ладно, прошагаю ещё полчасика, и к автобусам, к остановкам, ни с чем – впереди уже виден некоторыми лайнерами и башенным возвышением порт, мне о нём говорили как о главном ориентире. вот только – за ним или до него, отсюда? за ним – только Новый Сочи. но я не помню названия нашего района, может, и Новый… наверху какие-то парковые леса, как тут выйти-то? приходится обойти ту самую белую и огроменную гостиницу, которая оказалась детским профилакторием, даже поднырнуть под её козырёк, где собирается какая-то детская команда, не в пионерских, но всё же каких-то униформах. а рядом пасутся смуглые шофёры – потомки тех, что наблюдали за Рыцарем и Жучкой. нет, и это не та гостиница, и рельеф снова другой – я почти вернулся к открытому ночью кинофестивальному участку. отсюда – только на берег. снова шагать вдоль отчуждённого торга, имея сомнения – может, купить маме платье в подарок ко дню рождения, хоть такая будет польза от мытарств. один лишь нырятельный волнорез, поперечный – обнадёживает, манит вдоль себя и моря…
поругивая себя, косясь на какой-то уж и вовсе невероятный в прежних пределах набережной аквапарк, ближе к морю расположенный, левее набережной, я решил первой же лестницей подняться в город. какой смысл – так требовательно выискивать островок детства там, где явно всё перестроено, коммерчески перенаселено с тех славных пор, что давали мне наныряться тут вдоволь, до синих губ? и вот в этот, самый отчаянный миг, почти как в песне или фильме, подмога подоспела – гораздо ближе и не наискось, как запомнилось, а прямо, почти в лоб, выглянул театр с открытою морю стеной!
да, это он. песчаник отделки только несильно потемнел. увешанный нелепой, неуместной для моего островка рекламой «Роза Хутора» и прочих местных «услуг» – но он. рядом справа широкая, торжественная лестница, ведущая наверх – всё, как и отчаяние заказывало, выход из моей игры имелся только в зоне победы. солнце-то снова зашло за тучки, но какое внутреннее тепло и благодарность (неизвестно кому) разлились в улыбке путешественника! и бабулька не подвела сочинская – всё же навела. вход в прошлое найден… официант-зазывала, стоящий возле прилепившегося к стенке набережной, подпирающей сосновый парк, скучающий официант – удивлён такому спонтанному и наскоро разгорающемуся веселью на лице прохожего.
я лезу в детство! да, вот слева низенький служебный вход, в который по тётиному пропуску маму запускали, а мы смеялись украдкой в коридорах кулис… никакой он не театр (вот была ошибка запроса), а концертный зал. «Фестивальный» – к 1985-му явно и построенный, для Фестиваля молодёжи и студентов, но и для балета годный. зал просматривается через многие прорехи, продувной со всех сторон зал – помню, как эта конструктивная особенность и сыграла злую шутку на выступлении, на «Сотворении мира», в котором Адама танцевал молодой Исаев. это был вечер и полный зал, с моря подул бриз, и пелена, должная накрыть грехопадение Адама и Евы – большущий кусок «газа», который был закреплён под потолком, – пелена нравственности, так сказать, стала падать значительно левее праотца и праматери. Исаев вышел из положения – встал, сделал пару прыжков, и буквально натянул покрывало морали на себя с Евой.
верхняя, входная часть зала – малюсенькая. так всё и было, но нет перед ним прежнего, тревожащего меня-пацана хаоса: тоже автостоянки, только без ограды. выросли фонтаны – не было фонтанов! теперь всё сугубо пешеходно, а значит, и до гостиницы проще дойти. радость мою ещё раз удивлённо встретила подметающая прикафЕшную часть парка девушка в синем комбинезоне. ведь я в желанной зоне… главный ориентир найден – от него всё просто отсчитать.
кто бы мог вспомнить, что мы жили на улице Орджоникидзе? ни одного названия в памяти. теперь тут гламурнейшее летнее кафе на другой стороне, а на ближней ещё – парк. в нём витиеватые, с иллюминатором кассы «Фестивального», Высоцкий-памятник, поставленный в 2011-м. парка не помню, помню лестницу только, белую и с изгибом влево. по которой так взросло, горделиво спускался в своей новой шляпе и очках, тоже прикупленных мамой курортно – напоминающих солнечные очки черепахи из мультика. стёкла – синие, а дужки с двоящимся изгибом, тигрового окраса. красные фирменные наклеечки со стёкол я не снимал, пока они не выцвели на даче до розовой блёклости. всего-то второй класс закончил, а – воображала, пижон…
пройтись в трусишках и очках – это очень респектабельно! я же часть балетной труппы, гастролёр. на набережной торговали чебуреками, мороженным, газировкой – не могло быть нынешних павильонов ресторанных или магазинных, этой непрерывной торговли. наконец, повернув по внутренней своей карте направо, то есть уже на улицу Орджоникидзе окончательно, понял я что гостиница давно снесена и на её месте выстроена новая, европейского типа, как и предсказывала на переходе сочинская дама… даже не гостиница, а какой-то конференц-зал РМОУ. но место стеклянного выхода из нашей гостиницы – пространственную эту точку, я всё же нашёл. и хоть напротив тоже всё иное – никакого частного сектора с вьюнами и садами не осталось в помине, – сфотографировал локус-топос…
нет, теперь я охотно прощаю весь неизбежный тут прогресс и прорастание Центра – ресторан некий открытый, «Белые ночи», действительно не хуже уж турецких, переулок Морской (название тоже кажется новым), отсутствие автостоянки, вообще сбитый компас моего неустыжённого детства, собак бездомных нет тем паче… Пушкин-памятник-небольшой средь сосенок – не было, конечно. но вот спуск этот плитчатый к морю, пандусы – он-то был! но почему не помню? да ясно почему: занят был одним лишь морем, и оно только мне главный современник – глядит весело и всё ещё манит.
говорят: не суйтесь позже туда, где были счастливы, не смазывайте красок. так ведь какое там счастье?! я же в последний день перед отлётом решил накупаться впрок – и нырял уже с переворотом беззаботно так, что нахватал обоими ушами воды. увёз-таки «сувенир»: в самолёте уши заложило так, что практически ничего не слышал, особенно на посадке. пришлось остаток лета мучиться, и в итоге делать прокол в Филатовской больнице, с тех пор правым ухом слышу хуже немного.
встреча внезапная двух заблудившихся в прошлом коммунистов: салют, Морис Торез! (о гибели бюста которого в ходе подготовки к олимпиаде-2014 писали сочинские экологи). нет, его просто перетащили зачем-то сюда из действительно разрушенного дома отдыха его имени. старый постамент сломали, но на новом написали – что государство защищает. хочет – и переносит. впрочем, Морис иронично глядит на это всё. почему именно сюда? видимо, чтобы узнали курортные иностранцы или делегаты-посетители загадочного РМОУ – ихний же он, пусть радуются.
а вот человека с дельфином помнить обязан – моего времени монумент, но не помню… видно, вытекло из ушей вместе с той злосчастной водой.
ну, а чёрный памятник Ленину на площади искусств как я мог забыть? он-то не новый, пятидесятых, поди, годов. всё как во сне – город и похож на себя, и нет… вот же – в двух шагах от бывшей гостиницы памятник-Ильич. и такой парк, что был и тогда, и Художественный музей даже вон, а вовсе не казавшееся окраиной место!..
но нет – упрёки такие детям бесполезно делать, слать прошлому себе. мозаика яркостей, фрагменты-шажки взросления, прогулки в общество, радости от мгновенного – хотя сам процесс гуляния с тётей и мамой, по набережной и около, горячие грузинские взгляды я помню хорошо, вспоминаю. я в болгарской маечке с модными, как мне казалось, розовыми надписями «газеткой» – «Теннис-Теннис». шли действительно туда, левее, к Театральной площади, но карта за те две недельки не сложилась… длинноногие кабинки для переодевания, галька, пляжные блохи, которых зовут песчаными, но они почему-то и на гальке живут… другое вИдение. и совершенно не помню я портовой косы-загогулины справа!
это был именно островок, в котором я плескался, большего не хотелось, – а теперь, видя целое, я как бы выравниваю тот перепад давления-яркости-впечатлений. вмонтирую времячко своё во Время общее тут проросшее. расти, Сочи, вокруг моего «Фестивального», вращайтесь, человек и дельфин по часовой стрелке, только берегите уши новых детишек, не пускайте нырять с замшелого волнотормоза!
…строгая врач в Филатовской перестраховалась: не была уверена, что перепонка раздута именно воспалением, проколола «на всякий случай». назад с мамой шли по Садовому, мимо витрины иностранных авиалиний на посольском сером особняке – я специально задерживался там, можно было теперь всё. разглядывал головастый «Боинг 747» – на нём-то впервые и полетал вот, прилетел во Вторые свои Сочи, на нём же улечу… Алекс-шофёр обидчиво шутил при неправильном упоминании города, в неверном числе: Сочей много… у меня так и вышло. минимум двое.
Музей-квартира элиты-перерожденки(очерк)
попасть в квартиру старухи было непросто. говорили, она жена какого-то ещё советского то ли министра, то ли партийного бонзы. квартиру её охраняют…
обалдеть – такой почёт да в наши дни! на Арбате много квартир миллионеров, там могут быть максимум чоповцы. но тут-то не чоповцы, не скьюритИны, а Нацгвардия, в форме, наверное, и при оружии. неужели – по старой памяти? неужели все эти слухи из прохановского особняка на Комсомольском проспекте (где давно нет ни Проханова, ни его «Завтры») – правда? про то что режимы меняются, а государство остаётся. а значит – и государственная охрана…
что того же патриарха, хоть Ридигера, хоть Гундяева, охраняет ФСО – это известно давно, ведь церковь с государством давно срослась, где-то в 1997-м, когда выставили посты ФСО у ХХС. но тут – вроде не церковь… хотя, по слухам, у старухи гостил как-то именно Алексий Вторый, предыдущий патриярх, ночевал даже, с официальным визитом. что его туда заманило? да картины…
вот ответ – муж, человек весьма состоятельный по своим временам, имел не только тягу к живописи, но и вкус. использовал служебное положение, покупал и любовался…
в подъезд было сложновато попасть – слухи, опять же, убеждали, что где-то рядом всегда дежурит полицейская, как минимум, машина. ведь старуха завещала картины Государству – давно уже не тому, которому служил её муж, но… другого-то нет.