Вокруг воронки – широкой и мелкой – были раскиданы кирпичи и камни и лишь кое-где острые зубы первых этажей… И снег – такой белый десять минут назад – исчез, куда ни кинь взгляд. Земля была бурой до самого горизонта, а солнце исчезло в тумане.
Андрей натолкнулся на холодную влажную стену – он мог бы зажечь зажигалку, но решил поберечь бензин – его в ней осталось немного. Он пошел вдоль стены, перебирая руками, чтобы понять, насколько велик подвал, но через несколько шагов остановился, поняв, что в том нет никакого смысла. Велик ли подвал или не очень – были бы крепкими его своды или перекрытия.
Он стоял, и его постепенно охватывало все большее нетерпение – где же Айно с Альбиной? Может, они попались на глаза патрулю?
И в то же время Андрей чувствовал, как внутри его начали щелкать часы, ускоряя отсчет секунд, словно он знал наверняка, что именно сейчас случится то ужасное, ради чего их принесли в жертву.
Это понимание и нетерпение, рожденное им, заставили Андрея оторваться от исследования подвала и поспешить к лестнице. Он поднялся по ней – кирха была пустой и гулкой, каждый шаг отдавался до потолка: значит, пол не очень толстый.
Андрей побежал к дверям кирхи.
Он не вышел, но, прижавшись к косяку, выглянул наружу.
И увидел, как через площадь, не напрямик, а прижимаясь к стенам домов, быстро идут Айно с Альбиной. Айно тащит еще и мешок – наверное, с остатками вчерашнего пира. Вот почему они задержались. И тут же Андрей услышал, как стрекочет, приближаясь, аэроплан. Почему-то в тишине Берлина этот звук показался особенно зловещим. Самого самолета пока еще не было видно, но страх перед ним заполнял воздух.
– Скорее! – закричал Андрей. – Скорее сюда! Бегите!
Айно услышал и подчинился настойчивому зову – он потянул Альбину за руку, и они побежали.
Андрей успел заметить, как в дверях одного из домов появился человек, неизвестный Андрею, он смотрел вслед Айно с Альбиной и потом перевел взгляд на кирху. Он также принимал решение. Решение было в пользу кирхи – он решил там спрятаться… Человек пошел через площадь, но неуверенно, оглядываясь, и Андрей всей шкурой понял, что человек не успеет.
Треск самолетного мотора все приближался. Айно втащил Альбину в кирху.
– Скорее! – крикнул Андрей. – Вниз! Они сейчас рванут!
Они побежали через кирху к ходу в подвал.
Андрей понял, что времени не осталось совсем, и он не стал спускаться по лестнице, а толкнул первой Альбину, она замешкалась, Андрей закричал на нее:
– Ну! Скорее же!
Айно кинул в черную дыру мешок и этим подсказал Андрею – что надо делать. Тот прыгнул вслед за мешком, стараясь рассчитать свой прыжок по глубине подвала, он сделал это, чтобы не занимать лестницу и дать возможность спуститься остальным, – он не рассчитал, упал в воду, стало страшно холодно, он попытался отползти в сторону, но видел при том квадрат люка и видел, как спускается Альбина, протянув руку кверху, как бы приглашая Айно. Андрей пытался подняться, но никак не мог – может, он сломал ногу?
Альбина уже достигла пола и замешкалась, почувствовав под ногами воду, – чисто инстинктивно, сама того не замечая, а Айно стоял наверху и ждал, пока она ступит на твердый пол, потому что боялся, что если он тоже наступит на лестницу, то лестница сломается и он упадет на Альбину.
И в этот момент раздался взрыв бомбы.
Андрей не знал, что это взрыв бомбы, – просто вдруг стало светло, и свет этот разгорался, проникая в глубь подвала, заставляя Андрея бессознательно отползать от него.
Но в то же время свет этот не мог ослепить – стены кирхи, частично рухнувшие от взрывной волны, и пол храма защищали их от лучей атомного света.
Андрей видел также, как медленно, будто в замедленном кино, ползет к нему Альбина, но до нее было далеко – ведь все действие заняло лишь секунду или две. И за эту же секунду погиб Айно. Андрей понял, почувствовал, почти увидел, как летевшие кирпичи стены сшибли его с ног и он мешком, бессильно, рухнул вниз в подвал.
А вокруг нарастал грохот, и он был тем сильнее, чем более тускнел свет. И вот уже не видна Альбина, и не виден Айно, и подвал темен, только не смолкают грохот и гудение в воздухе, насыщенном пылью и напоенном озоном.
Когда все утихло, все осталось в прошлом, Андрей смог подняться – глаза привыкли к темноте. Кирху или разрушило, или с нее снесло крышу, и потому, когда пыль осела, свет просочился в подвал через квадратный лаз. Андрею была видна Альбина, которая лежала в ледяной воде без чувств или мертвая, хотя почему бы ей быть мертвой? А вот Айно был мертв. Это было видно издали: половина головы была размозжена. Он опоздал прыгнуть на одну секунду.
Андрей присел на корточки рядом с Альбиной и попытался перевернуть, поднять ее, посадить. Альбина застонала – тихо и жалобно.
– Что с вами? – спросил Андрей. – Вам больно?
– Да, – ответила Альбина.
– Где?
– Мне везде больно… – И вдруг она встрепенулась и попыталась, упираясь руками в пол, подняться. – Где Айно? Что вы сделали с Айно? Вы убили Айно?
С неожиданной силой она вырвалась из рук Андрея и, оглянувшись, увидела тело Айно. Она наклонилась к нему и попыталась нежно приподнять его голову. Голова была тяжела и непослушна ее рукам.
– Помогите же! – крикнула она Андрею. – Айно плохо! Неужели вы не понимаете?
Андрей подошел и присел рядом.
– Я думаю, что он погиб, – сказал Андрей. Правой стороны лица не было – Андрей поднял безвольную кисть руки и постарался нащупать пульс. Альбина вытащила из кармана носовой платок и старалась, окуная его в воду у ног, промыть рану.
Андрей сказал:
– Альбина, не надо, это не поможет.
– Он очень сильный, – сказала Альбина, – он такой выносливый.
И в голосе ее было столько убежденности, что Андрей расстегнул ватник и рубашку Айно и приложил ухо к его груди в надежде услышать стук сердца.
Но Айно был мертв.
Альбина не хотела верить в это. Они перетащили Айно на сухое место, Альбина положила его голову себе на колени, она не требовала врача или помощи, она просто ждала, когда Айно оживет.
Не с кем было посоветоваться, что делать дальше.
Андрей понимал, что, вернее всего, после взрыва город будут обследовать – может, не сразу со всеми подробностями, но начнут сразу. Поэтому когда они услышали голоса людей, шумные, громкие, гулкие, возможно, пьяные, то они затаились в своей норе, правда, никто к ним не сунул носа.
Когда голоса умолкли, Андрей осторожно поднялся наверх и сразу оказался на улице: хоть часть стен кирхи сохранилась – они были косо срезаны и поднимались из груд кирпичей, которыми был засыпан бывший зал, не было крыши, и вместо неба, как декорация в романтическом спектакле, нависала живая подвижная лиловая туча, из которой начал сыпаться дождь. Андрей выглянул наружу и убедился в том, что Берлина более не существует, только груды камней – и так до горизонта. И нет вагонов, ангара, и главное – нет вышки. Все же это оказалась бомба! И такая, какой ранее не существовало, – это была бомба конца света.
Андрей спустился вниз. Альбина не спросила его, что он там видел.
Андрей стал размышлять – можно, конечно, вернуться в лагерь. Но ведь, вернее всего, он списан, и теперь будут искать не его, а только его труп, чтобы разрезать его и посмотреть, как подействовала на ткани взрывная волна или что-то подобное. Если же увидят его живым, то почему бы им, уже принесшим его раз в жертву Молоху, не разрезать его все равно? Чтобы выяснить, почему он не подох?
С другой стороны, именно сейчас у него может быть махонький шанс выбраться отсюда. Ведь взрывом снесло все ограждения и препоны на километры вокруг. Зоны не существует. И можно уйти в тундру. Оставаясь здесь – не спасешься.
Надо дождаться темноты и попытаться уйти.
Об этом Андрей сказал Альбине.
– А я? – спросила она.
– Вы погибнете в тундре. Даже у меня практически нет шансов.
– Вы хотите сказать, что я буду обузой?
– Вы будете мертвой. После первой же ночи в тундре.
– Нет, – сказала Альбина трезво и спокойно.
Она осторожно приподняла изуродованную голову Айно и положила ее на пол – как будто осознала наконец, что он умер.
– Я же была вольной, – сказала она. – И была секретаршей самого Шавло. Руководителя проекта. И мы с ним ездили по разным точкам.
– И что же?
– Я думаю, что сейчас, после этого взрыва, никаких ограждений не осталось, – как бы повторила она мысль Андрея. – Значит, мы можем дойти до шестого лагпункта.
– Это что такое?
– Это было место, где хотели сначала делать полигон, но оно не понравилось – там холмы и река. Там построили бараки – теперь они пустые. И я знаю туда дорогу. Если хотите, мы пойдем вместе.
Андрей не мог не улыбнуться – он отказывался брать ее с собой, а она его берет. И даже предлагает путь, обещающий ничтожные шансы на спасение.
– И это далеко? – спросил Андрей.
– Километров пятнадцать. Если идти быстро, то за темноту дойдем. Только вы поможете мне похоронить Айно.
– Конечно, – сказал Андрей. – А у вас ботинки не промокают?
– Не все ли равно? Теперь я хочу уйти, уйти далеко и жить.
– Почему? – не нашел иного вопроса Андрей.
– Потому что они отняли у меня все – и мужа, и жизнь, и свободу, и честь. А теперь, когда я думала, что в мире появился для меня Айно, они убили его. И вот теперь я не умру, вы увидите, что я не умру, прежде чем не убью Алмазова и Шавло. Хорошо?
– Хорошо, – сказал Андрей.
Альбина говорила очень тихо – она была маленькой и очень хрупкой богиней мести.
До темноты в тот день никто не появлялся в городе, и они, не рискнув разжечь огонь, поели сырой картошки – в мешке у них оставалось еще шесть картофелин и три или четыре больших бурака.
– Когда мы пойдем, – предложил Андрей, – давайте заглянем в зоопарк. Если хоть что-то уцелело, мы возьмем там овощей.