А Изгой, глубоко вздохнув, двинулся было к проему окна, но остановился и, повернув к ним голову, сказал:
– Прощайте! Мы больше никогда не увидимся. А мое имя Локи!
Он решительно шагнул сквозь окно, вниз, прямо в пропасть! И в тот же миг за его спиной с громким хлопком развернулись огромные перепончатые крылья. Они подхватили его и понесли все выше и выше, туда, где на бледно-голубом зимнем небе сияло неяркое солнце. А оставшиеся молча стояли и смотрели, как он удаляется, как тело его становится все меньше и меньше и, наконец, превратившись в точку, слилось с неярким солнечным диском и исчезло!
– Он ждал этого семьдесят тысяч лет! – проронил Наблюдатель и, повернувшись к парням, с интересом посмотрел на них.
А они, все четверо, молча, словно загипнотизированные, стояли, не в силах оторвать взгляды от окна.
– Постойте, – словно очнувшись, сказал Кэп, – Локи! Он сказал – Локи??? Но ведь это же…
– Да, это он, но об этом, если позволите, позже! А сейчас мы на полчасика удалимся. – Взяв Монти за руку, Наблюдатель шагнул прямо в стену. Монти исчез следом.
Джим Джефферсон, или, как его звали русские ребята, Джим Джеф, со своим русским напарником Иваном Рындой уже три часа снимали показания приборов со дна самой глубокой трещины, что пролегла в центре ледяного панциря материка. Она появилась только прошлой зимой и поэтому была объектом самого пристального внимания всех ученых станции. И сегодня, несмотря на минус тридцать пять, гляциологи работали, не разгибая спины, – ведь чем больше успеешь сейчас, тем меньше придется доделывать в жестокие морозы. Сняв показания приборов очередного датчика, Джеф разогнулся и, потянувшись, продолжил:
– Отдохнем?
– Угу – устало ответил Иван. – О, а это кто такой? – удивленно воскликнул он, показывая рукой на ту сторону разлома. Джеф тоже посмотрел и пожал плечами. Там, со стороны чуть видневшегося над горизонтом солнышка к разлому шел человек – высокий и какой-то сутулый. Он шел медленно, изредка поглядывая в их сторону. Оба исследователя, как зачарованные, не шевелясь и не отрываясь, смотрели на непонятно откуда взявшегося незнакомца. Его очертания были очень непривычными, но в чем – они толком сказать не могли, мешало солнце за его спиной. Вот только его одежда почему-то отсвечивала красным.
– Кто бы это мог быть? – с недоумением спросил Иван и добавил: – Это не наш! – Потом, взяв в руку красный брезентовый чехол от прибора и закрутив им над головой, закричал:
– О-го-го! – однако незнакомец как шел, так и продолжал идти, совершенно не обращая внимания на кричавшего. Через несколько минут он уже оказался у самого края разлома, и в этот момент на солнечный диск наплыла тучка, и гляциологи наконец разглядели незнакомца: он был высокий, худой, с большими и округлыми коленными и локтевыми суставами. Вдруг он повернул голову и посмотрел прямо на них. В его огромных и узких – очень странных! – глазах горел и метался зловещий огонь, на кончиках небольших рожек наливались ярким светом маленькие шарики, а вокруг туловища вилась какая-то веревка, с силой хлеставшая по ногам:
– My God this is the same Satan, – прошептал Джеф, увидев это, и перекрестился, а Иван, сев прямо на лед, прошептал:
– Изыди, сатанюга, – после чего очень неумело тоже перекрестился и произнес еще какую-то фразу вроде бы по-русски, но ее смысл Джефу был совершенно непонятен – что-то про какую-то маму…
Друзья замерли, не в силах оторвать взгляда от его страшных и вместе с тем притягательных глаз. Потом это существо что-то коротко произнесло и, подняв голову, стало смотреть вверх, а затем, глубоко вздохнув, прокричало несколько раз короткое слово – Ариман, – и гулкое эхо повторило его. Вскинув вверх кулаки, он снова издал крик! Да какой!!! Голос его то звучал басом, то почти мгновенно становился очень высоким. Эти переходы были резкими, в них таилось столько боли и одновременно силы, что в головах стоявших рядом исследователей все завибрировало, да так сильно, что они почувствовали – еще секунда, и мозг взорвется, его разнесет на мелкие кусочки. Но в следующий миг все кончилось: крик резко оборвался. Незнакомец несколько секунд стоял, опустив голову, а потом шагнул вперед! И беззвучно канул в пропасть….
Глава 18Ариман
– Ну вот, – сказал Наблюдатель, показывая рукой туда, где далеко-далеко россыпью малюсеньких светлячков горели огоньки, – там ваш Город, там ваш дом! Вы вернулись!
Трое друзей стояли на заснеженном и довольно покатом плече Второго Камня. Перед ними расстилалась снежная панорама горной тайги, и так-то суровая, а в надвигающемся полумраке зимней ночи – очень негостеприимная.
– Б-р-р, – зябко передернул плечами Текс, – холодновато…
– Да, минус 28, – согласился Наблюдатель. – Это вам не ноль, как в том мире, да и снега по пояс, а там чуть похрустывал под ногами. – Он снова посмотрел в сторону огоньков далекого Города, повернулся и, показав на зияющий проем в скале – вход в глубину Камня, – любезно предложил:
– Прошу! Не идти же на ночь глядя, – и, чуточку помолчав, добавил: – Тем более что мы с вами не договорили. И разговор этот не на пять минут. Прошу.
И друзья один за другим потянулись в ставший для них уже привычным вход в каменный массив. Кэп зашел последим. Остановившись в самом проеме, он, прежде чем шагнуть в глубину прохода, повернулся и посмотрел на едва видимые огоньки.
– Бред, – пробормотал он и потряс головой. – Бред! Если бы кто-то сказал мне про такое… – и, не закончив фразу, пошел вслед за друзьями. И тут же там, где он только что стоял, воздух затуманился, загустел и в какой-то неуловимый миг скачком преобразовался в камень, ничем не отличимый от соседнего участка. Снег, примятый людьми, на мгновение завихрился, будто от легкого порыва ветерка, и стал девственно-белым и нетронутым. От следов ног человеческих не осталось и… следа. Кэп, приотставший от остальных, зашагал довольно быстро и буквально сразу врезался в спины стоящих друзей. Сначала он не понял, что случилось, но, посмотрев вперед, тоже открыл рот – пещера, привычная по двум мирам-реальностям, исчезла. Вместо нее была комната – обыкновенная комната городской квартиры, разве что чуть побольше. Сверху висела банальная, тысячу раз виденная люстра, под ней красовался стол, а на нем… Чего на нем только не было! Разнообразнейшие блюда, салаты, закуски и… ряды, батареи и шеренги бутылок, самых разных!
– Ну, что стоим, как засватанные? – раздался голос Наблюдателя. – За стол, други, за стол!
Все, чуточку помедлив, пошли к столу, а Кэп, улыбнувшись, спросил:
– А руки помыть?
И тут же почувствовал, как его ладони увлажнились, а затем их коснулось что-то горячее.
– Все готово, за стол! – повторил Наблюдатель и добавил:
– Прошу вас, ешьте, пейте! – и сам подал пример. Остальные, усевшись, дружно навалились на яства. Несколько минут стояла чмокающая, хрустящая, булькающая тишина, сопровождаемая короткими одобрительными возгласами.
Наконец, увидев, что первый голод утолен, Наблюдатель, откинувшись на спинку своего кресла, спросил:
– Ну, что, господа путешественники, настало время поговорить?
Друзья, слегка сбавив обороты челюстных аппаратов, вопросительно взглянули на Наблюдателя.
– Как вы думаете, кто я такой? – с затаенной усмешкой спросил он.
– Волшебник, – не раздумывая, ответил Текс и пояснил: – Только волшебник мог создать такое вино… – Он поднял вверх хрустальный бокал с красной жидкостью, поблескивающей искорками света.
– Оригинальный критерий, – усмехнулся Наблюдатель, – возьму на вооружение. – Потом он молча посидел, с той же усмешкой разглядывая друзей, и снова сказал:
– А ведь я только сейчас понял всю необычность ситуации. Никогда в этом зале и подобном ему, только в других местах, не собиралось больше двух человек – меня и кандидата. Когда-то и я был таким кандидатом, – задумчиво произнес он.
– …и это, как я подозреваю, – сказал Кэп, – было довольно давно?
– Да, это было… было… – задумчиво пробормотал Наблюдатель, – в общем, это было более двух тысяч лет назад, вернее, все произошло га-раздо раньше, словом, дело обернулось таким образом, что…
– …что кто-то из нас теперь стал кандидатом во что-то или куда-то! Так? – спросил Кэп у Наблюдателя и добавил: – И я, кажется, знаю, кто из нас этот счастливчик. – Он посмотрел на Дока.
– Вот так… чуть что, сразу Косой, – усмехнулся Док. – А правда, почему Косой? – уже вполне серьезно спросил он у Наблюдателя. – Давайте с самого начала.
– С самого начала? – задумчиво произнес Наблюдатель. – Ну, это слишком долго! Это ведь будет рассказ… длиной в 60 миллионов лет, а потому я начну со времен не столь отдаленных. Это случилось почти 70 тысяч лет назад в стране, которую так же как весь материк, звали Ариман. Теперь это…
– …Антарктида, – сказал Док и уточнил: – так?
– Да, так, – улыбнулся Наблюдатель, – наверное, Локи подсказал?
– Ага – улыбнулся Док, – когда мы входили в мир Вакцинаторов.
Молох сидел в строгом черном кресле с высокой и прямой спинкой на вершине самой высокой горы их материка и задумчиво смотрел вдаль. Отсюда он мог разглядеть любую точку материка, увидеть любого геоада страны Ариман. Его не беспокоили ни бушевавший вокруг него ветер, ни сильнейший холод, ни докучливые мысли советников и приближенных. Ничто не стучалось в его сознание, ничто не мешало думать и решать. Сфера Власти надежно прикрывала его от любого физического и психического воздействия. Но ему почему-то не думалось, и он никак не мог сосредоточиться на главном: как наказать Дерзких Отступников? Хотя выбор был невелик: казнь или лишение доступа в эйдосферу. Именно это являлось высшей мерой наказания, ибо даже смерть не так страшна, как возможность остаться слепым и глухим. Б-р-р! Молох вдруг представил, что для общения с друзьями ему надо писать письма, потом ждать, когда придет ответ… И еще не факт, что ему ответят. Кто с недоразвитым инвалидом захочет общаться? «Н-е-ет! – решил Молох. – Он бы лучше умер, чем стать простым смертным и все делать своими руками. Ни за что!» А потом Молох вспомнил Локи, что ему тоже радости не доставило, ибо этого молодого геоада он давно заприметил – все-таки на редкость талантливый маг! – и всерьез подумывал ввести его в десятку избранных! А он – на тебе! Заговор и попытка уничтожения цивилизации геоадов.