Ему не хотелось служить мистеру Квинсли, даже если это обещало скорую встречу с Лидой. Он надеялся вернуться туда легально, хотя и не верил в приверженность Берии к ограниченным свободам.
Квинсли предложил подумать столько, сколько мистер Берестов сочтет нужным.
Андрея никто не ограничивал в передвижениях – правда, в Лондон он не ездил, он получал деньги лишь на сигареты.
Наступила осень. Она была здесь особенно печальна, потому что аккуратна, подобранна и тиха, как чистая старушка из приюта. Андрей уходил далеко в поля, по узким дорожкам, между зелеными лужайками и оранжевыми купами лип и кленов.
На одной из прогулок его подстерег пан Теодор.
Он был одет, как и положено английскому средней руки джентльмену, скажем, школьному учителю. Но за сто ярдов было ясно, что этот человек, изображающий из себя школьного учителя, в жизни им не был.
Сначала Андрей обрадовался Теодору, а лишь потом удивился, что он тут делает: как будто в этих местах, кроме местных жителей, встречались лишь шпионы.
– Я, как всегда, наблюдаю, – сказал пан Теодор.
– А почему вы оказались здесь?
– Потому что искал тебя, Андрей.
– Вы знаете, где Лида? – И с этим вопросом, с возможностью такого везения, все исчезло: и серый, окрашенный яркой листвой день, и невнятность собственного будущего.
– Я помогу тебе возвратиться к Лиде, – сказал Теодор, – она тебя ждет.
– Где?
– В Москве.
– Так просто?
– Разумеется.
– Как же я туда попаду?
– Согласишься на предложение полковника Квинсли.
– Вы и это знаете?
– Андрей, ты стареешь. Основным признаком старости, на мой взгляд, может считаться стремление человека выразить в двадцати словах мысль, для которой достаточно трех слов.
– Но я не хочу быть агентом «Интеллидженс сервис». Это непорядочно по отношению к России.
– О лояльности мы еще побеседуем. Но сейчас я должен тебе сообщить, что твои обязательства перед полковником ровно ничего не значат. Как только ты возвратишься в Москву, ты возьмешь табакерку, которую я тебе дам, и сделаешь рывок на несколько дней вперед. С поправкой на то, что последние годы ты прожил в чужом мире… в сухой ветви времени.
– Вы хотите сказать, что это тупиковая ветвь?
– Я не знаю. Этим займутся другие. Но это не основное русло истории Земли.
– Там, где Лида, лучше?
– Там пока хуже. Там живы и Сталин, и Гитлер.
– Вы с ума сошли! Это значит, что будет страшная война!
– Это не я сошел с ума. Но там тебя ждет Лидочка. И ей одной нелегко.
– Разве я хоть на мгновение отказывался?
Ежик перешел перед ними тропинку, и они остановились, пропуская его. Сухой лист был наколот на его иголки.
– Вот тебе адрес Лидочки. По крайней мере это адрес, который она мне дала, когда я впервые ушел в эту ветвь времени. Давно. Семь лет назад. Я думаю, что англичане сделают для тебя хорошие документы.
– А когда я вас увижу?
– Наверное, скоро. Как только этот вариант мира начнет рассыпаться.
– Но почему же? Он лучше, чем тот, в котором Сталин и Гитлер остались живы.
Теодор протянул Андрею табакерку.
– Логика эволюции Вселенной выше понятий «хорошо» или «плохо», придуманных людьми. Если моей жизни не хватит для того, чтобы понять ее смысл, я завещаю эту загадку тебе.