– Только вы недолго, – ворчливо предупредил сторож. – Не знаю, может, вас и вообще пускать не стоило.
Но Кэрол заверила его, что все будет в порядке – он может ни о чем не беспокоиться, и сторож удалился, шаркая подметками и что-то бормоча себе под нос.
Над черным брусом Артефакта горели яркие лампы.
Максвелл нырнул под бархатный канат, отгораживавший пьедестал, вскарабкался к самому Артефакту и скорчился рядом с ним, нащупывая в кармане аппарат-переводчик.
Дурацкая догадка, сказал он себе. Да и никакая это не догадка, а просто нелепая идея, порожденная отчаянием. Он только зря потратит время и поставит себя в глупое положение. Ну а если это маловероятное предположение даже в какой-то мере и подтвердится, все равно изменить он уже ничего не сможет. Завтра колесник заберет Артефакт и вступит во владение библиотекой хрустальной планеты, а человечество навсегда лишится доступа к знаниям, тщательно и трудолюбиво копившимся пятьдесят миллиардов лет в двух вселенных, – к знаниям, которые должны были бы принадлежать Объединенным университетам Земли и могли бы достаться им, а теперь навеки станут собственностью загадочной культуры, которая, возможно, окажется тем потенциальным галактическим врагом, которого Земля всегда опасалась встретить в космосе.
Ему не хватило времени! Еще какой-нибудь день или два – и он воспрепятствовал бы этой сделке, он нашел бы людей, которые его выслушали бы и приняли меры. Но обстоятельства все время складывались против него, а теперь уже поздно.
Максвелл надел на голову аппарат-переводчик, но очки никак не желали опускаться на место.
– Дайте я помогу, – сказала Кэрол, и он почувствовал, как ее легкие пальцы растягивают ремни, прилаживают застежки.
Покосившись вниз, он увидел Сильвестра. Тигренок сидел у самого пьедестала и скалил зубы на Опа. Перехватив взгляд Максвелла, неандерталец сказал:
– Эта тигра чует, что я ее естественный враг. В один прекрасный день она соберется с духом и прыгнет на меня.
– Не говорите глупостей! – сердито огрызнулась Кэрол. – Он же просто шаловливый котенок.
– Это как посмотреть, – отозвался Оп.
Максвелл еще раз подергал очки и надвинул их на глаза. И поглядел на Артефакт.
В этом слитке черноты было что-то. Линии, очертания… непонятные формы. Артефакт перестал быть просто сгустком непроницаемой тьмы, отражающим любые попытки проникнуть в него извне, ничего не приемлющим и ничего не открывающим, словно был вещью в себе, инородным телом во Вселенной.
Максвелл завертел головой, стараясь найти наиболее удобный угол зрения, чтобы разобраться в том, что увидел. Во всяком случае, это не записи… Нет, это что-то совсем другое! Он нащупал винт фокусировки и попробовал изменить настройку.
– В чем дело? – спросила Кэрол.
– Не понимаю…
В то же мгновение он понял. И увидел. В уголке бруса виднелась лапа, покрытая радужной пленкой… или кожей… или чешуей, с когтями, сверкающими как алмазы. И эта лапа… шевелилась и дергалась, словно стараясь высвободиться и дотянуться до него.
Максвелл вздрогнул, инстинктивно отпрянул и вдруг почувствовал, что падает. Он попытался извернуться так, чтобы не удариться затылком. Его плечо задело бархатный канат, и стойки с грохотом опрокинулись на пол. Однако канат успел спружинить, и Максвелл упал на бок, чуть не сломав ключицу, но зато не ударился головой о каменный пол. Он рывком поднял очки на лоб.
Артефакт над ним стремительно изменялся. Из сгустка тьмы возникало что-то, свивалось и билось в судорожном стремлении вырваться на свободу. Что-то живое, полное буйной энергии, ослепительно-прекрасное.
Изящная, вытянутая вперед голова, зубчатый гребень, сбегающий от лба по шее и спине. Могучая грудь, продолговатое туловище с полусложенными крыльями, красиво изогнутые передние лапы с алмазными когтями. Сказочное создание сверкало и переливалось всеми цветами радуги в ярком свете ламп, нацеленных на Артефакт, – вернее, на то место, где раньше был Артефакт.
И каждая сияющая чешуйка была зеркальцем, отражающим пучки бронзовых, золотых, оранжевых и голубых лучей.
Дракон, подумал Максвелл. Дракон, возникший из черноты Артефакта! Дракон, наконец обретший свободу после миллионов лет заключения в сгустке мрака.
Дракон! После стольких лет поисков, размышлений, неудач он все-таки увидел живого дракона! И совсем не такого, каким он рисовался его воображению, не прозаическое создание из плоти и чешуи, но великолепнейший символ. Символ дней расцвета хрустальной планеты, а может быть, и всей той вселенной, которая канула в небытие, уступая место новой, нашей Вселенной, – древний, легендарный современник тех странных необыкновенных рас, захиревшими, жалкими потомками которых были гоблины, тролли, феи и баньши. Существо, название которого передавалось от отца к сыну тысячами и тысячами поколений, но которого до этой минуты не видел ни один человек.
Возле одной из упавших стоек замер Оп, с ужасом и удивлением глядя вверх, – его кривые ноги были полусогнуты, точно он окаменел, готовясь к прыжку, окорокообразные руки свисали по бокам, пальцы были искривлены как когти. Сильвестр припал к полу, разинув пасть, ощерив клыки. На его ногах под густым мехом вздулись узлы мышц. Он был готов нападать и защищаться.
На плечо Максвелла легла ладонь, и он резко повернулся.
– Это дракон? – спросила Кэрол.
Ее голос был странен: точно она боялась этого слова, точно лишь с большим трудом заставила себя произнести его. Она глядела не на Максвелла, а вверх – на дракона, который, по-видимому, уже закончил свою трансформацию.
Дракон дернул длинным гибким хвостом, и Оп неуклюже припал к полу, увертываясь от удара.
Сильвестр яростно зашипел и пополз вперед.
– Сильвестр! Не смей! – крикнул Максвелл.
Оп поспешно кинулся вперед на четвереньках и ухватил Сильвестра за заднюю лапу.
– Да скажите ему что-нибудь! – потребовал Максвелл, поворачиваясь к Кэрол. – Если этот идиот сцепится с ним, произойдет черт знает что!
– Сильвестр не тронет Опа, можете не опасаться!
– При чем тут Оп? Я говорю о драконе. Если он прыгнет на дракона…
Из темноты донесся разъяренный вопль и топот бегущих ног.
– Что вы тут затеяли? – загремел сторож, выбегая на свет.
Дракон повернулся на пьедестале и соскользнул с него навстречу сторожу.
– Берегись! – рявкнул Оп, железной хваткой держа за лапу Сильвестра.
Дракон двигался осторожной, почти семенящей походкой, вопросительно наклонив голову. Он взмахнул хвостом и смел на пол полдюжины чаш и кувшинов. Раздался оглушительный грохот, блестящие черепки брызнули во все стороны.
– Эй, прекратите! – крикнул сторож и, по-видимому, только тут заметил дракона.
Он взвизгнул и кинулся наутек. Дракон неторопливо затрусил за ним, с любопытством вытягивая шею. Его продвижение по залам музея сопровождалось грохотом и звоном.
– Если мы не уберем его отсюда, – заявил Максвелл, – тут скоро не останется ни одного целого экспоната. При таких темпах ему на это потребуется не больше пятнадцати минут. Он сотрет весь музей в порошок. И ради всего святого, Оп, не выпусти Сильвестра. Нам только не хватает боя тигра с драконом!
Он поднялся с пола, снял с головы аппарат и сунул в карман.
– Можно открыть двери, – предложила Кэрол, – и выгнать его наружу. Я знаю, как отпираются большие двери.
– Оп, а ты умеешь пасти драконов? – осведомился Максвелл.
Дракон тем временем добрался до последнего зала и повернул назад.
– Оп! – попросила Кэрол. – Помогите мне. Тут нужна сила.
– А тигр как же?
– Предоставьте его мне, – распорядился Максвелл. – Может быть, он возьмет себя в руки. И вообще послушается меня.
Приближение дракона было отмечено сильным треском и грохотом. Максвелл застонал. Шарп убьет его за это. И будет прав: хоть они и друзья, но музей разгромлен, а Артефакт преобразился в буйствующее многотонное чудовище!
Максвелл осторожно направился туда, откуда донесся очередной взрыв. Сильвестр следовал за ним, припадая к полу. В темноте Максвелл с трудом различил дракона, плутающего среди стендов.
– Хороший, хороший дракошечка, умница! – сказал Максвелл. – Легче на поворотах, старина!
Это прозвучало довольно глупо и неубедительно. Но как вообще полагается разговаривать с драконами?
Сильвестр испустил хриплое рычание.
– Хоть ты-то не суйся! – сердито сказал Максвелл. – И без тебя все так скверно, что дальше некуда.
«А где сейчас сторож?» – подумал он. Наверное, звонит в полицию, так что гроза может разразиться с минуты на минуту.
Позади раздалось поскрипывание открывающихся створок огромной двери. Хоть бы дракон подождал, когда они совсем откроются! Тогда его, возможно, удастся выгнать из музея. Да, но дальше-то что? Максвелл содрогнулся при мысли о том, что гигантское чудовище начнет резвиться на улицах городка и в академических двориках. Может быть, все-таки лучше оставить его взаперти?
Он замер в нерешительности, взвешивая минусы запертого дракона и минусы дракона на свободе. Музей и так разнесен вдребезги, а потому довершение этого разгрома, пожалуй, все-таки предпочтительнее того, что может натворить дракон в городке.
Створки продолжали поскрипывать, расходясь. Дракон, до тех пор передвигавшийся легкой рысцой, вдруг припустил галопом в их сторону.
Максвелл стремительно повернулся, вопя:
– Двери! Закройте двери! – И еле успел отскочить с пути мчавшегося дракона.
Створки остались полуоткрытыми, а Кэрол и Оп метнулись в разные стороны при виде надвигавшегося чудовища, которому явно хотелось погулять.
По залам музея прокатился громовой рык, и Сильвестр помчался вдогонку за убегающим драконом.
Прижавшись к стене, Кэрол кричала:
– Сильвестр, прекрати! Не смей, Сильвестр! Не смей!
На бегу дракон нервно хлестал гибким хвостом. Разлетались витрины и столы, волчками крутились статуи. Дракон стремился к свободе, оставляя позади себя хаос и разрушение.