— А Иван Козлов? — подал голос Царев. — Его взяли?
— Он должен был сегодня отправиться в Москву, — добавила я. — Мы думаем, Ваня браконьерствовал вместе с сестрой.
— За ним уже отправились, — сказал один их правоохранителей. — Идемте, господа, расскажете, что у вас приключилось.
О своих приключениях мы вещали несколько часов — подробно и по очереди. И если боевых магов сие повествование воодушевило, то администрацию заповедника ввело в состояние уныния.
— Похоже, мне действительно пора на покой, — с грустной обреченностью сказал Бессмертный Цареву. — У меня под носом несколько лет работала преступная группа, а я закопался в текущие дела и в упор ничего не замечал. Инициировал пару сканирований и сидел себе, спокойный, как гвоздь. Кое-кто давно мечтает убрать меня с этой должности. Я, пожалуй, облегчу ему задачу и уйду сам.
С Иваном директор разговаривал тет-а-тет. Когда правоохранители закончили задавать нам вопросы, а Слава с Аленой отправились с ними в областной центр для другой, более обстоятельной беседы, они с Владиславом Игоревичем надолго заперлись в кабинете.
Наина Карловна дважды носила им чай и печенье, а я терпеливо сидела в приемной, рассматривала обои и коротко отвечала на вопросы коллег. Когда по поселку пронеслась весть, что таинственные воры золотых яиц, наконец, пойманы, в административный корпус потянулась вереница взволнованных любопытных чародеев.
На самом деле, работать попугаем мне было не обязательно. Я могла по примеру Ярового, Дубравина и Ягужевской уйти после допроса домой, однако мне хотелось дождаться Царева.
— Главный-то наш с Москвой сейчас разговаривает, — сообщила Наина Карловна, выйдя в очередной раз из директорского кабинета. — По переговорному зеркалу. А Иван Андреевич рядом стоит и в ус не дует. Васятка, так он, выходит, наш? Если его волшебные зеркала не удивляют, значит, он все-таки посвященный?
— Значит, посвященный, — пожала плечами я.
— Выходит, министерские его к Владиславу Игоревичу, как шпиона подослали?
— Скорее, как помощника, — улыбнулась я. — У Ивана Андреевича есть прекрасное качество — оказываться в нужное время в нужном месте.
Царев и Бессмертный вышли из кабинета, когда на поселок опустились сумерки. Ваня, увидев меня, улыбнулся. Директор же устало потер виски.
— Василиса, завтра в девять ноль-ноль всем нам надлежит явиться в магический отдел прокуратуры. На Козлову и Соколова заведено уголовное дело. Надо еще раз рассказать стражам о кикиморах, жар-птицах и золотых яйцах.
Я согласно кивнула. Владислав Игоревич что-то шепнул секретарю и вернулся в кабинет. Плечи его были ссутуленными, а движения медленными и вялыми. Глядя на него, мне подумалось, что по поводу намерения уйти на пенсию Бессмертный все-таки не шутил.
Наина Карловна неслышно поднялась с места и потопала за директором. Иван обнял меня за плечи, мягко притянул к себе.
— Какой длинный и насыщенный получился день, — его улыбка была усталой.
— А главное — богатый на эмоции, — я тоже улыбнулась и обвила его талию руками.
— Надо отдохнуть.
— Надо, но чуть позже. Сначала я хочу проверить, как дела у Огневушки и малышей.
— Ладно, — кивнул Царев. — Я бы тоже их навестил, а потому пойду с тобой. Меня пустят в изолятор?
— Неа, — я качнула головой. — Для этого нужно иметь специальный пропуск.
— Значит, подожду тебя на улице. Там есть скамейки?
— Есть.
— Вот и отлично.
На улице было прохладно, тихо и пустынно. Тускло светили фонари, ветер гонял вдоль заборов опавшие листья. Обычно в это время жизнь в поселке кипит, однако сегодня все сидели по домам и обсуждали последнюю новость.
Когда мы вышли из административного корпуса, Иван сжал мою ладонь. Идти было тяжело — сказывалось физическое и эмоциональное напряжение. Хотелось лечь на кровать, вытянуть уставшие ноги и просто лежать, глядя в потолок. При этом я поймала себя на мысли: если бы цель нашего пути располагалась за сотню верст от поселка, я бы без возражений согласилась ее пройти — при условии, что Ваня шагал бы рядом и так же держал меня за руку.
— Пришли, — с некоторым сожалением в голосе сообщила я Цареву, когда перед нами возникло двухэтажное здание с плоской прямоугольной крышей.
— Какой крошечный изолятор, — заметил богатырь, окинув здание внимательным взглядом. — Жар-птицам здесь, наверное, тесновато.
— На самом деле там просторнее, чем кажется, — ответила я. — На внутренние помещения наложено заклятие расширения. Каждый кабинет, при желании, может стать размером с футбольное поле. Туда даже драконье семейство можно поместить. Для крупного зверья, кстати, на крыше имеются специальные люки. Огневушка же сейчас находится в комнате, напоминающей ее лесную поляну — и по габаритам, и по обстановке.
— Здорово, — оценил Царев.
— Ага, — согласилась я. — А еще там есть специальная секция для растений. Глеб Иванович в ней выращивает саженцы волшебных деревьев — буков, дубов, елочек. В ней созданы все условия, чтобы развить и укрепить их чудесные свойства. Представляешь, Дубравин даже… Ваня, ты меня слушаешь?
Царев не слушал. Нахмурив брови, он смотрел в темноту между торцом здания и стоявшей рядом с ним оградой.
— Ваня?
— Здесь кто-то есть, — негромко сказал Иван. — Кто-то за нами наблюдает.
Он был прав. Проследив за его взглядом, я сумела разглядеть в темноте чей-то силуэт. Судя по всему, неизвестный человек тоже собирался попасть в изолятор, однако наше появление заставило его затаиться.
Интересно, почему? Сотрудники заповедника могут проверять своих подопечных в любое время суток. Посторонним же здесь делать нечего, зачарованная дверь не пустит их дальше порога.
Стоп. А ведь в торце изолятора есть специальная дверь для копытных животных, и использует ее обычно один и тот же чародей…
Я глубоко вздохнула.
— Привет, Ванюша, — крикнула в темноту. — Что ты там стоишь? Выходи из сумрака.
Силуэт дернулся. Потом чуть замешкался, но все же двинулся вперед.
Это действительно был Ваня Козлов. В серых джинсах, зеленой куртке и с большим рюкзаком за плечами.
— Привет, — махнул он нам рукой. — Гуляете?
— Гуляем, — откликнулся Царев. — Иван Игнатьевич, разве не должны вы сейчас быть в столице? Нам сказали, что у вас отпуск, и вы решили провести его в Москве.
— Все верно, — кивнул Козлов. — Однако мне пришлось задержаться. Оказалось, что я не взял с собой кое-какие вещи. Я надеялся, что их мне принесет сестра, но не смог ей дозвониться.
Не удивительно.
— Стало быть, нужные вам вещи находятся в этом здании? — уточнил Царев.
Козлов не ответил, только непонимающе приподнял бровь. У меня же не было никакого желания жонглировать словами.
— Огневушка с птенцами находится в особой секции, Ваня, — сказала я. — Доступ к ней есть только у меня и у Владислава Бессмертного. Ты бы к ней попросту не подобрался. Никак.
Иван играть в оскорбленную невинность не стал. Он понятливо кивнул, а потом вдруг выбросил вперед правую руку. Я успела заметить, как в нашу сторону полетело облачко какого-то порошка, а потом наступила темнота — несколько частиц неизвестного вещества попали мне в глаза. На то, чтобы проморгаться потребовалось несколько секунд — как раз столько, сколько понадобилось бы Козлову, чтобы открыть портал и перенестись из заповедника в любое удобное для него место.
Когда же я, наконец, смогла сфокусировать взгляд, оказалось, что парень никуда не ушел, а лежит на асфальте, придавленный сильной рукой его тезки.
Очевидно, с реакцией у Царева оказалось гораздо лучше, чем у меня, и ослепляющий порошок пролетел мимо него. Вряд ли Иванушка ожидал, что московский гость окажется таким прытким, а потому неслабо удивился, когда его повалили «мордой в пол». Тем не менее, находиться в таком положении Козлову явно не понравилось, поэтому он почти сразу отшвырнул от себя Царева заклинанием.
— Вот что, ребята, — сказал зоолог, вставая на ноги и одновременно накрывая себя защитной сферой. — Предлагаю успокоиться и разойтись в разные стороны. Я уйду, а вы продолжите заниматься тем, чем занимались до нашей встречи. Со своей стороны могу пообещать, что в заповеднике меня больше никто никогда не увидит. Вам же обещать ничего не надо, а потому после моего ухода вы можете поступить так, как сочтете нужным.
— Что, если мы не согласимся? — поинтересовался Царев, также поднимаясь с асфальта.
— Тогда придется применить силу. Знаете, мне очень не хотелось бы этого делать. Но если других вариантов не будет…
Ваня развел руками. Царев хмыкнул.
— У меня встречное предложение, Иван Игнатьевич, — сказал он. — Вы убираете этот ваш блестящий мыльный пузырь и добровольно сдаетесь. Вы ведь в курсе, что за добровольное сотрудничество со следствием положены поблажки?
— Не в моем случае, — усмехнулся Козлов. — Значит, не договоримся?
— Не договоримся, — вставила я, формируя в ладонях огненные шары. — Ваня, ты всегда был в вашей семье самым добрым и адекватным. Я знаю, на аферу с жар-птицей тебя толкнули дядины долги. Вы с Аленой увязли в этом болоте по уши, однако из него еще можно выбраться. Иван Андреевич прав, Ванечка. За сотрудничество со следствием тебе смягчат наказание. Я сама могу свидетельствовать о тебе, как о хорошем сострадательном человеке, которого родственники толкнули в грязную яму…
— Вася, дорогая, избавь меня от этих соплей, — поморщился Козлов. — Добрый, сострадательный… Добрая и сострадательная у нас Алена. По крайней мере, была такой пока любовь всей ее жизни не начал вздыхать по ее же лучшей подруге. А я, если что, всю эту окрошку придумал и организовал. Мне надоело, что сестрица переводит наши зарплаты чокнутому дядьке-игроману, а тот рыдает над своей горькой судьбой и относит мои кровно заработанные деньги в подпольные казино. Я сто раз предлагал Аленке на него плюнуть. Пусть бы кредиторы прибили его за долги где-нибудь в подворотне. А она все: дядюшка, дядюшка…