ее очень сложно содержать в неволе, она там попросту погибнет, во-вторых, за торговлю жар-птицами предусмотрено серьезное наказание, нужно быть безголовым человеком, чтобы на это решиться. В-третьих, вынести Огневушку за пределы заповедника попросту нельзя — не пропустит защитный контур.
Который, к тому же, несколько дней назад был переведен в состояние особой активности.
Господи, какая же я дура! Ну что мне стоило хотя бы на пару недель перевести Огневушку с птенцами в изолятор! Надо было догадаться, что раз у вора ничего не вышло с золотыми яйцами, он может попытаться украсть взрослую особь.
— Хорошо, — кивнул Царев. — Тогда у меня еще один вопрос: к чему вообще такие сложности? Почему нельзя было просто ощипать жар-птице перья?
— Потому что она бы потом рассказала мне, кто именно это сделал, — грустно усмехнулась я.
А так момент подгадан очень верно. У Огневушки закончилась сезонная линька, новые перья, в отличие от старых, самоуничтожаться уже не будут, а значит, можно смело оборвать ей хвост и крылья, дождаться, когда они застынут и покроются позолотой, а потом переплавить или же продать, как тончайшие золотые изделия.
— Долго держать в плену жар-птицу не станут, — я обернулась и серьезно посмотрела Ивану в глаза. — Природный огонь быстро разрушит любые наложенные на нее чары. Сейчас она еще жива, однако уже к вечеру ей могут свернуть шею.
— Что будем делать?
Я сжала руки в кулаки.
— Для начала сообщим о происшествии директору. А потом будем искать.
Приемная Владислава Бессмертного встретила нас тишиной. Наина Карловна неторопливо пила чай и что-то с интересом рассматривала на экране рабочего компьютера.
— Владислав Игоревич у себя? — спросила я, стремительно влетая в приоткрытую дверь. Иван остался ждать меня в коридоре — раскрывать его секрет мы пока не решились. — Мне срочно нужно с ним поговорить.
— За тобой черти, что ли, гонятся, Вася? — удивилась секретарь. — Остановись, передохни. А директора на месте нет. Он вместе с замом уехал в областной центр.
— Как уехал? — опешила я. — Когда?
— Часа два назад, — пожала плечами Наина Карловна. — Сегодня пятнадцатое число, а пятнадцатого всегда бывает совещание в отделе природоохраны.
— Когда же они вернутся?
— Вечером, как обычно. У тебя к Владиславу Игоревичу какое-то дело? Я могу ему его передать.
Я беспомощно махнула рукой и молча вышла за дверь.
Царев, увидев меня, вопросительно поднял бровь.
— Бессмертный на совещании в областном центре, — сказала я. — Ждать его мы не можем. Надо приступать к поискам самостоятельно.
— Вдвоем?
Я покачала головой.
— Без помощников нам не обойтись. Но ими должны стать только самые проверенные и надежные люди.
— Кто, например?
На секунду я задумалась. С одной стороны, все сотрудники заповедника — люди по-своему надежные, с другой — каждый из них может оказаться тем самым похитителем, который держит в плену Огневушку. Между тем, были среди коллег два человека, коим я доверяла больше, чем кому бы то ни было — Глеб Дубравин и Венера Ягужинская. Они являлись не только самыми опытными биологами в поселке, но и убежденными фанатами природы, посвятившими ей всю свою жизнь. Причинить вред волшебному созданию эти двое не могли по определению: пока в заповеднике не ввели ставки зоологов и орнитологов, присматривать за местным зверьем было их прямой обязанностью.
Рассказав Ивану о своих соображениях, я связалась с каждым из них через волшебное зеркало и договорилась о срочной встрече.
— В заповеднике ЧП, — сказала я им. — Трубить общий сбор я не могу, иначе ЧП раньше времени рискует превратиться в катастрофу.
Подробности пообещала сообщить с глазу на глаз — в лесной избушке Глеба Ивановича. Царева на рандеву пришлось взять с собой, ибо оставаться в стороне он снова отказался. Дабы Ваня понимал всю мерзость обрушившейся на нас проблемы, по пути к стационарному порталу я подробно пересказала ему историю истребления жар-птиц и похищения двух кладок золотых яиц.
— Вы обращались по этому вопросу в полицию? — спросил Иван, когда мой рассказ подошел к концу.
— Конечно, — кивнула я. — Только не в обычную, а в нашу, чародейскую.
— И что?
— И ничего. Стражей магического правопорядка здесь немного, и своих забот у них выше крыши. Дело они, конечно, завели, и даже дважды провели нам сканирование памяти. Толку от этого оказалось немного, поэтому, в конце концов, на жар-птиц просто махнули рукой.
— Сканирование памяти? Что это такое?
— Процедура. Не очень приятная, но действенная. Позволяет выяснить, чем занимался человек в течение последнего времени. В нашем случае за основу взяли трехнедельный промежуток. В итоге оказалось, что все вели привычный образ жизни и ничего криминального не совершали.
— Забавная экспертиза, — усмехнулся Царев. — А можно ли подделать ее результаты?
— Честно говоря, не знаю, — пожала плечами я. — Но в нашем случае все было честно — помимо полиции за сканированием наблюдала куча народу: я, директор, его заместитель и еще три человека. К слову сказать, зам Бессмертного после этого действа развелся со своей женой — выяснилось, что она ему систематически изменяет.
— А самому заму сканирование проводили?
— Разумеется. Я же говорю — проверили всех. И директора, и меня, и даже тех односельчан, которые в лесу в принципе не бывают.
— А тех, кто в момент преступления в поселке отсутствовал? Отпускников, например, или командировочных?
— А их-то зачем? — удивилась я. — Они же были далеко от заповедника.
Иван неопределенно махнул рукой.
— Знаешь, я много думала обо всех этих происшествиях и с каждым разом все больше убеждалась, что браконьера надо искать среди биологов, — продолжала я. — Обрати внимание, отправляясь на промысел, этот человек отдавал себе отчет, что будет иметь дело с редкими созданиями. Истреблял он их не бездумно, а понемногу, дабы не уничтожить сразу всю популяцию. Похитив в прошлом году две кладки яиц, он не сделал ни одной попытки напасть на Огневушку. Наверняка понимал, что исчезновение последней особи чревато шумихой и масштабным расследованием, которое инициирует природоохрана. К тому же, Огневушка — птица молодая, способная прожить много лет, а значит, принесет еще немало яиц. Теперь же, украв саму жар-птицу, он оставил птенцов. Без матери они не погибнут — их можно вырастить и выкормить в изоляторе. Среди малышей, к слову, есть три самочки, которые в будущем также будут способны отложить яйца.