руг с другом, словно настоящие канаты. Чуть поодаль дерево усыпано красными цветами, а на соседнем, похожем на акацию, висят какие-то огромные плоды. Из одного «плода» с резким криком вылетает вдруг небольшая птичка; такая же выпархивает из соседнего, и уже несколько их кружатся в прозрачной кроне дерева. Бинокль помогает узнать в «плодах» висячие гнезда и определить их обитателей — золотоголовых ткачиков (Ploceus philippinus).
Попытка войти в глубь леса в этот день не увенчалась успехом. Тропический ливень серой стеной воды закрыл и без того труднопроходимую чащу. Только к вечеру выглянуло солнце, и на дороге появилась масса горлинок: глинистых, словно с ошейниками, — восточных (Turtor orientalis) и похожих на них — китайских (Streptopelia sinensis), зеленых — трерон и совсем крошечных экопелий. Едва солнце успело скрыться за горизонтом, как неожиданно быстро наступила темнота.
Огромный фикус с воздушными корнями-подпорками на опушке леса
Фото А. Банникова
Утром у самой деревни из кустов на дорогу вышли темно-красные куры и деловито стали разгребать в разные стороны навоз. Было полное впечатление, что это домашние куры. Только подойдя на 20 шагов, когда две-три птицы побежали в траву, а одна, поднявшись на крыло, готова была скрыться между ветвями, я понял, что это дикие птицы, предки наших домашних кур.
Несколько километров по шоссе нас развлекали сидящие на проводах черные дронго и большие древесные зимородки. Есть здесь и дикие павлины, предпочитающие кустарники с отдельными деревьями среди рисовых полей. Мы оставили машину и с проводниками народности таи пошли к их деревне.
Постройки утопают в зелени кокосовых пальм, бананов и дынных деревьев. Сразу же у домов, за ручьем, начинается тропинка, уводящая в сумерки тропического леса. Там меньше лиан, но на стволах почти каждого дерева растут эпифиты. А вот знакомое нам комнатное растение монстера из рода сциндапсус. Большими лопухами встречает нас еще один обитатель наших домов — бегония.
Из-под ног выскочил маленький олень-мунтжак.
фото А. Банникова
В отличие от нашего леса, почти совсем затихающего в августе, здесь в это время очень много громких голосов птиц. Внизу шныряют зеленые бюль-бюли и белоглазки. В кронах перелетают стайки хохлатых пикнонотусов, пестрых артамов и алых личинкоедов; щебечут около гнезд уже знакомые ткачики. Среди этих тропических птиц оказалось довольно много «наших» белых трясогузок и обыкновенных сорок. Удивительно, но они не выглядели «чужими» благодаря тем же характерным чертам, которые присущи и большинству других птиц джунглей, — длинным хвостам и ныряющему полету в густых зарослях.
Тропинка поднимается чуть в гору, выводит на поляну. Почти из-под ног выскакивает маленький олень-мунтжак. Их тут много, но только один, выскочивший на тропинку, был виден несколько мгновений. О присутствии других можно было догадаться по вздрагивающим верхушкам могучих трав. Выше в горах обитает крупный олень-замбар, следы которого пересекали нашу тропу.
На высоких пальмах любят сидеть павлины.
Фото A. Банникова
На следующей поляне мунтжаков не оказалось. Проводники долго осматривали их крохотные следы и сказали, что оленей на рассвете прогнал леопард, но добыча от него ушла. В конце поляны они показали мне странную, почти прямую полосу примятой травы — след недавно проползшего здесь темного питона. Трудно было поверить, что этот широкий и прямолинейный след оставлен змеей, хотя бы и гигантской.
Мы стали спускаться по некрутому склону и вышли к ручью, по обе стороны которого тянулись полоски рисового поля. По ту сторону ручья на огромном сухом суку дерева мы впервые увидели обезьяну. Крупный самец макака-резуса как бы в задумчивости стоял на суку, опершись передней лапой на ветви. В бинокль хорошо были видны его глаза, настороженно направленные в нашу сторону. Среди листвы виднелись еще обезьяны: профиль одной, видимо спящей, едва обозначался на фоне ствола; подозрительно колыхались листья и с другой стороны дерева.
Перейти ручей можно было только ниже по течению, и, пока мы переправлялись, обезьяны исчезли. Но стоило нам вернуться обратно, как макака оказался на прежнем месте, а пять или шесть других обезьян сидели среди листвы выше и ниже его. Две маленькие обезьянки выскочили на сухой сук, но самец резким движением головы и ворчанием заставил их скрыться в кроне.
Пальмовая куница — обычный обитатель здешних мест.
Фото A. Банникова
Обезьян в здешних лесах много. Они опустошают плантации бананов и цитрусовых, наносят большой урон рисовым полям. Кроме двух видов макак в местных лесах обитают тонкотелые обезьяны (Presbytis obscuras), изредка встречается гиббон (Hylobates hoolock). Наконец, обычна полуобезьяна толстый лори. Маленьких обезьян, чаще макак, держат для забавы в каждой деревне.
Посоветовавшись между собой, проводники повели меня по едва заметной тропе вдоль ручья, все более и более стремительно падающего вниз по ущелью. Узкая полоска рисового поля давно исчезла, и лес сомкнулся над нами зеленым сводом. На листьях кустов и деревьев стало больше пиявок, их поминутно приходилось сбрасывать со спины и шеи. Пролетела огромная бабочка-атлас, крылья которой достигают в размахе почти четверти метра С загородившей тропинку ветви я снял изящную веслоногую лягушку (Rhacophorus leucomystax), знаменитую своими висячими гнездами. Над ручьем, почти касаясь воды, летали черные с белым крупные зимородки. Извиваясь, торопливо прополз уж-рыболов. Из-под камней с шумом вспорхнул выводок маленьких древесных куропаток. На дереве цокали миниатюрные, похожие на белок, бойкие тропические бурундуки (Tamiops), постоянно слышался «стук» индийской кукушки (Cuculus merulinus) и громкие крики крохотных зеленых дятлов. Ручей впадал в небольшую речку. Долина здесь стала шире, лес просветлел. Мы повернули направо, в сторону Меконга. Впереди показалась довольно широкая дорога. Она шла через молодой лес и кустарники. Проводники присели на корточки, закурили и, довольно улыбаясь, стали показывать на тропу, которая выглядела очень необычно. Почти прямая, она иногда как бы ветвилась, оставляя островки нетронутого леса, будто здесь текла река. Сломанные и затоптанные ветви и кусты, обрывки листьев и ленты коры, большие кучи торфообразного помета…
В деревнях ребятишки часто держат макак
Домашний буйвол — важное сельскохозяйственное животное в Юго-Восточной Азии
Фото А. Банникова
А вот и следы, огромные, совершенно круглые. Сомнений быть не может: дикие слоны. Стадо около 30 голов проходило здесь, видимо, сегодня утром, во всяком случае после вчерашнего дождя. Пойти за слонами в надежде их увидеть проводники решительно отказались, ссылаясь на то, что животные ушли далеко, на берег реки, куда мы не успеем дойти до темноты, и что мы увидим их в другой раз. Действительно, на берегу реки через два дня мы издали любовались слонами, видимо, из того же стада. По словам охотников, в лесах Сосинпана постоянно держится около сотни этих гигантов.
До вечера мы бродили по лесу, то погружаясь в зеленые сумерки высокоствольных галерейных лесов, то пересекая склоны невысоких холмов, покрытых густыми кустарниками, чередующимися с травянистыми полянами, где нас встречали яркие бабочки, махаоны, блестящие денаиды, постройки термитов и несмолкаемый треск настоящих цикад. Напротив, в сомкнутом лесу жизнь была где-то наверху, разноголосая, но почти невидимая. Травяной покров здесь очень беден, мало лесной подстилки, быстро разлагающейся при высокой температуре и влажности. К тому же ее перерабатывают обильные термиты. За счет последних существуют многочисленные бычьи лягушки (Kaluiа), которых мы с интересом наблюдали. Обычен в этих местах и такой специализированный мирмикофаг, как ящер (Manis pentodactylus), но его мы не встретили, а увидели лишь пойманного в одной из деревень: их мясо считается деликатесом и высоко ценится у местных жителей.
Деревня Сяомоньян встретила нас шкурой тигра, которая сушилась на заборе. Он был убит накануне у самых домов. Густого леса тигры избегают, предпочитая им кустарники и поля, где легче добыть кабана или домашнее животное. Бойкие ребятишки принесли нам мангусту, которую мы водворили в корзину к пальмовой кунице, ехавшей с нами уже несколько дней. В короткое время звери подружились и на остановках мирно прогуливались вместе.
В этой большой деревне много охотников; они ловят обезьян, диких кур и фазанов, добывают кабанов и мунтжаков. Эти животные — основные охотничьи виды в южной части провинции Юньнань. Кроме того, здесь много ловят мелких тропических барсуков (Helictis moshata), шкурки которых после удаления ости выпускаются меховыми фабриками под названием «пами». Мех этот светлый, блестящий, в последнее время пользуется большим спросом. Охотятся здесь также на гигантских летяг, многочисленных вивер и толстых лори из-за шелковистого меха.
Река Меконг здесь не очень широкая, но полноводная
Фото А. Банникова
Вечером, перед заходом солнца, у самой деревни мы долго любовались полосатым лесным вороном (Varanus salvator), который дважды переплывал ручей, отыскивая что-то у берегов, и наблюдали за огромными индийскими птицами-носорогами (Buceros bicornis): они с громкими криками слетались ныряющим полетом к высокому фикусу, устраиваясь на ночевку.
Через несколько дней мы двинулись на юг, переправившись на правый берег Меконга. В скалистых горах, подступающих к самой реке, обитает кабарга, ставший редким козел такин и бык гаур.
В лесных участках поймы ниже по течению, на границе с Лаосом, еще сохранился редчайший дикий бык — купрей. Череп с длинными тонкими рогами, с загнутыми внутрь концами, несомненно принадлежавший купрею, мы видели в поселке Чэли.