– Ага! Несчастного двойника, кстати, ни в чем не повинного, вы уморите там, а меня закопаете здесь, в снегах Сибири? Или, как некогда Колчака, спустите под лед Ангары?
– Нет, Андрей Викторович. Вы не Колчак, а мы не ЧК. Еще раз повторяю – вашей жизни, в любом случае, ничего не угрожает, а двойник… Двойник – не человек, он робот, биологический робот, не обладающим собственным «Я». Вот и все…
– Но, в таком случае, меня-то вы куда денете? Упрячете в тюрьму? У вас, верно, в этих… как их… Саянах, помимо таких роскошных апартаментов, имеются и… менее роскошные? С решетками на окнах? Так?
– Конечно, имеются, – рассмеялся Монти, – но вам, уважаемый Андрей Викторович, это не грозит.
– Ну а все же? Какие последствия меня ожидают, если я откажусь? Помнится вы сказали, что жизнь моя будет вне опасности… так?
– Так, Андрей Викторович! Мы не отказываемся от этого. Вот те санкции, которые Он применит к вам, в случае… ну, вы понимаете, в каком?
Первое: с вами приключится болезнь, а именно – паралич правой руки и ноги, отнимется речь и, извините, вы будете испражняться только под себя. Но жизнь ваша будет сохранена, и мы гарантируем для вас пару десятков лет пребывания на покое… с постоянным дерьмецом в штанишках. Как вам такая перспективка?
– Продолжайте, – с каменным выражением лица ответил президент.
– Второе: какая-нибудь другая болячка, которая лишит вас возможности не то что занимать руководящий пост, но и толком воспринимать окружающее, но на жизнь и ее продолжительность никак не повлияет.
– А вы, оказывается, садист, Наблюдатель! С каким удовлетворением вы это описываете, прям лицо светится.
– Простите, Андрей Викторович, – сказал Монти после короткой паузы, – неудачно пошутил. Просто трудно удержаться и не высказать своего отношения к вам лично, да и ко всем президентам вообще.
– Что, та самая классовая ненависть к власть предержащим?
– Ладно, сменим тему. Я вовсе не собирался вас обидеть, просто чуточку пофантазировал, простите…
– Да, уж воистину воображение ваше попахивает, Наблюдатель. И весьма прилично!
– А почему, в конце концов, я должен горевать о таких перспективах? – раздраженно бросил Монти. – Мне представляется, что нечто подобное вы заслужили в полной мере. Так же, так большинство нынешних правителей. Ваши будущие полноценные усилия по созданию нейтральной, процветающей и сильной страны заставят людей думать по-другому. … Ладно, это все проза. Не воспринимайте описание ваших будущих болячек буквально. Я просто хотел сказать, что вариантом вашего… устранения никогда не станет устранение в буквальном смысле слова. Просто вас сделают недееспособным… Что-нибудь с нарушением психики. То, что заставит окружающих вас чиновников засадить вас – простите! – в банальную психушку. Правда, с соблюдением всех видимых приличий и великолепным обслуживанием бывшего и – вот горе-то! – слегка тронувшегося умом президента. Примерно так.
А вот вам и экзотика, а вернее, альтернатива психушке: в случае непринятия условий вас могут отправить жить в далекое-далекое прошлое – примерно на 350 миллионов лет назад!
– Шутите! Время необратимо!
– Да, на нашем уровне познания мироздания люди считают, что необратимо, но Смотрящие За Нашим Миром, а по сути своей – Боги, знают, что это не так. Когда-то сказал Блаженный Августин: «Чудо не противоречит законам природы, а только нашим представлениям о них». Так вот, в далеком прошлом Земли есть период, когда растения уже заселили сушу, а первые обитатели моря еще только-только учатся выходить на землю. Климат везде одинаков, единый материк Пангея, изобилие очень вкусных и питательных беспозвоночных рыб и полное отсутствие естественных врагов – короче, живи, не хочу, сплошной курорт! Правда, кислорода в воздухе маловато, но ничего, человек и к не такому привыкает… Ведь так, Андрей Викторович?
– Бред! Полный бред!
– Ну, что ж… У вас есть все шансы убедиться – бред это или нет! И, отказавшись от этого предложения, проверить на деле все наши слова. Решайте. Напомню еще очень подходящие к этому случаю слова Макса Фрая: «Когда выбирать особо не из чего, процедура принятия решения становится особенно долгой и мучительной». И еще слова, которые произнес в свое время третий Президент столь вами любимых Соединенных Штатов Джефферсон; «Я с ужасом думаю о судьбе своей страны и о том, что Бог справедлив, ибо не может Божья справедливость спать вечно». Думайте! Эти слова в полной мере относятся и к вам… В общем, на сегодня все! Решайте до завтра или послезавтра. До вечера послезавтрашнего дня ваш двойник будет жив и относительно здоров, а потом. – Монти поднялся, налил из бутылки, стоящей в баре, что-то шипуче-пенное и, пристально глядя на президента, медленными глотками выпил.
– … а потом – не обессудьте – продолжил Монти и, вскинув вверх руку, мгновенно исчез, оставив эхо. – До завтра… автра… тра… ра…
Андрей Викторович еще несколько минут посидел в кресле, потом поднялся и, устало шаркая ногами, пошел к бару. Разглядывая шеренги разнообразных бутылок, выбрал – неожиданно для себя! – «Чивас Ригал» и, плеснув в высокий фужер солидную порцию, подошел к широкому окну. Солнце уже село за снежные горы, в долине скованной льдом реки затаилась тьма… А над снежными хребтами гор зажглись первые, очень крупные и яркие звезды.
«Да, – подумал президент, глядя на это суровое великолепие. – Сибирь! Середина ноября и такие ясные звезды! Впечатляет! Здесь так и тянет сказать: «Тиха и величава сибирская ночь…».
Андрей Викторович потрогал теплое стекло – окна? – и отпил несколько глотков из фужера. Затем машинально оглянулся в поисках стула и испуганно отпрянул: прямо за спиной из пола выросло небольшое креслице и услужливо развернулось к нему. Президент вытер внезапно выступившую испарину и, устроившись в этом подхалимском кресле, бездумно уставился в окно, потихоньку прикладываясь к фужеру.
Монти с интересом наблюдал, как далеко внизу ребята на спасательном плоту ПСН-10 увлеченно преодолевали нешуточный порог горной реки, что шумела в глубокой долине под его убежищем. Повинуясь желанию, картинка резко увеличилась, и лица ребят на плоту оказались так близко, что Монти непроизвольно откинулся назад. Лица и одежда ребят были мокрыми, а глаза горели нешуточным азартом. Вот, наконец, их плот миновал опасное место и скрылся за краем скалы. Монти еще посидел немного, потягивая пиво из роскошной литровой кружки, а потом шлепнул себя по лбу! Как же он мог забыть?! Ведь сейчас будут объявлять итоги второго тура выборов президента! Поднявшись, он подошел к телевизору и, отыскав подходящий спутниковый канал, услышал:
– «…таким чином, набравши 62 % голосів, перемогу в другому турі президентських виборів отримав чинний Президент країни Андрій Вікторович Печкуренко. Його суперник – Віктор Енкович – зазнав нищівної поразки, набравши лише 25 відсотків голосів виборців. За заявою виборчого штабу Енковича вони опротестують…» – И хоть это дело Монти теперь не касалось, он довольно улыбнулся, щелкнул клавишей, и экран погас, унеся голос и образ симпатичной дикторши.
Сделав несколько резких движений – бой с тенью, – он плюхнулся на диванчик, но опять вспомнил, что солнце скоро покинет его любимое местечко на берегу, взял из бара бутылку пива и… зажмурился от яркого солнца, бьющего прямо в лицо. У ног его плескались короткие речные волны, а лицо обдувал прохладный весенний ветерок. Потрогав рукой воду – холодна, собака! – Монти сел на уже зеленеющую молодую травку и открыл бутылочку с пивком… Весеннее солнышко ощутимо припекало, хотя на противоположном, теневом берегу реки еще лежали глыбы льда и солидный, оставшийся от зимы снежник – серый, тяжелый, спускающийся к самой воде.
Монти, прихлебывая пивко, вспомнил о том, как вместе с Президентом на второй день они стояли у широкого окна, и тот все никак не мог поверить, что их не видно из заснеженной долины. А затем, разгоряченный виски, потребовал, чтобы Монти перенес его туда, на берег, дабы самому снизу убедиться. Как Монти его ни отговаривал, он настоял, а когда требуемое было исполнено, Монти не мог сдержать смеха, глядя, как Президент, стоя по грудь в снегу, пытается смотреть на то место, где должно находиться окно.
– Ну что, Андрей Викторович, убедился, что окно не видать, там, где у нас окно, здесь голая вертикальная стена?
– Убедился, – барахтаясь в снегу, сердито пробурчал Президент. – Черт… бутылку выронил. – Пытаясь достать ее, ухнул в снег с головой… и в ту же секунду они оказались в уютной комнате в глубине скалы. Президент сердито отряхивал снег с комбинезона.
– Да вы не стряхивайте, не надо. Вы просто подумайте, что снег скользит вниз, или резко тает, или его сдувает ветром, и… – снег тут же потемнел и струйками воды стек на пол.
– Он что, мысли читает?
– Нет, он просто воспринимает желание биологического организма – в данном случае вашего. Это умный комбинезон. Вы в нем даже под водой можете находиться – с полчасика примерно, в нем не холодно будет при минус 50 и не жарко при плюс 70. Даже в кипяток можно окунуться…
– А от пули? От пули убережет?
– Ну, смотря от какой. От пистолетной – на 100 %, а от автоматной? Честно, не знаю, а пробовать не советую.
– Понятно… А где вы откопали такую вещь? На вас такой же?
– Ну, примерно такой же. А откопали? В принципе, этот комбез из будущего, но здесь все несколько сложнее. Долго рассказывать….
– А вы бы взяли да рассказали – что там, в Будущем, будет. Послушайте! Вы же должны знать и про выборы, и про то, чем у нас с вами, так сказать, роман закончится…
– Нет, Андрей Викторович, не знаю. Во-первых, мне будущее недоступно точно так же, как вам, а во-вторых – будущее не предопределено, оно многовариантно. И эти варианты многообразны. Вот потому-то мне и дано задание подтолкнуть вас к нужному варианту!
– Нужному кому? – остро глянув на Монти, спросил Президент.
– Знаете, я полагаю, что вашей стране, ее народу. Вот и все!..