Ученик магистра, или, точнее, молодой коллега, встретил новые данные в штыки. Хотя и не вёл себя агрессивно в ответ, но краснел, шипел и чуть ли не плевался, утверждая:
– Этого не может быть! Потому что иначе рухнет весь мир!
В чём-то он выглядел правым: очень скоро мир Черепахи и в самом деле содрогнётся, когда его жители станут переиначивать мировоззрение.
А вот летуны меня порадовали. Видимо, в самом деле у них сознание всего лишь минимально зашторено кусочком «тональ-паразита». Для них оказалось воспринять новое проще простого, и первым высказался капитан:
– Теперь понятно, почему в Хамайских Долинах на ящерах не ездят и ничего не возят. Просто отпустили их на свободу и на привольные пастбища. Догадались, в чём суть…
– Или вычитали где-то, – поддержал его самый наблюдательный штурман. – Потому что древних городов у них много, да и сохранились они хорошо. Так что историю они явно знают лучше всех остальных.
Второй штурман против этого не возражал, только предупредил товарищей, косясь в сторону раскрасневшегося ученика магистра:
– Лучше на такие темы разговоры пока не вести, а то впаяют всем сроки за крамольные речи или отправят воевать в штрафной легион.
– Нам-то это не грозит, – пустился наущать его Леонид. – И если будут потом к вам какие-нибудь претензии, всё валите смело на нас. Хе-хе! Да и нельзя остановить процесс, если уже стал необратимым. Не появись здесь мы, всё равно сведения по истории, или что там отыскали хамайцы, обязательно распространятся по всему миру.
– А там и ящеры постепенно вернутся в полное сознание, – пророчествовал я, помня о запущенном Трояне. – Пусть медленно, зато верно.
– Как вы не понимаете?! – горячился молодой колдун. – Никак не могут в одном мире ужиться два различных вида разумных! Это нонсенс! Смерть и война! Война до полного уничтожения противника!
– Ну зачем же так, – попытался его увещевать профессор. – Не надо брать крайности, просто оглянись вокруг себя. И сразу увидишь, что мы уже давно и вполне мирно сосуществуем с гайчи…
– С кем?! – взвился спорщик. – С этими блаженными? С религиозными фанатиками и ленивыми тугодумами?!..
– Мм?… Но ты ведь не отрицаешь самого главного: несмотря на иной от нас вид, они вполне разумны.
Не убедил с ходу, зато заставил оппонента надолго и серьёзно задуматься. И я только в тот момент осознал, что упустил из виду реакцию Феи. Как-то она слишком далеко в уголке уселась, за выступающей высоко камбузной перегородкой.
Когда я стал к ней присматриваться, она уже старалась унять свои эмоции, догадывалась, что от меня их скрыть трудно. Но основное я уловил – негодование. Вот и напрягся: с какой стати смуглянка негодует? Что ей не нравится? Неужели она мечтает оставить существующее положение дел незыблемым? Или есть иные причины для такой реакции?
Не откладывая вопрос на потом, сместился к ней и шёпотом устроил фирменный допрос:
– Что не так?
– Ты о чём? – попыталась она отводить взгляд и прикрывать ауру.
– Тебе стало жалко убитых лягух? – лучше взламывать глухую оборону с тыла. Пусть нервничает, быстрее станет откровенничать.
– Да мне плевать на подземных монстров! – фыркнула пассия, хватая ладошками меня на руку и переходя на совсем уж интимный шёпот: – Меня буквально бесит, что кровати здесь откидные или гамаки. А как мы будем с тобой ночью ласкаться?
Хорошая тема, правильная. Но вот негодование у неё в ауре исчезло.
– Ничего, при желании мы и стоя что-нибудь устроим, – обнадёжил я её. – Лучше признайся, что тебя так разозлило совсем недавно?
– А-а, ты про это… Ну как же тут можно сдержать негодование? – Аура её и в самом деле полыхнула этой эмоцией, но как-то слабо, неубедительно. Словно для показухи. – Мы столько времени живём с разумными созданиями, но используем их как тягловых животных! Это же кошмар! И совсем негуманно!.. Сейчас-то я уже успокоилась, но мне кажется, ящеры нам этого не простят. И если уж не нас, то всех чиди точно уничтожат. Они же сильней в десятки раз, быстрей и выносливей. Размажут любого врага и не заметят. И не факт, что гайчи меньше достанется.
Тут уже в ауре заискрился цвет глубокого сожаления, и я мысленно признал правоту её слов. Точнее, справедливость озвученных опасений:
– Если вы немедленно не броситесь на помощь и защиту ящеров, то так и случится. Но ты не переживай, Алмаз, когда очухается, вам должные программы действий подскажет. Да и мы чем сможем, тем поможем. А уж если в конечной цели нашей экспедиции всё удачно сложится, то ваш мир вскоре вообще станет похож на рай.
– Разве такое бывает?
Хотел сказать, что бывает, имея в виду мир Трёх Щитов, но вспомнил о людоедах, речи и грустно вздохнул:
– Не всегда и не везде, но стремиться к этому надо…
– Ага! Можно подумать, ты вот так прямо бросаешься устранять несправедливости? – видя мою недовольную мимику, добавила: – Или с первой минуты пребывания у нас бросился кричать о разумности нашего тяглового скота?
Опять она гневается? Но вроде как справедливо, крыть и оправдываться нечем. Хотя я и попробовал:
– Сразу в лоб раскрывать правду тоже не стоит. Иначе вспышка эмоций может привести к войне, которой ты так боишься.
– Почему это боюсь? Если война справедливая и в ней кровью можно добиться высшей справедливости, то брать оружие в руки всё равно придётся. И сражаться до победного конца!
Теперь её обуревает мрачная решимость. Что тоже мне не понравилось. К чему эти крайности? Тем более что вариантов мирного разрешения ситуации полно. Только и надо, чтобы чиди с гайчи действовали совместно, мягко и последовательно. Ведь ящеры ещё пока нисколько не агрессивны, а когда осознают себя окончательно, вряд ли бросятся мстить недавним наездникам.
Именно эти мысли я и попытался донести до всех присутствующих, говоря громко, вернувшись в салон. Не буду же терять время и разоряться перед каждым в отдельности! Пусть слушают все сразу.
Долго распространялся, оговаривая разные варианты. Леонид тоже не молчал, всецело меня поддерживая и фонтанируя своими идеями. Постепенно с предложениями стали высказываться и магистр с профессором. Несколько дельных замечаний сделал и капитан. Но теперь-то я уже внимательно наблюдал за Феей и всё больше озадачивался постоянно тлеющим негодованием. И размышлял:
«Неужели Знахарка настолько прониклась несчастной долей потерявших разум тираннозавров? Вроде девушка разумная, если не сказать больше, а как-то не в ту сторону свои эмоции направляет… Или притворяется? И за легко имитируемым гневом скрывает нечто совсем другое?… Ладно, буду теперь тщательно присматриваться и задавать самые каверзные вопросы…»
Диспут у нас продолжался крайне интересный. Все участвовали. Уж на что карапузы считались детьми малыми и неавторитетными, и то что-то пытались вякать. Причём довольно-таки в тему и правильно у них получалось, по моему мнению.
Увлеклись…
И благо огромное, что мы всё-таки находились на военном корабле. То есть дисциплину здесь блюли и поддерживали, несмотря ни на что. А посему сразу два члена экипажа продолжали внимательно осматривать небо вокруг на предмет возможной опасности. Как-никак война идёт! И хоть мы облетаем линию фронта по громадной дуге, от неприятностей никто не застрахован.
А я ещё и понять не успел, зачем это капитан, стоящий у штурвала, делает несуразные фигуры пилотажа? То нос задерёт почти на сорок пять градусов, то корму градусов на тридцать приподнимет. Только потом мне пояснили: само сигарообразное тело дирижабля закрывает практически полнеба над нами. А ведь мы не на самой высокой точке находимся. Противник может нас с большей высоты атаковать. И системы зеркал в виде перископной, позволяющей рассматривать всё небо, здесь не придумали. Вот и устраивают разные кренделя для полного просмотра небесного свода.
На одном из таких пируэтов вперёдсмотрящий и заявил:
– Справа по борту объект, высота пять, дальность три с половиной, четыре. Принадлежность пока не опознана!
Тотчас наша гондола стала крениться влево и набирать высоту с максимально возможной скоростью. Подзорные трубы здесь имелись, но настолько мутные и несовершенные, что скорей мешали, чем позволяли рассмотреть вдалеке мелкие детали. Так что я помог своим зрением, вглядываясь в объект:
– Ни номера, ни флага на носителе нет. А вот на гондоле видны поверху три полоски: белая, пурпурная и жёлтая.
– Молнию им в печень и лягуху в глотку! – ругнулся капитан. – Это лоханка из Гивирского царства!
– Так они вроде как нейтралы?
– Так считается официально. На самом деле в Гивире проживают откровенные пираты и разбойники, всех своих соседей в напряжении держат грабежами, диверсиями и похищениями. Из-за войны против них никак единым союзом не выступят, чтобы наказать. Да и сложно: район высокогорья, почти неприступный. Зато эти сволочи научились делать самые высотные и скоростные дирижабли, чем и пользуются в своих налётах.
– Что теперь будет? – задал вопрос Леонид.
– Пока ничего страшного. Постараемся уйти, пусть и в пространство над линией фронта. Если станут догонять, начнём отстреливаться. Мы тоже укусить можем до смерти.
Мы приняли ещё левей и для набора скорости стали плавно пикировать вниз. Но и противник, оставшийся у нас за кормой, совершал те же манёвры. Имея преимущество в высоте изначально, он скользил в нашу сторону чуть ли не с двукратной скоростью.
Мало того, вдруг второй точно такой же дирижабль вынырнул из-за небольшого облачка слева и бросился нам наперерез. Вроде далеко пока находился, но нашему капитану пришлось принять намного правее. И теперь он уже заволновался всерьёз:
– Сто молний гивирцам в задницу! Так зажали, что придётся идти на вынужденную… И то бы успеть!
– Не спеши! – остановил я его. – Уж коли я стаю кречей ночью сбивал, да с огромного расстояния, то уж такую огромную цель тем более собью. Давай-ка лучше резко вверх вначале и в разрез уходи! А там глянем, кто нас быстрей догонит.