— Ромашка, мята и шиповник, — объявила она. вопросительно приподняв брови.
— Я мечтал об этом всю свою жизнь.
В голосе гостя звучала шутливая покорность, и Тоня невольно улыбнулась.
— Скажите, как вы меня нашли?
Уэбстер опустил пакетик с чаем в кипяток.
Сцена напоминала визит английского джентльмена к пожилой тетушке.
— Это не я, а мой секретарь. Она связалась с вашим агентом. У нас есть для вас работа. Можете спросить, какая.
— Зачем? У меня и так полно работы.
Уэб по-хозяйски откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя уверенность в себе.
— Сколько вам здесь платят? Я удвою ставку.
Девушка улыбнулась.
— Не вижу ничего смешного.
Она помешала чай.
— Ноль умножить на два получается ноль. Если бы меня интересовали деньги, я бы снимала модные показы или рекламу.
— Но жить вам на что-то надо? Может, выслушаете меня до конца?
Тоня отхлебнула горячего чая и взглянула на собеседника.
— Послушайте, мистер Тайлер…
— Уэб.
— Уэб, — не совсем уверенно повторила Тоня, представляя, сколько женщин теряли голову при звуке его бархатного голоса, который, как хорошее вино, с годами приобретал богатство оттенков.
Но и она стала умнее.
— Если вы хотите, чтобы я провела фотосъемку, поговорите с моим агентом. Если предложение его заинтересует, он с вами свяжется. Это можно было сделать с самого начала… и не ехать в такую даль.
— Я предлагаю вам не съемку. Это эксклюзивный контракт, поэтому я и приехал сам.
Девушка продолжала неспешно потягивать чай. Запах ромашки и мяты перемешивался с ароматом дорогого одеколона, напомнившим давно забытое ощущение близости мужчины… О чем это он?
— Простите, что вы сказали?
Уэбстер Тайлер наклонился вперед и постучал по краю чашки.
— Вы правильно меня поняли. Я предлагаю заключить эксклюзивный контракт.
Тоня заглянула в его карие глаза, перевела взгляд на красивые сильные руки и тихонько вздохнула. Раньше она с радостью ухватилась бы за подобную возможность.
— Сожалею, но вы зря тратите время. Я не хочу связывать себя контрактами.
Уэб нахмурился. Ему трудно было поверить, что такое предложение можно отвергнуть без раздумий.
— Вам будет предоставлена полная творческая свобода. Никаких ограничений. Открытый счет в банке. И вот такая годовая зарплата.
Тайлер быстро написал сумму на листке из записной книжки и протянул его ей через стол. Тоня бросила взгляд на листок и удивленно подняла брови.
— Вы шутите.
— Мне не до шуток.
Еще немного, и меня хватит удар, подумала она, стараясь взять себя в руки.
— Почему я?
Уэб внимательно изучал женщину в армейской одежде, сидящую напротив. Успела немного привести себя в порядок — значит, ей не безразлично, какое она производит впечатление.
— Вы лучшая, Тоня. Мне такая и нужна. Это дьявольски выгодная сделка.
Тоня нахмурилась. Необходимо поскорее решать, пока он не потерял стратегического преимущества. Она честна и прямолинейна, ей чужды интриги и обман. Но вряд ли удалось бы обвести ее вокруг пальца.
— Это не просто эксклюзивный контракт с «Тайлер-Лэньер Паблишинг», вы будете работать в новом журнале «Под открытым небом», который начнет продаваться через полгода. В каждом номере будут только фотографии Тони Гриффин.
Теперь девушка по-настоящему удивилась:
— Все-таки я не понимаю. Можно назвать пять-шесть фотографов более опытных, чем я, которые могли бы оказать честь любому изданию.
Так, значит, звездная болезнь — не ее диагноз. Уэбстер решил использовать свое обаяние.
— Мне не нужны другие фотографы и не нужен престиж — журналам «Тайлер-Лэньер», его и так хватает. Мне нравится то, как вы снимаете, ваш взгляд на мир. Поэтому я и выбрал вас для этой работы.
Тоня поднялась с места, открыла дверь и встала на пороге, глядя на скрывающееся за верхушками деревьев осеннее солнце. Уэб поймал себя на том, что не может отвести взгляд от ее длинных стройных ног и изящных бедер, и ужасно разозлился: как этому солдафону в потрепанном защитном обмундировании удалось завладеть его воображением?
Это сумасшествие. Она не нравится ему. Не должна нравиться. Просто К. К. Боузмен, главный рекламодатель, поставил условие: журнал «Под открытым небом» должны иллюстрировать фотографии Тони Гриффин, иначе он выходит из игры. Поэтому Уэбу пришлось лететь в эту глухомань и распинаться перед упрямой и нахальной девицей.
— Послушайте, я польщена вашим предложением, но не смогу с вами работать. Я не хочу связывать себя эксклюзивным контрактом. — Девушка обернулась, и в глазах ее промелькнуло сожаление. Или ему только показалось? — Мой ответ по-прежнему «нет».
Тоня вышла из домика. Уэб проводил ее взглядом, пробормотав:
— Упряма как осел.
Ну что ж, и не таких убеждали. Не было еще такого человека, которого Уэбу не удалось склонить на свою сторону. Правда, с мечтой вернуться сегодня в город придется распрощаться.
Завтра он продолжит переговоры. Необходимо найти весомый аргумент. У каждого профессионала есть своя цена, вряд ли Тоня будет исключением. Но если девушку не соблазнили деньги и полная творческая свобода, то как, черт возьми, можно ее уломать?
С хмурым выражением лица Тайлер поднялся и вышел на порог. Солнце садилось. Похолодало, и поднялся ветер. С запада надвигалась большая черная туча. Все одно к одному. Если Уэб столько плутал здесь днем, то поездка до города в темноте, под дождем не сулит ничего хорошего.
— Мне бы не помешали навыки бойскаута, — пробормотал он.
На поляне возле хижины несколько медведей расположились среди кастрюль с едой.
Они вылизывали лапы, чесали спины о стволы деревьев, двое возились друг с другом. Тайлеру совсем не улыбалось идти несколько сотен метров до машины по темному лесу, в котором бродят косматые любители свежего мяса и мятных конфет.
Кстати, о мясе. Уэбстер основательно проголодался. Комары, видимо, тоже. С наступлением темноты их становилось все больше.
Тоня вышла из-под маленького навеса с поленьями в руках.
— Вам лучше ехать сейчас. До города два часа пути. Сезон рыбалки еще не закончился, и найти свободную комнату довольно трудно. А если начнется дождь, дорогу размоет, и по ней будет не проехать.
Уэбстер и не собирался ехать в город ночью. Вдалеке раздались первые удары грома, ветер стал порывистым.
— Я проезжал мимо кемпингов по дороге сюда.
— Они все переполнены. Вам лучше вернуться в город.
Мне лучше вернуться в Нью-Йорк, но из-за твоей твердолобости я не могу этого сделать.
— Ну что ж, если вы уверены, что мы не сможем договориться…
— Уверена. Сожалею, что вы проездили впустую.
— Не совсем. Я посмотрел Миннесоту и чуть не стал обедом для медведя.
Тоня посмотрела на Тайлера, потом на своих лесных гостей и задумчиво спросила:
— Хотите, я провожу вас до машины?
Еще как! — закричал его внутренний голос, но гордость не позволяла прятаться за спину этого маленького солдата.
— Спасибо, не стоит.
— Ладно, как знаете. — Тоня пожала плечами. — Держитесь этой тропинки, и местные обитатели вас не тронут.
Уэбстер направился к тому месту, где стояла взятая напрокат машина. Интересно, будет ли госпожа фотограф сговорчивее завтра?
Удар грома раздался уже совсем близко. Небо потемнело, на лоб упала большая капля.
— Только этого мне не хватало, — пробормотал Уэб, ускоряя шаг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Выйдя из душевой, Тоня намазала кожу лосьоном — давно забытая процедура — и надела мягкий розовый спортивный костюм и теплые носки. За окном сверкнула молния.
Девушка подбросила полено в огонь и стала вытирать полотенцем волосы. От ударов грома посуда в буфете звенела и подпрыгивала. Дождь забарабанил по крыше. Хорошо, что она успела принять душ и выйти из металлической кабинки: в грозу там небезопасно.
Встав на цыпочки, Тоня достала масляную лампу с потертого книжного шкафа. На полках стояло несколько десятков книг. Выбор был небогатый — вестерны, детективы и несколько выпусков «Альманаха фермера» тридцатых годов. И книги, и журналы были изрядно потрепанными видимо, Чарли Эриксон их часто перечитывал.
Старый хозяин дома занимал мысли девушки гораздо больше, чем Уэбстер Тайлер, который пробирается теперь в город в темноте, под дождем. Ветер по-прежнему завывал за окном, дождь стучал по старой деревянной постройке. Ветви сосен раскачивались как длинные руки и царапали стены.
Эта избушка пережила много штормов, успокаивала себя Тоня. Лампа замигала, но свет не отключился.
Чарлз Эриксон прожил здесь в одиночестве шестьдесят из своих восьмидесяти лет, обосновавшись в этой местности еще до появления электричества и телефона. Он любил уединенность, природу и своих медведей, которые приходили из леса полакомиться собачьим кормом. Им не нужно было рыскать по лесу в поисках пропитания, и у них было меньше шансов попасть под прицел охотника или браконьера.
Тоня звонила вчера в больницу справиться о здоровье Чарли. Ему крупно повезло, что он выжил после инфаркта три недели назад. Даже для человека такого преклонного возраста надежда на полное выздоровление оставалась, нужно только не торопить события и как следует подлечиться.
Дождь за окном все не утихал, потоки воды стекали с деревянной крыши. За тот месяц, что Тоня Гриффин жила здесь, это был уже не первый шторм. Миннесота, как оказалось, край контрастов. На смену сильной жаре приходил холод, перепад температур случался порой несколько раз за день. И вдобавок постоянные дожди и одиночество, не прибавлявшее оптимизма.
Как хорошо, что Чарлз под надежной крышей, в тепле и уюте. Каждый день его навещает в больнице пожилая розовощекая дама, Хельга, «просто подруга», как он объяснил Тоне пару дней назад.
— Как скажешь, дорогой, — улыбнулась женщина, в ее покрасневших от бессонницы глазах промелькнул лукавый огонек.
Сильный удар грома сотряс деревянный домик.